В отношениях между Западом и Востоком снова наступило похолодание. И все же: Германию и Россию по-прежнему связывают историческая общность, а также остатки культурного родства. Частично совпадают также и их геополитические интересы. Что из этого следует?

Дмитрий Тренин с 2008 года руководит Московским отделением известного мозгового центра «Фонда Карнеги по поддержанию мира во всем мире». До этого он служил в рядах Советской Армии, а затем в вооруженных силах Российской Федерации, под конец полковником. Пять вопросов эксперту, который еще в годы холодной войны работал в точках сопряжения восточного и западного блоков.

Frankfurter Allgemeine Zeitung: господин Тренин, в чем состоят, на Ваш взгляд, препятствия на пути к улучшению кооперации между Москвой и Берлином?

Дмитрий Тренин: Многие русские сказали бы, что самым большим препятствием на пути к улучшению российско-германских отношений является зависимость Германии от Соединенных Штатов. После недавней серии скандалов в связи с тем, что Агентство национальной безопасности (АНБ) занималось электронной слежкой в Германии, в том числе и за политической элитой, и использовало американское консульство во Франкфурте в качестве центра прослушивания, русские считают, что любое германское руководство сможет иметь дело с Россией лишь в том случае, если это позволит Вашингтон.

— Это было бы одним препятствием. Какие есть еще?

— У германского политического класса и российской правящей элиты слишком различные мировоззрения. Они являются результатом окончания второй мировой войны и краха Советского Союза. Современная Германия в первую очередь как «мирная держава» входит в состав атлантического альянса, в котором американское руководство и управление признаются полностью. В Европейском союзе Германия является весьма влиятельной, но она не может стать ведущей державой. Россия же наоборот ничего не значит для своих элит и значительной части народа, если она не является великой державой. Россия проиграла потому, что не смогла интегрироваться на Западе на тех условиях, которые она считала приемлемыми, и теперь выступает против американской гегемонии. Германия более не занимается геополитикой, Россия же практически не занимается ничем другим кроме геополитики.

— В чем Вы видите противоречивые интересы у Германии и России, которые следует уважать?

— Такие темы, как будущее расширение НАТО, статус Крыма и ситуация в Донбассе по-прежнему остаются крайне спорными. Если принять во внимание актуальное состояние американо-российской конфронтации, то ни частичные решения, ни формулировки типа «мы согласны, что мы не согласны» не представляются возможными. В сложившейся ситуации в отличие от холодной войны это рассматривалось бы как умиротворение России, как в Соединенных Штатах Америки, так и в некоторых других государствах. Минское соглашение, заключенное при весьма активном содействии канцлера Меркель, с самого начало было мертвым. Российско-украинские отношения останутся враждебными и будут служить в ближайшие годы источником напряжения в Европе. Конфликт в Молдавии будет нарастать и дальше и может обостриться. Военная патовая ситуация вдоль западной границы России с НАТО укрепилась и стала новой линией раздела. Обычное разоружение в Европе уже на протяжении многих лет находится в режиме ожидания, а система американо-российского ядерного разоружения быстро распадается.

— Видите ли Вы все же возможности для кооперации?

— Экономический обмен между Россией и Германией остается по-прежнему важным. Однако в обозримом будущем он будет тормозиться санкциями, которые скорее станут еще жестче. Помимо ограничений санкции посылают мощный сигнал о том, что те, кто торгуют с Россией, имеют дело также и с Соединенными Штатами. Тем самым сделки с Россией попадают в категорию высокого политического риска. Даже в тех областях, которые не были непосредственно затронуты санкциями, мрачные экономические прогнозы России не позволяют надеяться на усиление сотрудничества с Европой. Культурный обмен и контакты между людьми, конечно, будут продолжены. Нет никакого нового железного занавеса для изоляции России от Европы.

— Чего хочет Россия от Германии?

— Невозможного: она хочет видеть Германию, которая была бы независимой от Соединенных Штатов, была бы однозначно ведущей державой в ЕС, на стороне Франции, Германию, которая была бы в состоянии смягчить антироссийские настроения поляков и прибалтов и наконец обращалась бы с Россией как с великой державой с особыми интересами. Эти интересы включают в себя следующее: никакого дальнейшего расширения НАТО на восток; понимание российской политики в Крыму; реализацию Минского соглашения Украиной; масштабное партнерство между Россией и ЕС в сырьевом и технологическом секторах; политическое сотрудничество между Россией и Европой на глобальной арене.

— Существуют ли новые предложения по уменьшению недоразумений?

— Насколько мне известно, нет. Между Россией и Германией почти нет более никакого доверия, есть только весьма ограниченное уважение. К несчастью, все выглядит так, будто должно произойти нечто значительное — и не обязательно что-то хорошее — прежде чем развитие снова пойдет в сторону открытия новой главы в двухсторонних отношениях. Пока же все будет крутиться вокруг мер по созданию доверия, предупреждению происшествий и избежанию войны.