Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Итальянец, который называет себя "Спартак", уже восемь лет сражается в Донбассе, пишет Il Giornale. Он рассказал корреспонденту газеты, что борется за место, в котором чувствует себя как дома, и раскритиковал двойные стандарты западных СМИ.
"Никогда не забуду, как я впервые получил ранение. Это было в 2015 году. Мы с товарищами воевали в аэропорту Донецка. Нас было девять, и в какой-то момент нас окружили украинские танки и войска. Мы стреляли из чего только могли, у нас не было другого выхода. И тут вдруг этот удар, у меня в глазах всё потемнело. Не знаю, что это было, танк или миномёт. Когда я пришёл в себя, у меня было столько крови, мои два товарища уже были мертвы. Я думал, что тоже умру. Но времени на нытьё не было. Мне дали препараты, и мы продолжили бороться. У меня до сих пор мурашки по коже, когда я об этом вспоминаю".
Прошло восемь лет, но Спартак, как он сам себя называет на поле боя в Донбассе, не отказался от вредных привычек. Он воевал с тех пор, как в 2014 году покинул родной городок в провинции Брешии, где работал плотником, и присоединился к пророссийским ополченцам здесь, в Донецке.
"В Италии, — объясняет он в эксклюзивном интервью изданию IlGiornale, — я какое-то время служил в воздушно-десантных, а потом в горнострелковых войсках. Но я покинул Италию и Европу, потому что с таким образом жизни мне было некомфортно. Я хотел бороться за идеи, которые были мне близки. Хотел чувствовать себя свободнее. И здесь я нашёл то, что искал. Я женился, у меня двое детей. Я продолжаю бороться".
— В Италии против вас ведут расследование, обвиняют в наёмничестве…
— Наёмник — это тот, кто воюет за деньги. Я не сражаюсь за деньги, никто мне никогда не платил. Я добровольно сюда приехал и до сих пор получаю оклад солдата.
— Ваш выбор продиктован политическими идеями?
— Ну что за глупости. Я сделал гуманный выбор. Тот, кто говорит, что я — фашист, коммунист или сепаратист, не знает меня или ничего не понимает. Я оставил за спиной Европу, которая мне не нравилась, и борюсь за место, в котором я чувствую себя как дома.
— Россиян обвиняют в массовых убийствах и нарушениях прав человека. Вы не испытываете дискомфорт от того, что сражаетесь с ними бок о бок?
— Туда, где мы находимся, недалеко от центра Донецка, десять дней назад прилетел снаряд. Стреляли из гаубиц, которые Франция предоставила Зеленскому. <…> Вы в Европе про это даже не говорили. Пишете только то, что вам рассказывают украинцы. Я сражаюсь за то, чтобы положить этому конец. Я больше не хочу видеть смерти, которые игнорируют. И хочу, чтобы наступил мир.
— Но тем не менее вы вносите свою лепту в эти сражения.
— Да, я сражаюсь, но не стыжусь этого, потому что считаю, что борюсь за правое дело. Вы, журналисты, называете наёмниками всех иностранцев, которые выбрали эту сторону, но при этом восхваляете как бойцов за свободу всех тех, кто стреляет и убивает во имя Зеленского. Я на этой стороне ещё и потому, что устал уже от ваших двойных стандартов.
— На спине у вас чёрная Z и итальянский триколор. Что это значит?
— Это наша общая задумка. Чтобы напомнить, что здесь ещё есть итальянцы, готовые бороться за эти земли.
— Сколько здесь итальянцев?
— Я имею в виду себя, не могу говорить за других.
— В Европе говорят, что российская армия близка к поражению. Вы что думаете?
— Я бы пока не объявлял победу. Зная русских и их менталитет, не думаю, что они вот так легко сдадутся. Пока в боях участвуют солдаты, которых отправили сюда в феврале. Украинская армия постоянно обновляется, её ряды пополняют новобранцы, прошедшие подготовку НАТО, её снабжают техникой и оружием, ваши спецслужбы дают ей инструкции. Я уже не говорю о тысячах контрактников, которых выдают за добровольцев. Эти участвуют в последних наступлениях. Как только россияне решат воевать всерьёз, их ждёт много сюрпризов.
— Вы воюете уже восемь лет. Не страшно?
— Конечно, страшно, можно ожидать чего угодно. Только глупцы не боятся. Страх позволяет выжить.
— Вы уже решили, когда закончите?
— Раз уж на то пошло, буду идти до конца. Пока не будет мира. Если, конечно, не умру раньше.
