«Вы не хотели слышать нас все прошедшие 25 лет. Так послушайте теперь!» С такими словами российский президент Путин обратился к Западу во время своего недавнего ежегодного обращения к нации. Добрая половина его речи представляла собой самую настоящую презентацию оружия. Новые российские чудо-ракеты летали на экране вокруг земного шара, устремляясь всегда к какой-нибудь цели в Америке. Как правило, видео прерывалось перед попаданием ракеты в цель. Присутствующие аплодировали стоя и от всего сердца. Отклики местных комментаторов не заставили себя долго ждать: речь Путина — это ответ на политику западных государств, которые после окончания холодной войны унижали, игнорировали и окружали Россию. А вот теперь Россия показала себя НАТО и Америке и готова к переговорам как равная среди равных.

Игры с ядерной войной

За речью Путина последовал целый поток событий. Он произнес ее 1 марта, а пару дней спустя бывший двойной агент Сергей Скрипаль и его дочь Юлия стали жертвами химического нападения в Великобритании, за которым, как предполагают в Лондоне, Вашингтоне и во многих государствах ЕС, стоит Москва. С этого инцидента началась новая фаза напряженности между Западом и Россией, которая вылилась в беспрецедентное с конца холодной войны количество высланных дипломатов и ужесточение отношений вплоть до полной утраты какого-либо взаимного доверия. Мнения о деле Скрипаля и западных авиаударах по Сирии в России и на Западе не совпадают практически ни в чем. Они диаметрально противоположны.

Еще до марта в России постоянно говорили об угрозе войны и о необходимых мерах противодействия угрозе со стороны Запада. О путинском оружейном шоу сегодня, учитывая ситуацию в Сирии, не так часто вспоминают, несмотря на предупреждения об угрозе третьей мировой войны. Хотя сам президент спокойно рассуждает о ядерной войне со всеми ее последствиями как о вполне реалистичном ужасающем сценарии развития событий. Например, в двухчасовом фильме-интервью, который был показан по телевидению перед президентскими выборами, на вопрос журналиста, будет ли готов Путин применить ядерное оружие в случае нападения на Россию, хозяин Кремля сделал примечательное высказывание: Да, даже если это будет означать разрушение всего мира — но что будет значить этот мир, если в результате ядерной атаки США Россия будет уничтожена?

Ядерная война — не часть реальности, хотя в нее сегодня легкомысленно и поигрывают по обе стороны Атлантики. В санкционной войне, вторую серию которой американцы запустили десять дней назад, Путину не поможет его чудо-оружие, которое якобы превосходит западные вооружения. Военная угроза — не подходящий фон для торговой войны особого свойства. Россия может ответить на санкции против высокопоставленных функционеров, предпринимателей и фирм лишь мерами, которые, с одной стороны, наносят вред только ей самой, а с другой стороны, как это предусмотрено в проекте закона Госдумы, способствуют прямо-таки возмутительному нарушению общепризнанных международных норм, таких как, например, соблюдение прав на интеллектуальную собственность.

Создается впечатление, что депутаты Госдумы в своем рвении не понимают, насколько унизительно для такой могущественной и потенциально богатой страны упрекать политического противника в получении прибыли от использования интеллектуальной собственности и желать навредить ему, копируя и подделывая продукты этой собственности. Насколько цинична такая политика, проявилось и в том, что в данном законе предусмотрен и запрет на импорт американских лекарств, что вызвало возмущение в обществе. Петр Толстой, праправнук писателя Льва Толстого и зампредседателя Госдумы, ответил на это возмущение в одной из телепередач, что, мол, русские должны будут лечиться корой дуба и боярышником.

