Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Сама по себе глобализация не является ни хорошей, ни плохой, и, конечно, она не является чем-то новым. Однако для успеха в борьбе с изменением климата или будущими пандемиями необходимо признать наличие глобальной взаимозависимости, даже если кому-то это не нравится, пишет Project Syndicate.
В конце прошлого года Моррис Чанг, легендарный основатель ведущего тайваньского (и мирового) производителя полупроводников, объявил, что "глобализация почти мертва". В мире, в котором работа глобальных цепочек нарушается из-за COVID-19 и усиления китайско-американского соперничества, целый ряд комментаторов повторяют это мнение, а многие компании приступили к реорганизации своих производственно-сбытовых цепочек, возвращая производство в страну (on-shoring) или выводя его из дальних стран в ближние (near-shoring). Но было бы ошибкой делать вывод, что с глобализацией покончено. И многое в человеческой истории объясняет, почему это так.
Глобализация – это просто повышение взаимозависимости на межконтинентальных, а не национальных или региональных расстояниях. Сама по себе она не является ни хорошей, ни плохой, и, конечно, она не является чем-то новым. Изменение климата и миграция способствуют распространению человечества по планете с тех пор, как наши предки начали покидать Африку более миллиона лет назад; многие другие виды делали то же самое.
Подобные процессы всегда приводят к усилению биологического взаимодействия и взаимозависимости. Чума, начавшаяся в Азии, убила треть населения Европы в период с 1346 по 1352 годы. А когда европейцы прибыли в Западное полушарие в XV и XVI веках, их патогены погубили значительную часть коренного населения. О военной глобализации можно говорить как минимум со времён Ксеркса, а затем Александра Великого, чья империя охватывала три континента. И, разумеется, солнце никогда не заходило в Британской империи XIX века. Параллельно по всем континентам распространялись великие религии – это была социокультурная форма глобализации.
В современную эпоху акцент делается на экономической глобализации – межконтинентальных потоках товаров, услуг, капиталов, технологий и информации. Этот процесс тоже не нов, однако благодаря изменениям в технологиях очень сильно снизились издержки, связанные с расстояниями, и поэтому нынешняя экономическая глобализация оказалась более глубокой и быстрой. Ещё в Средние века "Шёлковый путь" связывал Азию и Европу, но он был совершенно не похож на колоссальные объёмы движения современных контейнерных судов, не говоря уже об интернет-связи, которая позволяет мгновенно связывать континенты.
Хотя в XX веке глобализацию рассматривали в первую очередь как экономический феномен, в 2000-е годы она стала модным словом в политике (причём как у её сторонников, так и у критиков). Когда протестующие в Давосе разбили окна кафе Макдональдс в знак протеста против условий труда в Азии, это был пример политической глобализации.
Нынешняя глобализация явно отличается от глобализации XIX века, когда европейский империализм формировал значительную часть её институциональной структуры, а из-за высоких издержек гораздо меньшее количество людей были вовлечены в неё напрямую. Западные компании начали распространяться по миру ещё в 1600-х годах, и к концу XIX века глобальный объём прямых иностранных инвестиций (сокращённо ПИИ) был эквивалентен примерно 10% мирового ВВП. К 2010 году глобальные ПИИ уже включали инвестиции незападных компаний, а их общий размер был эквивалентен примерно 30% мирового ВВП.
В 1914 году, накануне Первой мировой войны, степень глобальной взаимозависимости была весьма высока, и эта взаимозависимость включала передвижение людей, товаров и услуг. Было и неравенство, потому что выгоды экономической глобализации распределялись неравномерно. Однако экономическая взаимозависимость не помешала крупнейшим торговым партнёрам начать войну друг с другом (именно поэтому в то время люди называли её Великой войной). После четырёх лет убийственного насилия и опустошительных разрушений уровень глобальной экономической взаимозависимости резко снизился. Объёмы мировой торговли и инвестиций вернулись к уровням 1914 года лишь в 1960-х годах.
Может ли нечто подобное случиться снова? Да, если США, с одной стороны, и Россия или Китай, с другой, совершат ошибку и начнут большую войну. Однако если исключить подобные непредвиденные события, повторение маловероятно. Несмотря на все разговоры об экономическом "разрыве" между США и Китаем, этот разрыв пока что носит очень избирательный и незаконченный характер. Объёмы мировой торговли товарами и услугами резко повысились после спада в 2020 году, вызванного коронавирусом, хотя это восстановление произошло не на всех направлениях в равной мере.
Поскольку Америка возводит новые барьеры, препятствующие потоку определённых товаров особой значимости в Китай и из Китая, объёмы американского импорта из Китая выросли лишь на 6% относительного доковидных уровней, в то время как объёмы импорта из Канады и Мексики увеличились более чем на 30%. Получается, что в американском случае регионализация явно выигрывает у глобализации по темпам постковидного восстановления. Но если вы посмотрите пристальнее, вы обнаружите, что, несмотря на падение доли Китая в американском импорте с 21% до 17% в период с 2018 по 2022 годы, объёмы американского импорта из Вьетнама, Бангладеш и Таиланда увеличились более чем на 80%. Эти цифры явно свидетельствуют о том, что глобализация не умерла.
Тут стоит отметить, что эти новые направления азиатской торговли с США в реальности играют роль посредника для китайской торговли. Америка и их союзники по-прежнему очень глубоко переплетены с экономикой Китая, чего никогда не было в случае с СССР во время Холодной войны. Западные страны могут снижать угрозы для своей безопасности, отстранив китайские компании (например Huawei) от участия в строительстве телекоммуникационных сетей 5G на Западе, но при этом не создавать чрезмерно высоких издержек, полностью демонтируя все глобальные производственные цепочки.
Кроме того, даже если бы геополитическая конкуренция значительно ограничила экономическую глобализацию, в мире всё равно сохранялся бы высокий уровень взаимозависимости из-за экологической глобализации. Пандемии и изменение климата подчиняются законам биологии и физики, а не политики. Ни одна страна не может решить эти проблемы в одиночку. Выбросы парниковых газов в Китае могут привести к высоким издержкам из-за повышения уровня моря или экстремальных погодных явлений в США или Европе – и наоборот.
Такие издержки могут быть колоссальными. Согласно оценкам учёных, смертность в Китае и США превысила обычный уровень более чем на миллион человек из-за пандемии COVID-19, начавшейся в Ухане, причём отчасти из-за того, что обе страны не стали сотрудничать в борьбе с ней. Для успеха в борьбе с изменением климата или будущими пандемиями необходимо признать наличие глобальной взаимозависимости, даже если кому-то это не нравится.
Одной из главных движущих сил глобализации являются технологические изменения, снижающие значение расстояний. И эти изменения сохранятся. Глобализация не закончилась. Возможно, она просто перестала быть такой, как мы хотим.
