Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Европа стала главной проигравшей стороной в условиях развала глобализации и усиления международного противостояния, пишет Le Point. И больше всех проиграли лидеры ЕС – Франция и Германия.
Николя Баверез (Nicolas Baverez)
Занятость, экспорт, безопасность... Вчерашние неудачники преподают урок франко-германской паре.
В новой ситуации, возникшей после начала российской военной операции на Украине и характеризующейся развалом глобализации и противостоянием между авторитарными империями и демократиями, Европа стала главной проигравшей стороной. Она превращается в зону демографического спада и экономической стагнации, параллельно демонстрируя беспомощность перед лицом российского напора на фоне ослабления гарантий безопасности со стороны США. Прежде всего, континент сталкивается с провалом принципов, которые лежали в основе его восстановления после 1945 года: установление мира посредством торговых связей и законодательных мер, обеспечение европейской интеграции силами франко-германского тандема.
В момент, когда [Европейскому] союзу приходится заново переосмыслять свой суверенитет и безопасность, он переживает серьезный разворот. Франция и Германия напоминают "больных людей" континента, в то время как страны Южной, Северной и Восточной Европы демонстрируют гораздо большую устойчивость и способность к адаптации перед лицом множащихся потрясений – от экономического кризиса 2008 года до конфликта на Украине, пандемии COVID-19 и кризиса энергетического.
Ускорившееся падение доходов французов
Франция превратилась в своего рода европейскую Аргентину. Страна демонстрирует смесь вялого экономического роста, падения производительности труда (–6% с 2019 года), массовой структурной безработицы (7,3% трудоспособного населения), двукратного дефицита бюджета (6,2% ВВП) и дефицита торгового баланса (3,6% ВВП) на фоне взрывного роста государственного долга (112% ВВП), отрицательных показателей соотношения национальных активов за границей и иностранных активов в стране (800 миллиардов евро), ускорившихся темпов снижения доходов населения – что подпитывает социальный гнев и политический экстремизм, – а также паралича институтов власти и дипломатической маргинализации.
Германия в кризисе. По итогам 2024 года страна будет в рецессии, как уже было в 2023 году (–0,2%). Промышленное производство с 2019 года сократилось на 15%. Застой носит не циклический, а структурный характер и коренится в проблемах с демографией (1,5 ребенка на одну женщину), крахе конкурентоспособности при высоких ценах на энергоносители и нехватке квалифицированной рабочей силы, наследии десятилетий недостаточного инвестирования, жестких бюрократических ограничениях и тяжком бремени налогообложения. Меркантилистская модель устарела, ее подорвали трудности в промышленности, падение экспорта (45% ВВП) и огромное количество перемещений производств. Символично сокращение автомобильного производства (на 8,1% в 2024 году), что означает более 780 тысяч рабочих мест.
И одновременно с этим – возрождение Европы Южной. В Испании, где 90 миллионов туристов принесли казне более 200 миллиардов евро, в 2024 году прогнозируется рост на 2,8%; к 2025 году планируется сокращение дефицита до 3% ВВП. Сейчас Мадрид берет кредиты дешевле, чем Франция – как и Греция, где бизнес демонстрирует 2,3% роста в год, дефицит сократился до 1,6% ВВП, а безработица снизилась с 28% до менее чем 10%. Португалия может похвастаться ростом на 2,3 % и профицитом бюджета в 1,2 % ВВП, что позволило ей за десять лет сократить госдолг со 133 % до 99 % ВВП.
Италия пожинает плоды своей политики поддержки бизнеса: рост в районе 1%, безработица снизилась до 6,8 % благодаря динамичному экспорту (четвертое место в мире, в то время как Франция опустилась на седьмое). Символом возрождения страны стала попытка UniCredit взять под контроль Commerzbank, что могло бы изменить конфигурацию банковского сектора Европы.
Север и Восток Европы тоже не стоят на месте. Скандинавские страны удачнее всего совмещают конкурентоспособность, солидарность, достижения цифровой революции и климатического перехода, а также программы перевооружения. Польша продолжает наверстывать упущенное: в последние двадцать лет экономический рост составлял 4–5% вкупе с полной занятостью (безработица на уровне 2,8%). При вступлении в Европейский союз Варшава занимала девятое место среди экономик объединения, сегодня же переместилась на шестую позицию, опередив Бельгию, Австрию и Швецию. Благодаря налоговой системе страны (налог на прибыль составляет 19%), качеству инфраструктуры и эффективности рабочей силы Польша совершенствуется и становится необычайно привлекательным местом для иностранных инвестиций, которые превышают 30% ее ВВП.
Усилия по перевооружению
В дипломатическом и стратегическом плане начало военной операции России на Украине инициировало переход к новой геополитической конфигурации – с возвращением военных действий высокой интенсивности. <…>
Швеция и Финляндия отказались от своего нейтрального статуса и вступили в НАТО. Страны Северной и Восточной Европы приступили к реализации масштабных программ перевооружения: Швеция вновь ввела обязательную военную службу, а Польша нарастила оборонный бюджет до 4% ВВП.
Европейский союз должен вновь найти себя – как это было в 1950-е годы – если хочет стать мощной силой, чтобы его процветанию и свободе ничто не угрожало. Стратегию для достижения этой цели изложил Марио Драги: по его мнению, во главу угла следует поставить производительность и обеспечение безопасности. Реформа ЕС по-прежнему во многом зависит от восстановления экономики Германии и Франции.
Но если в Берлине заметны признаки обновления – инициатива роста, направленная на развитие культуры инноваций, и перспектива смены правительства по результатам предстоящих в сентябре 2025 года парламентских выборов, – то Франция движется навстречу краху, применяя налоговую "шоковую терапию" в 30 миллиардов евро к обескровленной экономике. Эти радикальные шаги уничтожат инвестиции, инновации и показатели занятости, но в то же время вызовут массовый отток капитала, предприятий и квалифицированной рабочей силы. К счастью, Европa XXI века сейчас создается преимущественно на юге, севере и востоке нашего континента.
