Делегация в составе трех депутатов чешской палаты, в том числе депутата Гражданско-демократической партии (ODS) Павла Жачека (Pavel Žáček), прибыла на Восточную Украину, то есть именно туда, где было введено военное положение из-за российско-украинского конфликта в Керченском проливе. Жачек, находясь в бронированном автомобиле, который ехал вдоль границы оккупированных территорий, ответил на вопросы сервера «Парламентни листы». «Дороги тут разбиты, а где-то разбомблены, но это, понятно, объясняется ситуацией. Мы также отмечаем результаты чешской помощи. Очень ценно приехать сюда и посмотреть, поговорить с местными жителями, а не только дискутировать в Праге. Мы рады, что смогли выразить поддержку и поблагодарить сотрудников гуманитарных организаций, которые оказывают тут помощь населению в очень тяжелой ситуации», — так Павел Жачек описал поездку депутатов.

Parlamentní listy: Каковы, по-Вашему, причины российско-украинского конфликта в Азовском море?

Павел Жачек: Я думаю, что подоплека конфликта, по-видимому, внутриполитическая: рейтинг российского президента Владимира Путина снижается. Закономерно, что конфликт разворачивается вокруг оккупированного Крыма, возведенного моста на полуостров и попыток ограничить украинским, и не только украинским, кораблям доступ в порты на Азовском море. Все это может повлиять на Украину, в том числе снизить торговый оборот, спровоцировать спад экономики. Представители властей рассказали нам об этом как о проблеме, которая повлияет на работников украинских портов. Если сократится торговый оборот, если туда не будут приплывать корабли, то работников придется уволить. Но, как мне кажется, конфликт повлияет на обе стороны.

— Если конфликт действительно приведет к тому, что россияне закроют украинским и другим судам доступ к украинским портам, это, вероятно, скажется не только на сотрудниках портов, но и на некоторых отраслях, которые зависят от водного транспорта. Может ли это повлечь серьезные экономические последствия?

— Именно так. Риск эскалации конфликта есть. Можно даже было бы предположить, что раз во время прошлых боев на суше не удалось взять под контроль важный украинский порт Мариуполь, то теперь россияне хотят окружить его и захватить его с моря. Поэтому я считаю положение серьезным, ведь оно скажется на украинской экономике.

— По-Вашему, украинский президент Порошенко обоснованно просит помощи у НАТО и отправки его кораблей в регион? И должен ли Североатлантический альянс в такой ситуации помочь, ведь Россия в очередной раз нарушила международное право, и неясно, как далеко она еще готова зайти?

— Вопрос в том, что тут можно сделать. Ясно, что дипломатические шаги и санкции эффективны, но, с другой стороны, против грубой силы нужно применять тоже силу, сдерживающую. Поэтому, как мне кажется, в данной ситуации, когда Европа отвечает экономическими и дипломатическими санкциями, закономерно, что Украина обращается к НАТО как к сдерживающей силе. Именно в таком ключе я расцениваю просьбу Украины и ее обращение к единственной военно-политической организации, которая имеет вес и которую российская сторона воспринимает всерьез.

— То есть, по-Вашему, ясно, кто является инициатором российско-украинского конфликта, кто нападал, а кто стал жертвой? Министерство иностранных дел Чешской Республики однозначно встало на сторону Украины, но коммунисты, которые поддерживают правительственную коалицию, напротив, обвиняют Украину.

— Утверждения коммунистов прямо противоположны реальности. Инициативную, провокационную и агрессивную роль явно сыграла российская сторона. Тем не менее мы должны постоянно помнить, с чего все началось. А началось все с конфликта на Восточной Украине, агрессии, которая должна была дестабилизировать Украину, решившуюся на экономическую и политическую трансформацию и выбравшую Запад, Европейский Союз и НАТО. Это еще раз подтвердилось аннексией Крыма. Если бы не аннексия Крыма, если бы не война на востоке Украины, то и этого конфликта не было бы. Вот как мы должны смотреть на происходящее. Нельзя воспринимать конфликт изолированно, без контекста, как будто у него нет прошлого, и он ни на чем не основан.

— Сторонники Кремля сваливают вину на украинскую сторону. Однако есть мнение, что это лишь очередная операция крымских «зеленых человечков», военных, которые проводили свой отпуск на востоке Украины в рядах повстанческой пророссийской армии.