В такое мировоззрение, правда, не укладывается тот факт, что в западном обществе самым уважаемым становится не тот, от кого исходит наибольшая опасность. Однако благодаря этому мировоззрению развивается особая сила, которая крепнет по мере того, как недовольство Запада находит свое выражение во все новых и новых санкциях, а также в действиях, воспринимаемых Россией как враждебные. Руководство государства получает возможность действовать еще жестче как вне страны, так и внутри нее, потому что каждая последующая внешняя псевдоугроза служит оправданием для еще большего ограничения плюрализма, прав и свобод граждан. Таким образом, ослабляются позиции именно тех, на кого Запад возлагает самые большие надежды в том, что касается возможных политических изменений в России. Страна медленно превращается в осажденную крепость.

Деструктивная Россия

Санкции Запада работают, как медленно действующий паралитический яд. Они лишают гражданское общество возможности свободно дышать и вызывают застой в государстве, и так будет до тех пор, пока когда-нибудь — скорее среди элит, чем среди населения — не возникнет протест. Другое воздействие этого яда не менее разрушительно. Он уничтожает благосостояние граждан и ведет к истощению экономического потенциала. Если надежды на экономический взлет связывают с перспективой на беззастенчивое игнорирование авторских прав западных фирм, которое станет возможным благодаря новому закону, то становится ясно, насколько мелкими стали российские амбиции. Технологическое отставание, например, в нефтедобыче, когда-нибудь отольется горькими слезами.

Санкции, направленные сейчас против олигархов, введены вследствие типично западного видения мира. Олег Дерипаска и Виктор Вексельберг уже не являются «олигархами», способными непосредственно воздействовать на формирование политики, как это было в начале 2000-х годов. Теперь зависимость обратная. Их собственность, как остроумно выразился ученый-экономист Андрей Мовчан, дана им государством в долг на время. Больших претензий они предъявлять не могут. Государственная власть исполнит их, только если ей будет это угодно. У нее в руках все рычаги — каждый российский магнат живет, стоя одной ногой в тюрьме. Надеяться на то, что Дерипаска или Вексельберг под воздействием санкций организуют восстание против российской внешней политики, совершенно нереально.

Последний пакет санкций сильнее, чем когда бы то ни было, ударит по населению и разрушит у многих последние остатки симпатии к Западу. Возможно, ситуация была бы другой, если бы санкции действительно коснулись ненавидимой народом политической элиты — министров и депутатов парламента. Даже «патриотически настроенные» россияне заметили, что те проклинают Запад, хотя, согласно только что опубликованным декларациям о доходах и материальном положении, как раз у самых главных функционеров наблюдается большая любовь к западной недвижимости и двойному гражданству.

Россия — и это самое большое недопонимание среди тех, кто на Западе агитирует за отмену санкций — неспроста стоит у позорного столба. Отказ разговаривать, отсутствие доверия, нежелание понять другого, полное разрушение взаимоотношений между Россией и Западом — все это в прошедшие годы происходило, в основном, по инициативе Москвы. Украина и реакция Европейского союза стали лишь предлогом для того, чтобы отбросить все ограничения и, подключив наглость, ложь и обман, подрывая все дипломатические нормы и используя презираемые ими в собственной стране права и свободы, отвоевать назад место на мировой арене, принадлежащее им якобы по праву.

Россия отказывает другим странам в суверенитете, хотя сама пользуется им в полной мере. Такая манера поведения деструктивна в самой своей основе — но Кремлю на это наплевать, ему так нравится. В такой ситуации санкции были единственным способом обозначить красную линию. По сути, ограничения не привели к существенному изменению манеры поведения — вспомним войну на Украине или аннексию Крыма. Но они на время предотвратили эскалацию агрессии.

Сегодня все более жесткими санкциями приводится в действие спираль, которая сама по себе деструктивна. Россия считает, что способна на все. И в военном отношении она уступать не собирается, как показывает история ударов по Сирии, где российская угроза в случае чего ответить ударом на удар впечатлила даже американского президента. «Нам все равно, как вы отреагируйте, мы так или иначе правы, и мы — плохие парни» — с западной точки зрения, это может показаться наглостью, но с русской точки зрения — нет. В таких обстоятельствах нет причин захотеть стать добрыми друзьями.