Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В США ревизионисты-интеллектуалы осудили решение Трумэна применить атомное оружие против Японии, пишет в The Spectator британский историк Фрэнсис Пайк. По его мнению, тогда это было вызвано исторической необходимостью, но сегодня, например, России использовать это как прецедент недопустимо.
Фрэнсис Пайк (Francis Pike)
Применение ядерного оружия против Хиросимы и Нагасаки вряд ли можно назвать оптимистичной темой. Но с учетом того, что в недавних беседах с президентом Макроном Владимир Путин упомянул Хиросиму в качестве прецедента, который мог бы оправдать применение ядерного оружия на Украине, самое время этот вопрос тщательно проанализировать. Особенно на фоне растущих нападок в адрес США за сброс бомб на Японию.
В спорах о применении ядерного оружия в Хиросиме и Нагасаки все чаще побеждают американские историки-ревизионисты. В 1945 году оправданным этот шаг считали 85% американцев, а 60 лет спустя их количество снизилось до 57%. Как показал опрос YouGov America 2020 года, 52% молодых американцев уверены в том, что их страна должна принести Японии извинения. В эпоху воук-идеологии неудивительно, что общественность ополчилась против принятого Америкой во время войны решения, называя его аморальным и империалистическим.
В 1960–70-х годах либеральные и новые левые историки, такие как Гар Альперовиц (Gar Alperovitz), Бартон Бернштейн (Barton Bernstein), Мартин Шервин (Martin Sherwi) и Кай Берд (Kai Bird), подвергли резкой критике "традиционную" причину сброса атомной бомбы — прекращение войны и спасение жизней американцев. К их кампании по дискредитации мотивов президента Трумэна присоединился ряд антикапиталистических обозревателей, в том числе Ноам Хомский (Noam Chomsky) и Габриэль Колко (Gabriel Kolko).
В последние годы это мнение стали разделять и британские аналитики, такие как профессор Энтони Грейлинг (Anthony Grayling) и выдающийся военный историк Ричард Овери (Richard Overy). Они пришли к выводу, что сброс атомной бомбы был "аморальным и ненужным", поскольку на тот момент Япония была уже повержена.
Это действительно так, но она все еще продолжала сражаться. Последний реальный шанс сдержать Тройственный союз Япония потеряла после сокрушительных морских поражений в Филиппинском море (июнь 1944 г.) и в заливе Лейте (октябрь 1944 г.), крупнейшем морском сражении в истории.
После этого США решили, что бомбардировкой смогут заставить Японию подчиниться. Все началось с воздушного налета на Токио 6 марта 1945 года, когда за одну ночь погибло около 100 000 человек. Пронесшееся по городу огненное торнадо вынуждало людей прыгать в реку Сумида, где они варились заживо. Чем смерть от атомной бомбы ужаснее этой?
В течение нескольких месяцев американский B-29 Superfortress разбомбил около 70 японских городов, в результате чего погибло 126 000 человек. К августу 1945 года крупнейшие города Японии сгорели в среднем на 40%. 13 миллионов человек остались без крова. Несмотря на жуткие страдания народа, реальных попыток сдаться не предприняли ни абсолютный монарх в лице императора Хирохито, ни военные лидеры.
Проблема в том, что Япония не была обычным врагом. Ее военная машина превратилась в культ смерти, а император — в божество. После свержения сёгуната и восстановления власти императора Конституция Мэйдзи, обнародованная в 1889 году, сделала его священным и неприкосновенным главой империи, верховным главнокомандующим вооруженными силами и обладателем всех суверенных полномочий.
В 1882 году "Императорский рескрипт солдатам и матросам" (Гундзин Тёкую) заставил новобранцев выучить наизусть 2 700 обращенных к императору иероглифов, в которых упоминалась заповедь "Смерть легче перышка, долг тяжелее горы". В последующие годы рескрипт составлял основу военной службы, в извращенной форме взывая к воинскому духу Бусидо с акцентом на триумфе чести над смертью.
