Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Автор издания "Козёр" ("Полемист"), француз марокканского происхождения, призывает Францию задуматься о последствиях массовой миграции. В течение столетий Западная Европа была отделена от русской и мусульманской цивилизаций морями и укрепленными границами. В отличие от России, где мусульмане (татары, башкиры и т.д.) живут на своей земле, французы привыкают к мусульманам-иностранцам.
По мере приближения президентских выборов Эммануэль Макрон предпочел бы, чтобы мы избегали разговоров с ним о "великом замещении" и "снижении рейтинга". К счастью для него, конфликт на Украине позволяет избежать обсуждения этих тем: какое облегчение!
Между тем в этом очень мрачном анализе наш обозреватель Дрис Гали предсказывает исчезновение Франции, какой мы ее знаем.
В нашей прекрасной демократии есть неотвратимая и неопровержимая определенность: "великое замещение" коренных французов мигрантами из самых неразвитых стран мира. Единственное возможное будущее сводится к исламизации, африканизации и третьему миру. В нашей прекрасной демократии понятие "суверенитет народа" — предмет насмешек. Наш народ настолько суверенен, что его можно заменить! Он соревнуется у себя дома с другими народами, носителями других суверенитетов! Какой подвиг!
Страх быть меньшинством в своей стране
В нашей прекрасной демократии легко сменить пол, но невозможно сказать свое слово об общем будущем. И это у нас называют демократией. Горизонт теряется из виду. У вас нет выбора. Вам предстоит жить в мире, где вы постоянно будете чужим среди чужих. В мире, заранее построенном архитектором, который не спрашивал вашего мнения. Архитектором-аутистом, глобалистом, которого не волнует, что твои чувства задевают на каждом шагу, что ты больше не узнаешь пейзажи своего детства и что ничто, абсолютно ничто не кажется тебе родным и знакомым. Преступным архитектором, спроектировавшим своего рода тюрьму под открытым небом, где, чтобы выжить, вы, как законопослушный гражданин, должны постоянно быть начеку, чтобы не вступить в конфликт с запретами, ценностями и экзотическими обычаями ваших товарищей по заключению.
В других странах, помимо Западной Европы, это испытание не стоит на повестке дня. Другим народам позволено проявлять себя. У них есть право на преемственность. Даже самые страшные африканские или азиатские диктатуры дают народам право иметь свою историю.
Новые границы
Однако наша французская история была украдена, наша судьба больше не в наших руках, поскольку мы вынуждены заниматься проблемами, которые нас не касаются. С одной стороны, это типичные проблемы неразвитых стран: коррупция, неучтивость, семейственность, клиентелизм, невежество и невозможность планировать будущее. Эти беды свойственны странам Африки и Магриба, а теперь они стали и нашими проблемами, поскольку мы стали продолжением этих двух цивилизаций. С другой стороны, нам приходится справляться с горькими плодами ложного разнообразия, то есть с последствиями длительного контакта между цивилизациями, которым нечего сказать друг другу.
Почему французам и представителям других цивилизаций (исламской, африканской и т.д.) сегодня трудно общаться? Наши цивилизации провели последнюю тысячу лет в ненависти друг к другу. Диагноз всем известен, не стоит его раскрывать ради удовольствия доставить себе боль. Разнообразие в верви сегодняшнего Евросоюза напоминает мать, которая открывает газовый кран и зовет своих детей поиграть с зажигалкой. Представьте себе взрывной потенциал совместного проживания гей-пары с верующими соседями-мусульманами. Это всего лишь один пример среди многих других: Францию пересекают миллионы заминированных границ, невидимых, но глубоких пропастей, которые вносят различия в образ жизни и эмоции.
Быть двадцатилетним сегодня значит быть уверенным в том, что всю свою жизнь ты будешь ощущать эти трудности и пытаться их преодолевать. Быть двадцатилетним сегодня означает принять на себя последствия легкомысленных поступков и трусости поколений, которые сделали возможной неконтролируемую мишрацию. Быть двадцатилетним сегодня значит не иметь права голоса в делах, которым хотелось бы служить, потому что в любом случае будет вставать вопрос отсталости, сепаратизма и дикости, доставшихся по наследству. Повестка дня на ближайшие несколько десятилетий закрыта. Тем, кто мечтает о климатическом переходе и европейском строительстве, придется изолироваться в "матрице" наших СМИ или жить фантазиями.
