Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Призывные пункты Украины были переполнены добровольцами из-за всплеска патриотического рвения в начале конфликта, но на третий год боевых действий пыл спал, пишет Politico. Люди смотрят в будущее с пессимизмом и спрашивают, сможет ли Киев победить силы Москвы.
Джейми Деттмер (Jamie Dettmer)
Киев — 28-летний киевлянин — один из тысяч молодых украинцев, которые стараются “не светиться”. Они скрываются от призыва и не регистрируют личных данных. Артем старается не выходить на улицу без необходимости и избегает людных мест, вроде станций метро, где полиция проверяет документы в поисках уклонистов.
“Часть моих друзей вообще стала настоящими параноиками — они в принципе не выходят из дома”, — говорит он.
У Артема вид заправского беглеца: бейсболка плотно надвинута на глаза даже в пасмурный день. Перед входом в кофейню в центре Киева на встречу с журналистом Politico он оглядывает улицу в обе стороны, а в помещении говорит вполголоса, чтобы не привлекать внимание.
Когда два года Россия ввела войска, украинцы, молодые и старые, выстраивались в военкоматы добровольцами. Некоторые печалились, что их не призвали немедленно, и даже жаловались во всеуслышание. Украинские военные не могли взять всех из-за нехватки ресурсов и техники, но все равно набрали новые подразделения, расширили имеющиеся и умело импровизировали — все это позволило остановить натиск российской бронетехники на Киев.
Но с тех пор патриотический раж пошел на убыль: боевые действия идут уже третий год, “двухсотых” все прибавляется, а солдаты возвращаются домой израненными и покалеченными.
Люди смотрят в будущее все с большим пессимизмом и все чаще задаются вопросом, сможет ли Украина победить силы Москвы.
“Деликатный” вопрос
Поле боя пожирает людей, и Украине нужно гораздо больше сил, но власти никак не могут решить, как лучше действовать — уговорами или принуждением — и опасаются политических последствий, если выберут второе. По данным Министерства внутренних дел Украины, с начала российской спецоперации два года назад было возбуждено около 9 000 дел против уклонистов — но это лишь верхушка айсберга. Многие в принципе не являются в военкоматы и не регистрируются, поэтому даже отправить повестку некуда.
Президент Владимир Зеленский признал, что это “деликатный” вопрос. Призывам оппозиционных законодателей в Киеве объявить всеобщий призыв он сопротивлялся еще за несколько недель до ввода российских войск в феврале 2022 года.
Сегодня самая насущная необходимость — набрать больше солдат и развернуть их вдоль тысячекилометровой линии фронта в преддверии ожидаемого масштабного наступления России либо на Харьков на северо-востоке, либо на Одессу на юге. Наступила весна, зимняя грязь и распутица понемногу высыхают, и украинские военные опасаются, что в ближайшие несколько недель или месяцев начнется согласованное российское наступление.
ВСУ катастрофически не хватает не только боеприпасов (особенно артиллерийских снарядов и ракет ПВО) но и солдат, чтобы отбить российскую атаку. Средний возраст украинских фронтовиков дошел до 43 лет, а уклонистов становится все больше и больше.
Би-би-си недавно сообщила, что за последние два года страну покинули 650 000 мужчин призывного возраста. Большинство из них пересекли границу с Польшей и Словакией, причем некоторые по подложным документам, благодаря которым обошли действующий запрет на выезд мужчин призывного возраста.
В прошлом году перед судом предстали порядка 1 300 уклонистов, но чиновники признают, что это лишь малая толика. Помимо добровольцев ряды пополняются и по призыву, но законодатели говорят, что эта система неэффективна и тормозится тем, что тысячи людей не зарегистрировались и скрывают свое местонахождение. Исполнение законов в целом бессистемно и во многом опирается на выборочные проверки документов — причем в одних районах страны полиция бдительнее, чем в других.
Общая численность московских войск на территории Украины в настоящее время превышает 400 000 солдат, и еще 100 000 находятся вблизи украинской границы. У Киева же под ружьем насчитывается порядка 680 000 действующих военнослужащих, из которых около 200 000 — на передовой. По данным Международного института стратегических исследований, российские же вооруженные силы в общей сложности насчитывают 1,2 миллиона. В прошлом году генеральный штаб ВСУ выразил опасения, что Россия может рассмотреть вопрос о дополнительной мобилизации от 400 000 до 700 000 военнослужащих.
В декабре Зеленский заявил, что для сопротивления России в 2024 году потребуется от 450 000 до 500 000 новобранцев. Украинский парламент уже несколько недель рассматривает новый закон о мобилизации, по которому минимальный призывной возраст будет снижен с 27 до 25 лет. На самом деле эта мера предусмотрена отдельным законом от июля прошлого года, который одобрил парламент, но Зеленский так и не подписал. Причем так и не объяснил – почему.
Новый законопроект несколько раз переписывался и подразумевает призыв еще 400 000 военнослужащих. Однако его рассмотрение в парламенте застопорилось: законодатели возражают против ряда карательных мер, которые сочли неконституционными (в частности, предусмотрено ограничение прав уклонистов на собственность, конфискация транспортных средств и заморозка банковских счетов).
