Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Неоднозначное восприятие России после событий 1968 года в Чехословакии у сегодняшней молодежи сменилось лютой ненавистью, заявил в интервью Parlamentní listy чешский политик Ярослав Башта. Это любопытный феномен — так к России относятся те, кто практически никак с ней не соприкасался.
Якуб Восагло (Jakub Vosáhlo)
Депутат партии SPD Ярослав Башта (Jaroslav Bašta) в интервью посетовал на то, что слишком многое помнит. Поэтому ему трудно согласиться с категоричной позицией молодого поколения, в особенности когда речь идет о России. С его точки зрения отношение к России тех политиков, кто не может помнить исторические обиды, — любопытный феномен, который, как ему казалось, является прерогативой Балкан и подобных регионов.
Parlamentní listy: На прошлой неделе мы отмечали годовщину 21 августа 1968 года, и Иван Гоффман написал в связи с этим на нашем сайте, что неоднозначное восприятие России, которое было присуще очевидцам тех событий, у молодежи сменилось лютой ненавистью. Вы тоже считаете, что сторонники категоричной позиции в отношении России — это зачастую те, кто практически никак с ней не соприкасался?
Ярослав Башта: Это специфическое явление, которое, как я раньше по наивности думал, типично для Балкан или Кавказа. Старые, казалось бы, забытые обиды и травмы через два поколения вдруг настолько обостряются, что из-за них многие готовы буквально ввязаться в войну. Что касается Чехии, то пару лет назад относительно молодые муниципальные политики начали войну с нашим прошлым. Не зная и не понимая его. Им было достаточно отождествления Российской Федерации с Советским Союзом. На мой взгляд, им просто требовался собственный враг и собственная война. Последствия и того, и другого мы в полной мере ощутим грядущей зимой. Но сейчас, по прошествии полугода спецоперации на Украине, мне легче понять их ненависть к России, чем в 2019 году.
Ситуация мне немного напоминает 1914 год, когда вообще по всей Европе старшее поколение политиков предупреждало о вооруженном конфликте, а молодежь с воодушевлением рвалась на войну. Когда все рухнуло, и мир полностью изменился, молодежь, которая так стремилась развязать конфликт, тут же во всем обвинила сторонников мирных решений.
— Вы подписант Хартии 77, оппозиция режиму, который стоял на советских танках. Как тогда вообще диссиденты относились к России? Смотрели ли на оккупантов с точки зрения идеологии или национальности как на "Кремль", о чем мы слышим сегодня?
— Оккупантов тогда я всегда называл "советы". Все надежды, которые в итоге оправдались, мы возлагали на то, что отдельные народы в составе Советского Союза наконец освободятся, что проект возникновения нового советского человека рухнет вместе с "империей зла", и литовцы, эстонцы, латыши, грузины, украинцы и русские получат свои собственные независимые государства. Вообще оккупационных солдат называли "эти русские", но мы знали, что это многонациональное сообщество, скрепленное идеологией.
— С этим связан один момент, который имеет отношение к недавней годовщине. В памятный день в "Википедии" была изменена информация о национальности Леонида Брежнева с украинской на русскую, и начался спор о причастности Украины и украинцев к вторжению 1968 года. Как вы с вашим опытом оцениваете позицию Украины в составе Союза Советских Социалистических Республик?
— Вероятно, мне не повезло, ведь я уже слишком много помню. Вторжение пяти армий в Чехословакию официально называлось "Операция Дунай", и командовал ею генерал Павловский, уроженец Западной Украины. Возможно, поэтому только в одной единственной постсоветской стране участники того преступления получили статус ветеранов боевых действий, то есть тем самым их наградили за спасение социализма. Речь об Украине. Кстати, если сравнивать ситуацию в постсоветских странах, то Украина еще даже после 2000 года оставалась во многом советской. "Ленинопад" - разрушение памятников времен Советского Союза, и не только Ленину - начался там после 2014 года, после второго Майдана. Через четверть века после Прибалтики.