Отказ от смены обстановки
Нынешняя молодежь, вероятно, не испытает радости путешествий, по крайней мере, не так, как их родители, жившие в реально французской Франции и в реально европейской Европе. Ничто их больше не впечатляет своей экзотикой, так как они живут круглый год среди чужестранцев. Как наслаждаться поездкой в красочный Марракеш, если Марокко теперь обосновалось во французских городах? Как оценить культуру бразильских чернокожих в Рио-де-Жанейро, если Африка теперь обитает в Сен-Дени и Шатле? Как можно удивляться обычаям чужестранцев, если сам живешь как гость у себя дома? Ничто больше не изумит наших детей за границей, я имею в виду то восхитительное изумление, которое вызвано иностранными акцентами и знакомством с чем-то новым.
В конечном итоге, мы покончим с экзотикой. Мы покончим с путешествиями. Мы покончим с разнообразием мира.
Это преступление совершается с молчаливого согласия (и под аплодисменты) еврокомиссаров с потухшим взглядом. Жестокий парадокс: единственная Европа, которую нам предлагают — это анти-Европа. Ее судьба похожа на судьбу девушки, которую за день до свадьбы похитили и вернули будущему мужу, но уже оскверненную. Она уже не та, что раньше. От девушки, которую он любил, остались только воспоминания и сожаления. Европейская мечта лишена невинности.
И жаловаться будет неуместно...
На другой стороне амфитеатра ликуют "республиканцы", слева и справа. Они воспринимают великое замещение как естественную кульминацию Прогресса, конечную стадию республиканского проекта, зародившегося в 1789 году. Они не осознают, что совершают новую Французскую революцию, направленную на разрушение 2000-летней истории и начало новой. Французская Республика разрушается с каждым взрывом динамита, который она бросает в символ свободы, равенства и братства. Новые народы, возникающие на ее земле, редко обладают нравственными и культурными установками, которые позволили бы им согласиться, чтобы ими управляли в соответствии с принципами перераспределения, справедливости и светскости. Очень часто "новые французы" являются носителями цивилизации, игнорирующей равенство и ограничивающей солидарность рамками кровных уз. Французская Республика подписала себе смертный приговор. Она все больше похожа на обезглавленное тело, которое продолжает ходить, как ни в чем не бывало, так как нервная система все посылает импульсы мышцам. Но душа, то есть сущность, уже улетела.
А мы, простые люди, находимся между европеистами и республиканцами. Мы даже не имеем права жаловаться, социальная гибель ждет каждого, кто осуждает великое замещение. Их считают ксенофобами. Что ж, к счастью, мои марокканские предки были немного ксенофобами, иначе Марокко никогда бы не покончило с французской колонизацией, навязанной ему в 1912 году! Читатель будет в шоке, узнав, что к счастью, алжирский Фронт национального освобождения, сражавшийся против колониального господства Франции, был ксенофобским, иначе Алжир до сих пор был бы французским! К счастью, Хо Ши Мин был ксенофобом, иначе Вьетнам до сих пор был бы огромной каучуковой плантацией в руках горстки финансистов!
По сути, дело не столько в ксенофобии, сколько в любви к себе. Это очень важная любовь, не исключающая любовь к другим людям. Чего не хватает сегодня Франции и Западной Европе в целом, так это любви. Сегодня мало любви и слишком много ненависти. Под вывеской "права на прием" скрывается отвратительное лицо ненависти к себе. Сторонники любви осуждают великое замещение. Лагерь ненависти тайно желает этого замещения и мучает свидетелей, осознающих реальность. В эту апокалиптическую эпоху зло, кажется, вот-вот победит. Это идеальное время для появления пророка. Простые смертные, которыми мы являемся, должны следить за знамениями в небе (с надеждой) и подчиняться здоровой дисциплине: в Риме мы живем как римляне, в Марракеше мы живем как марроканцы. Это нормально.
Дрис Гали (Drisse Ghali)
