Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Илон Маск применяет в Twitter ту же информационную стратегию, что и Кремль, считает автор статьи в Project Syndicate. Цель самого богатого человека в мире, уверен он, отнюдь не "защита свободы слова и демократии", как это декларируется, а диаметрально противоположная и весьма корыстная.
Джейсон Стэнли (Jason Stanley)
Нью-Хейвен — Зачем Илон Маск купил Twitter? Его официальный ответ — "чтобы защитить свободу слова и демократию" — настолько малоубедителен, что вопрос остаётся. Неоднократные ссылки Маска на эти идеалы для оправдания важных решений, которые он принял с момента покупки, настолько противоречивы, что вызывают глубокие подозрения по поводу его мотивов.
Например, Маск резко раскритиковал решение удалить аккаунт бывшего президента Дональда Трампа. По его словам, "свобода слова — это фундамент сильной демократии". Однако аккаунт Трампа был удалён, потому что тот использовал его для распространения среди широкой аудитории теорий заговора относительно выборов, причём крайне агрессивным языком. Трудно представить себе более эффективный способ ослабить демократию, чем предоставить президенту США площадку для заявлений о том, что свободные и справедливые выборы, на которых он проиграл, были "украдены". Каким именно образом предоставление Трампу — до сих пор лидеру Республиканской партии и бывшему лидеру демократической страны — возможности пользоваться Twitter для атак на демократию поможет сделать демократию сильнее?
Демократическая система опирается на общепринятую легитимность её правил. Наиболее очевидным образом эта легитимность выражается в голосовании. И поэтому далеко не случайно, что люди, стремящиеся уничтожить легитимность демократии, распространяют дезинформацию, которая подрывает доверие к электоральной системе. Но есть и другие способы ослабить демократическую легитимность. Демократия базируется на политическом равноправии. Наиболее очевидным выражением этого равноправия является принцип "один человек, один голос". Но у политического равноправия есть и более широкое значение: каждый из наших голосов может быть услышан. Как утверждал философ Стивен Дарвелл, в демократии обязательно должна быть возможность говорить властям правду. И поэтому защита демократической легитимности означает защиту демократического информационного пространства — сферы взаимного доверия, где граждане уверены, что могут свободно обсуждать и критиковать, опираясь на общий консенсус по поводу реальности. Существуют хорошо известные методы уничтожения этого общего чувства реальности и, соответственно, уничтожения возможности демократического информационного пространства. Один из таких методов — предоставить площадку влиятельным, могущественным людям, которые распространяют вопиющие теории заговора. Существует и масса других методов. В своей книге "Торговцы сомнениями" историки Наоми Орескес из Гарвардского университета и Эрик Конвей из Калифорнийского технологического института рассказывают, как табачная отрасль и индустрия ископаемого топлива финансировали исследования, призванные сеять сомнения относительно научного консенсуса по поводу вреда курения и изменения климата. Результатом стал политический паралич. Подрыв общественного доверия благодаря распространению необоснованных сомнений уничтожал возможность существования демократического информационного пространства для обсуждения этих вопросов. Даже если вы озабочены изменением климата, вы можете выступать против мер борьбы с ним, например, полагая, что реальная повестка, скрывающаяся за этой борьбой, — это заговор с целью подчинения человечества эко-тоталитарному режиму.
Всё, что нужно для уничтожения возможности существования демократического информационного пространства, где обсуждаются конкретные политические вопросы, например изменение климата — это обеспечить площадку (и легитимность) потенциальным пропагандистам. Впрочем, эту стратегию можно расширить, нацелившись на возможность существования демократической легитимности вообще. Для этого надо уничтожить возможность достижения консенсуса по любому вопросу. Сделать это можно с помощью площадки, которая придаёт равный вес всем голосам, распространяющим теории заговора по любым вопросам, политически важным для общества. Маск применяет сейчас эту стратегию в Twitter.
Понятно, почему индустрия ископаемого топлива хотела бы уничтожить возможность ведения демократически санкционированной борьбы с изменением климата. Но зачем самому богатому человеку в мире подрывать легитимность самой демократии? На сегодня ответ уже должен быть ясен. В здоровой демократии общее демократическое информационное пространство позволяет каждому говорить правду любому. В этом суть политического равноправия. В здоровой демократии журналисты из среднего класса могут публиковать хорошо подготовленные расследования действий транснациональных корпораций или невероятно богатых людей, и это помогает сформировать народный консенсус в пользу ограничения их действий, повышения их налогов или иных способов привлечения их к ответственности. Если разрушить это информационное пространство, помогая распространять массовую подозрительность, тогда исчезнет возможность подобной мобилизации граждан против могущественных и влиятельных людей. Для таких людей демократическая легитимность — это угроза, потому что она ограничивает их власть. И почему же один из самых могущественных и влиятельных людей в мире хочет её ликвидировать?
Джейсон Стэнли — профессор философии Йельского университета, автор книги "Как работает фашизм: политика нас и их" (Random House, 2018).