— В определенной мере вы правы. На этот раз ситуация не та, в которой фигурировали так называемые зеленые человечки. Теперь вмешался российский флот, и, по всей видимости, инцидент был подготовлен. Это связано с оккупацией Крыма, ее следствие и способ развить конфликт дальше. Для нас, как для международной публики, подобное неприемлемо, поскольку, с нашей точки зрения, это способствует эскалации напряженности. С нашей перспективы это бессмысленно, но с российской внутриполитической перспективы логика в этом присутствует. Правда, мы ее принять не можем.

— Как Вы относитесь к мнению о том, что раньше Россия пыталась завуалировать собственную причастность к некоторым событиям, по крайней мере в их начале, ведь впоследствии выяснилось, что так называемые «зеленые человечки» в Крыму были военнослужащими российской армии без знаков отличия. Теперь же конфликт в Керченском проливе спровоцировали непосредственно военнослужащие российской армии, которые совершили прямое и открытое нападение. Означает ли это, что российская власть больше не боится международной реакции?

— Раньше велась гибридная война, и было непонятно, когда она началась, кто ее ведет. В начале конфликта Россия официально не заявила о принадлежности этих так называемых зеленых человечков. Теперь же россияне чувствуют себя увереннее, что, по-моему, связано с открытием Керченского моста, который почти закрыл Азовское море, хотя на него распространяется международное соглашение и договор между Российской Федерацией и Украиной о передвижении кораблей. То есть сегодня россияне почувствовали себя в этом регионе настолько уверенно, что уже не стали изображать нападения на украинские корабли какими-нибудь неизвестными пиратами, а просто воспользовались своими морскими и вооруженными силами. Это говорит об определенной самоуверенности, которая, однако, не играет роли на внешнеполитическом уровне, поскольку эти действия, разумеется, активизируют дипломатию Запада и поставят вопрос о новых санкциях.

— Россия утверждает, что опасалась нападения украинских кораблей. По заявлениям Кремля, конфликт и введение военного положения на Украине объясняется желанием отсрочить президентские выборы в этой стране, так как, судя по опросам, дела Порошенко совсем плохи. Как Вы прокомментируете эти обвинения, звучащие с российской стороны?

— Не я один считаю, что россияне инициировали конфликт из-за внутриполитической ситуации, и точно так же у реакции украинской стороны есть внешнеполитический и внутриполитический аспект. И это понятно, ведь на конец марта запланированы президентские выборы на Украине. Оценивая варианты, которые были у украинского президента и Верховной рады, то есть украинского парламента, можно сказать, что его шаг был логичным, хотя военное положение ограничили всего десятью областями, соседствующими с Россией, с оккупированными зонами и Азовским морем. Таким образом, я считаю, что выбор у них был небольшой, тем более что вскоре предстоят президентские, а потом и парламентские выборы.

— Вы расцениваете российско-украинский конфликт в море как очередной шаг России, направленный на распространение ее влияния на Украине? Как далеко Россия может зайти? Не опасаетесь ли Вы, что российская агрессия продолжится?

— Может ли российская агрессия продолжиться, если международное сообщество решительно не даст понять, что большего не потерпит и что оно готово перейти к другим мерам, не ограничиваюсь только экономическими санкциями, которые больше бьют по простым людям, чем по власти? Стоит ли бояться и нам, странам бывшего социалистического блока?

— Это так, но в первую очередь санкции направлены против того режима, того политического руководства, которое способно инициировать такой конфликт. На нашем генотипе отразился 1968 год, о котором теперь, когда я бываю на Украине, я все время вспоминаю, так как я помню наши чувства в 1968 году, помню, что мы 20 лет были оккупированы, и поэтому мы понимаем Украину, знаем, почему должны ее поддерживать, оказывать ей гуманитарную помощь. Мы стараемся помочь людям в регионах, непосредственно пострадавших от войны. Давайте не будем забывать, что с места снялись два — три миллиона человек, покинувших оккупированную территорию. Часть из них Украине пришлось интегрировать, и Чешская Республика им очень помогает. Чтобы не оказаться в такой же ситуации, мы в свое время выполнили все условия и вступили в НАТО, тем самым решив проблему. У нас среднее по размерам государство, но мы являемся очень важным звеном НАТО и способны быть элементом, возможно, единственной эффективной военно-политической силы в современном мире. Это еще и сдерживающая сила, которая должна остановить любого агрессора.

Разумеется, если ситуация не касается стран-членов альянса непосредственно, НАТО может неким образом влиять на события и за своими пределами, в том числе на Украине. Поэтому президент Порошенко обращается к альянсу в сложной ситуации, которая, если ничего не предпринимать, может постепенно, медленно, а может, и быстро обостриться и вылиться в новую фазу конфликта.