Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Россия через Росатом контролирует 46 процентов мирового рынка поставок ядерного топлива для АЭС. Если учитывать, что 20 процентов электроэнергии в США производится на "мирном атоме", такой контроль над топливом для АЭС — мощный рычаг в руках российской внешней политики.
Нам наконец-то стало понятно, каким образом Москва сможет нанести ответный удар западным странам-союзникам благодаря своему влиянию на глобальные рынки нефти и природного газа. Пусть решение возникших от этого проблем остается для нас сложной задачей, мы хотя бы осознаем связанные с этим риски. Но есть еще и риск другого уровня для западных стран. Риск, которому уделено меньше внимания, но который не спадает по мере того, как конфликт на Украине тянется все дольше: он состоит в большой доле, которую имеет Россия на глобальном рынке производства ядерной энергии.
Лидерам стран Запада необходимо немедленно посмотреть свежим взглядом на то, насколько зависима наша энергетика от российского экспорта в этой сфере. Нам необходимо уменьшить эту зависимость, или мы получим еще один энергетический шок, оказавшись в руках Путина.
Есть несколько звеньев в "коммерческой производственной цепочке" ядерной энергии, на которых российский поставщик мог бы сделать доступность энергии от западного реактора проблематичной. Прежде всего, это проблема ядерного топлива: русские играют важную роль в процессе добычи и обработки урана, в процессе обогащения природных элементов и непосредственной выработки тепловыделяющих элементов для АЭС. Что касается уже существующих реакторов российского производства, набор услуг от России включает поставку уникальных подлинных запчастей от производителя и столь же уникальных работ по поддержанию реактора в рабочем состоянии.
России удалось занять значительную часть рынка на каждом звене "производственной цепочки" в выработке ядерной энергии. Она сделала это через свою государственную компанию "Росатом". Именно по этой причине много стран мира, включая США, оказались в ситуации, требующей от них сложных решений. Они, может, и хотели бы выйти из зависимого состояния, при котором они вынуждены покупать все необходимое для выработки энергии ядерного цикла Росатома. Они наверняка не хотят больше посылать выплаты в Россию за услуги Росатома. Но, увы, сейчас они вынуждены опираться именно на российские услуги и материалы, чтобы работали наши реакторы.
Как мы уже показали в прошлом месяце в специальной монографии, подготовленной в Центре за глобальную энергетическую политику при Колумбийском университете, различные страны-союзники США пользуются реакторами российского производства или планируют запустить такие реакторы после достройки. Такие наши страны-союзники включают Чешскую республику, Турцию и Украину. Эти страны рискуют тем, что у их реакторов российского производства будут сбои в работе или даже краткие отключения в подаче энергии. Все это произойдет, если русские откажут нам за неуплату в получении материалов, оборудования и набора услуг для поддержания реактора в рабочем состоянии. Впрочем, различные западные компании могут со временем начать производить замену для продукции Росатома.
Еще более критический характер имеет проблема "производственной цепочки" уранового топлива. Поскольку Россия добывает только 6 процентов мировой добычи урана, нашим правительствам и владельцам АЭС относительно нетрудно найти другие источники урановой руды. Но вот проблема: Россия контролирует 40 процентов глобального рынка конверсии урана. Это процесс, при котором "желтые пирожки" оксида урана превращаются в гексафторид. В газообразной форме это вещество необходимо при процессе обогащения урана. Добываемый в природе уран имеет в своем составе лишь 0,7% изотопа Уран-235. Процесс обогащения доводит долю содержания Урана-235 до 3-5 процентов, то есть до уровня, необходимого для работы ядерных реакторов. А у России – 46 процентов мировых мощностей по обогащению урана. Огромное большинство имеющихся в мире 439 реакторов нуждаются в обогащенном уране, включая все реакторы в США. И хотя каждый реактор имеет разные степени зависимости от услуг России по обогащению, в целом это серьезная зависимость.
Перед нами мрачная реальность: если Россия прекратит поставки урана энергетическим компаниям в США, Америка почувствует воздействие на работу ее реакторов течение одного-двух лет. Это может привести к отключению реакторов, а поскольку 20 процентов производства электроэнергии США производятся на АЭС, цены на электроэнергию могут скакнуть даже выше сегодняшнего уровня инфляции энергетических цен. В некоторых регионах США может просто не хватить электроэнергии, чтобы удовлетворить спрос. И если раньше у нас были какие-то сомнения, может ли Россия использовать свой энергетический экспорт для политических целей, эти сомнения исчезли в этом месяце, когда Россия прекратила поставки природного газа Польше, Болгарии и Финляндии.
Соединенным Штатам нужна более активная политика и акции по созданию спроса на инновации, которые хотя бы начнут менять эту опасную ситуацию. Например, размещенный в США завод по конверсии оксида урана, не работавший в течение многих лет, планирует возобновить работу в 2023 году. Правда, работать он будет всего в половину своей проектной мощности. Но даже этот новый источник прошедшего конверсию урана полезен. Ведь он позволит вытеснить с рынка российские мощности по конверсии урана, а потому в этом деле имеет смысл сочетание политики США и заказов от частных энергетических компаний – все ради поддержки наших конверсионных мощностей. Что касается обогащения правительство США и частные компании могли бы разработать такие стратегии, которые помогли бы расширить производство в США, а также выработать технологии, которые помогут вытеснить российского поставщика как можно скорее.
Есть у нас три крупные компании, которые могли бы расширить производство. Это американская частная компания Centrus, компания Urenco, находящаяся во владении Великобритании, Нидерландов и Германии, а также французская Orano. Кроме усиления их деловой активности, США нужна своя, стопроцентно американская технология производства оружейного урана для ядерных боеприпасов и реакторов, используемых в военно-морском флоте США. США утратили такую свою технологию в 2013 году. Тогда закрылся последний завод в США, который занимался высокотехнологичным обогащением урана. С тех пор США опирались на старые мощности – в том числе и для военных целей. Это – еще одна уязвимая часть американской "производственной цепочки" в поставках ядерного топлива. Необходимо срочно провести инвентаризацию того, что у нас есть, а потом оценить возможности перестройки этого потенциала: сможем ли мы создать его заново. Российское лидерство в целых важных звеньях поставок ядерного топлива – это еще один риск для энергетического сектора. Для тог, чтобы ответить на этот вызов, нужно сочетание государственной политики и инвестиций частного сектора.
Непохоже, что военные действия России на Украине скоро закончатся. Использование Москвой энергетики как оружия для "болевых приемов" против союзников Украины – эта тактика, похоже, тоже начинает применяться. Западным лидерам надо уже сейчас предпринять шаги, чтобы уменьшить зависимость их стран от российского доминирования в технологической цепочке поставок энергии мирного атома. Это спасет наши экономики от энергетических шоков в будущем.
Мэтт Боуен (Matt Bowen), исследователь в Центре за энергетическую политику, Колумбийский университет
Пол Даббар (Paul Dabbar), бывший замминистра энергетики США, ответственный за научное развитие