Культ смерти японских военных нашел отражение и в показателях потерь личного состава, которые составили более 90%. В одних только знаменитых сражениях на островах Тарава и Иводзима погибло более 99% задействованных солдат. Фанатизм заставил страну проигнорировать Потсдамскую декларацию, в которой говорилось, что отказ капитулировать гарантирует ей "быстрое и полное уничтожение". Для японских солдат и многих мирных жителей смерть была предпочтительнее капитуляции.
Главным символом японского культа смерти стали летчики-камикадзе, но даже они были не исключением, а своего рода нормой ведения войны. Количество убитых в боях с Японией было экстраординарным. В битве при Эль-Аламейне немцы потеряли 9 000 человек из 116 000; в битве при Импхале японская армия, по оценкам, потеряла 70 из ста тысяч человек.
Разумеется, культ смерти распространялся не только на собственных солдат — с заключенными японцы обращались с неимоверной жестокостью. В японских лагерях уровень смертности британских и американских военнопленных составлял более 25%, тогда как в немецких — всего 4%. Индийские солдаты, будучи самой многочисленной группой узников японских лагерей, демонстрировали поразительный 50-процентный уровень смертности, что не так уж и удивительно, ведь зачастую их использовали в качестве учебных мишеней.
Из хранящихся в Нагасаки записей становится ясно, что заключенные в японских лагерях, в основном молодые мужчины, умирали поразительно быстро. Медицинские эксперименты, проводившиеся в блоке 731 в маньчжурском Харбине, по жестокости не уступали тем, что имели место в Освенциме.
Ревизионисты всегда обращают наше внимание на предположительно мирный подход Японии к СССР. Но союзники считали неприемлемыми условия японского правительства: сохранение имперской системы, недопустимость оккупации и отсутствие судебных процессов по военным преступлениям. Они никак не вязались с "безоговорочной капитуляцией", которой президенты Рузвельт и Черчилль потребовали на конференции в Касабланке в январе 1944 года.
В итоге сброс ядерной бомбы стал последней надеждой Америки на прекращение войны без операции "Даунфол", то есть полномасштабного вторжения в Японию. На материковой части Японии врага ожидали 2,5 миллиона военных и 28 миллионов вооруженных гражданских. В распоряжении страны было 12 000 летчиков-смертников и более 1 000 катеров-камикадзе. Исходя из достигнутого в битве за Окинавусоотношения успеха 1:9, в случае вторжения смертники потопили бы минимум 250 кораблей противника.
Физик из Калифорнийского технологического института и Массачусетского технологического института, лауреат Нобелевской премии доктор и эксперт-консультант в канцелярии военного министра Уильям Шокли (William Shockley) оценил союзные потери в той операции в 1,7-4 миллиона человек, включая 800 000 погибших. По оценкам, среди гражданского населения Японии погибло около 5 миллионов.
Историки-ревизионисты склонны игнорировать психологические аспекты японского культа смерти времен Второй мировой. Общество не осмеяло даже военного министра генерала Корэтику Анами (Korechika Anami), когда на заседании Военного совета после атомной бомбардировки 9 августа 1945 годатот сказал: "Разве не было бы чудесно, если бы вся эта нация была уничтожена, как прекрасный цветок?" Схожим образом высказался адмирал Такидзиро Ониси (Takijiro Onishi) по прозвищу "отец камикадзе": "Мы добьемся безусловной победы, пожертвовав в специальных атаках жизнями 20 миллионов японцев." Вот и вышло, что положить конец войне без полномасштабного вторжения в Японию могла только атомная бомба.
Не считая культа смерти, все ревизионисты игнорируют существующие в прозрачной демократической системе практические обстоятельства процесса принятия политических решений и сопутствующие обязанности. По правде говоря, президент Трумэн не смог бы оправдать отказ от применения атомной бомбы, учитывая его фидуциарный долг по защите жизней граждан США и понимание потенциальных потерь в ходе полномасштабного вторжения в Японию. У Путина, реши он прибегнуть к ядерному варианту, таких оправданий не будет.
Фрэнсис Пайк — историк и автор книг "Война Хирохито" и "Империи в состоянии войны: краткая история современной Азии после Второй мировой войны".
