Москва, Лондон, Бейрут — В прошлом месяце Заин Мустафа (Zain Mustafa), электрик из сирийской сельской местности, олучил помощь из неожиданного источника — от российских военных. «Солдаты приехали на грузовиках, они привезли большое количество продуктов питания и стали их нам раздавать… они даже привезли с собой врачей, которые занялись лечением раны на ноге у моей жены», — сказал он, стоя рядом со своим домом в расположенном на западе страны городе Хама.
Вмешательство Москвы в жестокую гражданскую войну в Сирии изменило баланс сил в пользу Башара Асада. Силы Асада укрепили контроль над страной в течение последних месяцев, и теперь Москва все больше вовлекается в проведение гуманитарных операций.
«Мы видим здесь голодных людей в разрушенных домах, и нужно что-то делать, — сказал Евгений Примаков, внук ныне покойного бывшего российского премьер-министра, а также дипломат и основатель Русской гуманитарной миссии, одного из флагманов среди некоммерческих организаций, занимающихся организацией помощи. — Наши военные постепенно осваивают эту работу. В советские времена наша страна была весьма активна в подобных вопросах, но затем мы утратили свои возможности. Однако сегодня мы возвращаемся».
В то время как российский президент Владимир Путин стремиться к тому, чтобы завершить военное участие в Сирии, высокопоставленные политики в Москве хотят обеспечить мир с помощью завоевания сердец и умов местных жителей. «Мы видели как американцы, казалось, быстро побеждали в войнах — в Афганистане, в Ираке, — сказал бывший российский посол и эксперт по Ближнему Востоку. — Однако они не делали следующего правильного шага, и поэтому теперь они все еще вынуждены сталкиваться с последствиями своих действий».
Российское правительство сегодня пытается подтолкнуть международное сообщество к оплате долговременной реконструкции в Сирии, тогда как Москва стала ключевым игроком в области краткосрочных операций по оказанию помощи. «Превращение зон деэскалации в зоны гуманитарной поддержки — это возможность», — сказал Григорий Лукьянов, эксперт по российской внешней политике и конфликтам Высшей школы экономики в Москве. Кроме того, российские гуманитарные организации «быстро создаются и наращивают свои силы», добавил он.
Ни одна российская организация не продвинулась так далеко, как Общественный фонд имени Ахмата Кадырова — благотворительная организация, названная в честь отца Рамзана Кадырова, бывшего лидера вооруженных формирований, ставшего правителем Чеченской Республики. Активность в этой области режима, известного нарушениями прав человека на своей собственной территории, встревожила западных сотрудников, занимающихся предоставлением помощи. Однако российские эксперты в гуманитарной области указывают на то, что Чечня имеет ту же веру, и поэтому присутствие чеченских бойцов по обе стороны конфликта, а также глубокие связи чеченского руководства с правительствами стран Ближнего Востока позволяют этой организации вносить значительный вклад.
После своего основания, опираясь на поддержку чеченского правительства, она начала в 2016 году операции по оказанию помощи — в Дамаске, Алеппо, Дейр-эз-Зоре и в восточной Гуте. Об этом рассказал Джамбулат Умаров, министр информации Чеченской Республики. В апреле и в мае нынешнего года в одной восточной Гуте она предоставила продукты питания и воду более 100 тысячам жителей. «Транспортные самолеты российских военных активно помогают доставлять помощь в Сирию», — подчеркнул г-н Умаров.
«Теперь мы составляем свои собственные списки и сообщаем сирийским властям, куда мы направляемся», — сказал этот сотрудник Министерства обороны. Однако российские организации часто вынуждены распределять помощь, опираясь на возможности сирийского Красного Полумесяца, о котором занимающиеся оказанием помощи сотрудники одной из организаций говорят, что он слишком близок к правительству Сирии. «Они (сотрудники Красного Полумесяца), по сути, устанавливают контроль над гуманитарным пространством и пытаются там доминировать», — сказал сотрудник одной западной организации по предоставлению помощи.
«Российская помощь распространяется преимущественно через военные каналы, и это является ограничением. Она не может дойти до тех людей, которые не имеют хороших отношений с Россией в Сирии, — сказал г-н Лукьянов. — Работа в этой области проводится для того, чтобы значительно улучшить имидж России на Ближнем Востоке и в арабском мире в целом, то есть для того, чтобы показать — Россия также проявляет заботу о населении».
Россия пытается установить связи с различными международными организациями по оказанию помощи, в том числе с Международным комитетом Красного Креста. «Это важно для нас, потому что Россия участвует в этом конфликте, но еще и потому, что она является одним из самых близких партнеров сирийского правительства, — сказал Магне Барт (Magne Barth), глава регионального отделения Международного комитета Красного Креста в Москве. — У них есть понимание вопроса, и, кроме того, они оказывают влияние на то, как эти вопросы решаются».
С апреля прошлого года российские гуманитарные организации, российские правительственные чиновники и сирийские дипломаты обсуждают вопрос о потребностях и возможностях в области поставки грузов с западными организациями, в том числе с такими как Oxfam и «Врачи без границ» (Médecins Sans Frontières), а происходит это в рамках рабочей группы, созданной Русской гуманитарной миссией. «На мой взгляд, все обсуждают вопрос о том, стоит ли сотрудничать с Россией, а если стоит, то как это делать», — сказал сотрудник одной из организаций по оказанию помощи в Дамаске. По его словам, поражение повстанцев в восточной Гуте в апреле явилось «катализатором для меняющегося отношения».
Подобные усилия сопряжены со сложностями, о чем свидетельствует первоначальные дискуссии между организацией «Врачи без границ» и российским Министерством обороны. «Сотрудники организация „Врачи без границ" возражают против того, чтобы на их помощи размещались также знаки российских военных и сирийского правительства, — сказал один человек, обладающий информацией об этой встрече. — Кроме того, сирийское правительство весьма негативно относится к „Врачам без границ", и поэтому трудно себе представить, что оно когда-либо допустит ее представителей в страну».
С учетом подобных барьеров стремление Москвы завоевать сердца и умы сирийцев посредством оказания помощи продолжает оставаться непростой задачей.
Г-н Мустафа предпочитает проявлять осторожность. В прошлом месяце он послал свою жену для того, чтобы она получила российскую помощь, а сделал он так, потому что опасался расспросов о его прежнем статусе. «Я жил под контролем оппозиции, потому что мне некуда было уехать — я беспомощный бедный человек, — сказал он тем настороженным тоном, который сирийцы обычно используют, когда говорят с представителями средств массовой информации в контролируемых режимом районах. — Хвала Богу, хвала России и нашему президенту».
