Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Весь ХХ век в Европе один миграционный кризис сменяет другой, пишет The New York Times. Следует ожидать еще одной массовой миграции – из Украины. Ситуация безрадостная, но далеко не уникальная, считает автор, и напоминает о других миграционных волнах нашего времени.
Как минимум два с половиной миллиона украинцев бежали из зоны конфликта в Европу, а еще почти два миллиона стали внутренне перемещенными лицами. Дело приняло трагический оборот: семьи распались, дома покинуты, жизни перевернуты с ног на голову. Это ужасно и прискорбно.
Ситуация безрадостная, но далеко не уникальная. В разгар войны в Боснии и Герцеговине в 1992 году с насиженных мест снялся целый миллион человек. К 1995 году, когда война закончилась, половина населения страны побросала свои дома, причем многие из них стали внутренними беженцами. Весь ХХ век в Европе – на "мрачном континенте", как выразился Марк Мазовер (Mark Mazower), – один миграционный кризис сменяет другой.
Для тех, кто бежит от жестокой войны, это слабое утешение. Но важно, что Европа – а с ней и остальной мир – уже принимали этот вызов и открывали двери беженцам. Более того, волны миграции помогли выработать более гуманные и справедливые подходы.
В нашем далеком от совершенства мире, где к концу 2020 года было насильственно перемещено как минимум 82,4 миллиона человек, об этом надо помнить. Беда нередко становится горнилом перемен. И сегодня теплый прием украинцам по всему континенту – это проблеск лучшего будущего.
"Само слово "беженец", – пишет известная журналистка и военный корреспондент Марта Геллхорн (Martha Gellhorn), – навевает воспоминания". В Европе их долгая тень тянется со Второй мировой. И неспроста: после войны из Центральной и Восточной Европы были изгнаны около десяти миллионов этнических немцев – мужчин, женщин и детей. И более полумиллиона украинцев, и минимум миллион поляков были перемещены при обмене населением, когда Польша и Советский Союз перекроили свою границу.
Аналогичные потрясения вызвала и Первая мировая. До, во время и после войны беженцы текли по континенту рекой, – причем во время боевых действий их количество достигало 15 миллионов. Например, стремительное бегство мирных жителей после вторжения в Бельгию в 1914 году и Сербию в 1915 году, вполне сопоставимо с нынешней ситуацией на Украине. Исход был ошеломляющим: от пятой до одной десятой части населения скрывались за границей, пока не наступил мир.
Нельзя забывать и о масштабах бегства в других частях света. Цифры из Южной Азии ошеломляют. От 14 до 18 миллионов человек были перемещены в результате раздела Индии. Особенно напряженной была ситуация в Пенджабе: всего за три месяца 1947 года восемь миллионов человек пересекли новую границу между Западным Пакистаном и Индией. А каких-то пару десятилетий спустя война 1971 года, приведшая к созданию государства Бангладеш, привела к исходу трех миллионов беженцев всего за несколько недель.
Эти исторические события помогают нам понять настоящее. Но цифры рассказывают лишь половину истории. Наряду с великими потрясениями мы видели и коллективный отклик. Например, беженцы из франкистской Испании во время гражданской войны в конце 1930-х годов получили гуманитарную помощь – еду, жилье и крышу над головой. Их поддержали страны всего мира, в том числе Россия.
Миграционные кризисы породили прочные административные решения. Это ведь после событий в России, а также Восточной и Центральной Европе политики и дипломаты выработали первые формальные меры по защите беженцев. После русской революции, вылившейся в гражданскую войну, Лига Наций создала в 1921 году Управление верховного комиссара по делам беженцев – первое международное учреждение в своем роде.
Увы, этих мер оказалось недостаточно: так, в межвоенные годы почти ничего не было сделано ни для жертв фашизма, ни для неевропейских беженцев вроде эфиопов, пострадавших от итальянской оккупации в 1935 году. Однако они все же стали важной вехой. В межвоенной Европе почти два миллиона русских и армянских беженцев получили документы и организацию, которая защищала их основные права.
За Второй мировой последовало еще одно организационное новшество – в поддержку жертв нацизма, которых гитлеровцы насильно вербовали из оккупированной Восточной Европы. Когда в 1946 году множество людей – украинцев, поляков и прибалтов – отказались вернуться на родину в тисках коммунистов, США, Великобритания и Франция создали Международную организацию по делам беженцев для защиты лиц, которым угрожает преследование. Пять лет спустя его сменило Управление ООН по делам беженцев. Вместе с Конвенцией ООН о беженцах 1951 года, которая запрещает высылать людей на родину против их воли, эта организация остается краеугольным камнем защиты прав на мировом уровне.
Разумеется, она тоже не идеальна. Во-первых, конвенция распространяется только на лиц, которые пересекли международную границу – то есть лишает защиты как внутренне перемещенных лиц, так и тех, кто не может покинуть свои дома. Более того, из-за акцента на преследовании само определение беженца трактуется невероятно узко – особенно по сравнению с конвенцией Организации африканского единства за 1969 год.
В последние годы система по защите беженцев оставляет желать лучшего. Почти семь миллионов сирийцев спасаются от гражданской войны – и это, не считая почти трех миллионов афганских беженцев, не говоря уже о беженцах-рохинджа из Мьянмы, а также беженцах из Йемена, Южного Судана и других государств. Все они терпят лишения и рискуют жизнью. Мало того, что эти люди почти не получают организованной помощи, они нередко исчезают из медийного пространства, – будто они на другом конце света.
На сей раз мы видим совсем иной отклик. Европа гостеприимно распахнула двери перед украинцами. Члены Европейского союза предоставили им право жить и работать, а также социальную защиту и образование. Это мгновенное признание, разумеется, можно лишь приветствовать. Но эта поразительная щедрость идет вразрез с приемом, оказанным сирийцам и другим соискателям убежища, которые томятся в убогих лагерях в Греции. К тому же сердечность к украинским беженцам резко контрастирует с враждебностью и расизмом, который обрушился на западных рубежах Украины на африканцев и азиатов, спасающихся от насилия.
Однако в сочувствии к украинцам все же виден шанс на лучшее обращение со всеми беженцами без исключения. Можно ли убедить европейских лидеров, хотя они так долго не могли найти общий язык насчет миграции, взять на себя больше ответственности за жизнь тех, кто спасается от насилия, – откуда бы они ни прибыли? Станет ли нынешний кризис на Украине катализатором, который упрочит права беженцев во всем мире?
Эти вопросы могут показаться наивностью и утопией. Но история Европы учит обратному. В ужасных обстоятельствах смелый и творческий подход помог сделать мир лучше и гуманнее. Это может повториться и сегодня. Кто примет этот вызов?
Автор: Питер Гатрелл (Peter Gatrell), заслуженный профессор Манчестерского университета в Англии и автор книги "Беспокойная Европа: как миграция изменила целый континент".