“Горячая картошка” для политиков
“Это крайне непопулярно, — сказал оппозиционный депутат из Львова Николай Княжицкий. — По правде говоря, мобилизация для политиков — это горячая картошка: никто не хочет ее объявлять. Армии нужна живая сила. Но Зеленский не хочет брать на себя ответственность за мобилизацию и говорит, что это прерогатива правительственных министерств, а те боятся обжечься и говорят, что это задача парламента, а там, в свою очередь, ответственность перекладывают обратно”.
“Против этого закона даже большинство законодателей из собственной партии Зеленского (“Слуга народа”). Они считают, что он противоречит европейским конвенциям по правам человека, — добавил Княжицкий. — Творится полный бардак. Во Львове люди покупают квартиры, но не подписывают договор купли-продажи, чтобы не светить свои данные, или регистрируют сделку на имя друга, потому что боятся, как бы потом не конфисковали. Другие снимают деньги с банковских счетов на тот случай, если закон примут, а деньги заморозят”.
Что точно не поможет делу, так это постоянные рассказы с передовой о нехватке оружия и артиллерийских снарядов, считает он и другие законодатели. “Офицеры ВСУ выступают по телевидению и говорят, что если мы не получим больше денег и боеприпасов от США и Европы, все на фронте погибнут за несколько недель, потому что русские производят массу беспилотников и опережают нас по выпуску снарядов”, — негодует Княжицкий. Эти мрачные прогнозы едва ли убедят сомневающихся вроде Артема пойти служить.
“Нет реальной политической воли, чтобы принять такой закон, который бы действительно работал эффективно — его уже много раз откладывали”, — сетует бывший вице-премьер-министр Иванна Климпуш-Цинцадзе, ныне депутат от оппозиции.
“Нерешительность, с которой Запад передает нам необходимое вооружение, также не способствует мобилизации, — добавила она. — Если единственное, что вы слышите с фронта, это насколько остро там не хватает оружия для дальнейшей борьбы, то очевидно, что люди отнесутся к призыву с еще бóльшим скепсисом”.
“Билет в один конец”
Артем говорит, что он и его друзья, тоже уклонисты, боятся застрять на передовой на месяцы или даже годы. “Я еще молод и хочу пожить своей жизнью. Поэтому ехать туда, не зная, когда я смогу вернуться к нормальной жизни, тяжело. У меня есть друзья, которые пошли добровольцами в самом начале и до сих пор воюют. Так что это билет в один конец”, — говорит он.
Украинские бойцы на передовой жалуются на крайнее утомление и требуют, чтобы их демобилизовали или перевели подальше от фронта, предоставив побольше времени на восстановление. Того же хотят и их родственники: в воскресенье десятки семей фронтовиков собрались на Майдане в Киеве, требуя отпустить с передовой мужей, отцов и друзей. Они считают, что они уже внесли свой вклад и заслужили право на демобилизацию, отдых и восстановление сил и здоровья.
Но этому не бывать, пока больше украинцев не пойдут служить и не пройдут обучение.
Некоторые законодатели выступают за сокращение срока воинской службы, предусмотренного законопроектом о мобилизации, с трех лет до полутора. В настоящее время мобилизованные служат бессрочно.
В прошлом месяце старший советник Зеленского Михаил Подоляк заявил, что людям придется самим решить, какую цену они готовы заплатить за независимость Украины. Он сказал журналу Pоlitico, что делу очень помогло, если бы простые украинцы не считали, что поддержка Запада ослабевает, и риторически поинтересовался, так ли уж сильно Украина отличается от других европейских стран.
“Есть ли вообще страна, где все без исключения готовы участвовать в конфликте масштаба украинского? — спросил он. — Мне кажется, что провести такую мобилизацию в любой европейской стране будет, мягко говоря, очень сложно — даже сложнее, чем на Украине. Приходится учитывать, что люди дорожат своей карьерой и хорошей жизнью”.
Подоляк добавил: “Для русских все иначе — многие живут плохо или вообще безработные. А тут за участие в боевых действиях им платят хорошую по российским меркам зарплату, да к тому же говорят, что можно будет безнаказанно убивать и воровать”.
Он считает, что рассматривать проблему исключительно через призму мобилизации бессмысленно. “Глупо думать о цифрах, когда сражаешься против России. Мы же живем в век высоких технологий. Почему должны воевать люди, если достаточно высокоточного оружия — беспилотников, средств радиоэлектронной борьбы, ракет большой дальности? Чем больше у нас высокоточного оружия, тем меньше будет перестрелок”, — сказал он.
Но Украине не хватает и высокотехнологичного оружия. И доколе ситуация не начнет выправляться, не исключено, что победа окажется достижима лишь за счет численности: даже если ВСУ и получат искомое оружие, они все равно не смогут компенсировать перевес России в личном составе.
На Артема аргументы о службе в армии не действуют. “Моя мать — медсестра, она видит раненых и твердо велит мне держаться от этого подальше”, — заключает он.