— Председатель партии ТОР09 Маркета Пекарова-Адамова подверглась критике, когда заявила, что зимой гражданам придется надеть второй свитер. В ответ она объяснила, что свитер — это символ борьбы с Путиным и показатель, так что важно, кто его наденет, а кто нет. Что вы думаете о свитере как "униформе"?
— Госпоже Пекаровой-Адамовой, вероятно, стоит что-нибудь почитать о функции униформы в политике. Не только военной. Но говорить о свитере как о символе борьбы с Путиным во время летней жары… Она что, не могла дождаться зимы? Если я приду в парламент в пиджаке, то меня точно заподозрят.
— Министр обороны Яна Чернохова неоднозначно высказалась о смерти дочери российского публициста и идеолога Дугина. Она написала, что подавляет в себе человечность и не испытывает жалости к дочери и ее отцу. Кое-кто считает, что тем самым она поддерживает терроризм, а это уголовно преследуется. Как вы оцениваете ее заявление?
— Госпожа министр Яна Чернохова не раз высказывалась очень неудачно. Ей стоит помнить, что молчание — золото.
— Есть мнение, что Германия, которая протаскивает зеленую повестку, опасна и для себя, и для своих соседей. Но в последнее время, похоже, радикальная позиция Германии смягчается. Разделяете ли вы этот оптимизм?
— Из-за немецкой зеленой повестки мы на 97% зависим от российского природного газа, которого зимой не будет. Причин для оптимизма нет никаких.
— Как, по-вашему, нам стоит относиться к этой державе?
— Как к крупнейшему соседу и самому важному экономическому партнеру. Ожидаемые проблемы со снабжением энергоносителями в течение грядущей зимы очень серьезно повлияют на наши отношения.
— В понедельник Прагу посетит канцлер Шольц. Как, по-вашему, изменилась важная для ЧР внешняя политика и повестка с приходом нового правительства социальных демократов, Зеленых и либералов?
— Честно говоря, я за последний год не заметил, чтобы Германия проводила какую-то внешнюю политику, влияющую на Европу. Наиболее яркий момент, пожалуй, это когда посол Мельник обозван Шольца "обиженной ливерной колбасой".
— Недавно премьер-министр Фиала, выступая перед чешскими послами, заявил: "Наша страна заинтересована в том, чтобы русский империализм был наконец остановлен. Мы слишком долго терпели агрессивное поведение российского режима, оправдывали его и не замечали. Теперь мы должны сделать так, чтобы Россия больше не смогла шантажировать свое окружение". По-вашему, в рамках украинского конфликта мы должны стремиться именно к тому, чтобы "остановить" Россию?
— Сказать правду, в речи господина премьера мне недостает информации. Не понятно, как мы добьемся всеми силами этой "остановки" России. С помощью двух свитеров госпожи Пекаровой-Адамовой?
— Перед послами выступал и президент Земан, который говорил о том, что Россия, начав спецоперацию на Украине, потеряла все. Вы согласны с этой позицией, которую президент Милош Земан занимает с февраля?
— Я понимаю его позицию. Вооруженный конфликт на Украине продолжается полгода, а его конец и результаты остаются покрыты мраком. Однако и после окончания боев Российская Федерация останется крупнейшим соседом Европейского Союза и противником Североатлантического альянса.
(…)
— Правительство оправдывает Путиным, Россией или войной даже то, что с Россией совершенно никак не связано. Не кажется ли вам порой, что правительство валит все на Путина?
— Наверное, правительство премьер-министра Фиалы после 24 февраля возликовало. Прежде универсальным оправданием всех проблем служил Андрей Бабиш (Предыдущий премьер-министр Чешской Республики. — Прим. перев.) и его правительство. Потом прибавился вооруженный конфликт на Украине, российская спецоперация и Путин. Но со стороны представителей правительства очень мило, что они по-прежнему не забывают и о Бабише и вывешивают его вместе с Владимиром Путиным на предвыборные билборды.
