Разговор невозможен, если одна сторона не слушает другую.

Когда мы вспоминаем дискуссии на ежегодной Международной конференции по ядерной политике, которую организовал в прошлом месяце в Вашингтоне Фонд Карнеги, у нас возникает сильное ощущение, что все разумные американские эксперты признают опасный дефицит диалога между Россией и США по ключевым вопросам международной безопасности. В результате возникшего в последние годы вакуума увеличивается число неразрешенных проблем, а в связи с этим растет потенциал конфликта, и усиливаются риски для глобальной стабильности.

Этот вопрос приобретает особую актуальность, поскольку Соединенные Штаты пересматривают свое отношение к международной системе соглашений о стратегической стабильности. Как отметил 20 марта в Женеве на конференции по разоружению министр иностранных дел Сергей Лавров, «выход США из договора по ПРО, а теперь еще и из договора РСМД создает условия для масштабной гонки вооружений с непредсказуемыми последствиями». Реалии стремительного технического прогресса свидетельствуют о том, что такая гонка будет иметь место, так как многие страны стремятся стать обладателями собственного ракетно-ядерного оружия, видя в нем единственную гарантию своей национальной безопасности.

Поэтому нас несколько удивляет то, что западное сообщество национальной безопасности порой ведет себя так, будто не желает прислушиваться к нашим доводам. Возьмем в качестве примера Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Напомню: союзники США по НАТО отказались от своих собственных интересов безопасности и слепо поддержали беспочвенные обвинения Вашингтона в адрес России, которая якобы нарушила этот договор. Мнимых «доказательств», которые на сегодня представили Соединенные Штаты — координаты и даты «запрещенных» ракетных испытаний — совершенно недостаточно для столь серьезных обвинений. Если есть дополнительные доказательства, их надо представить. Без этого все американские обвинения в наш адрес в очередной раз доказывают, что у Вашингтона нет аргументов в подтверждение своей предвзятой позиции. Между тем, администрация Трампа отвергает наши попытки спасти договор, хотя мы предлагаем беспрецедентные меры прозрачности.

И это не говоря о том, что согласно имеющейся в нашем распоряжении информации, Соединенные Штаты нарушают этот договор уже 20 лет. В 1999 году они впервые испытали ударные беспилотные летательные аппараты, которые имели те же характеристики, что и крылатая ракета наземного базирования, запрещенная договором. Потом США применили баллистические ракеты-мишени для испытания своей системы противоракетной обороны, а в 2014 году начали размещать в Европе системы вертикального пуска Mk 41. Эти пусковые установки в полной мере и без каких-либо существенных доработок подходят для запуска ударных ракет промежуточной дальности «Томагавк». И это явное нарушение договора. Такие пусковые установки уже развернуты в Румынии, и судя по всему, в будущем году их разместят в Польше.

Похоже, все согласны с односторонними действиями Вашингтона по отмене одного из самых успешных в истории договоров по разоружению, который в полной мере отвечал интересам европейской безопасности. Как будто никто не хочет серьезно отнестись к очень реальной угрозе размещения в Европе новых ракет средней и меньшей дальности. С сожалением приходится констатировать, что уроки 1980-х годов как будто стерлись из памяти европейцев, которые не поддержали наши усилия по сохранению ДРСМД на Генеральной Ассамблее ООН. Как сказал 2 февраля президент Владимир Путин, проводя встречу с министром иностранных дел Сергеем Лавровым и министром обороны Сергеем Шойгу, Россия не будет развертывать ракеты средней и малой дальности, если такое оружие американского производства не появится в Европе и в других регионах мира. Мы будем действовать только в ответ и только в рамках противодействия американским шагам. Наша реакция будет выстроена таким образом, чтобы Российская Федерация не втянулась в дорогостоящую гонку вооружений.

Еще одним вопиющим примером нежелания слышать нас является идея о том, что в нашей ядерной доктрине есть положение об «эскалации ради деэскалации», предусматривающее возможность нанесения первого «ограниченного ядерного удара малой мощности». Это представление настолько сильно, что о нем было упомянуто в американском «Обзоре состава и количества ядерного оружия», опубликованном в феврале 2018 года. Совершенно очевидно, что данное утверждение не выдерживает критики. Все сомневающиеся в этом могут почитать статью 27 российской военной доктрины. Там четко заявлено, что наша страна «оставляет за собой право применить ядерное оружие в ответ на применение против нее и (или) ее союзников ядерного и других видов оружия массового поражения, а также в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства». Следовательно, как сказал Владимир Путин, «у нас нет в нашей концепции использования ядерного оружия превентивного удара. Наша концепция — это ответно-встречный удар».

Вспоминая заданные на конференции вопросы, я чувствую, что должен прояснить нашу позицию по договору СНВ-3.

Мы надеемся, что СНВ-3 не постигнет та же участь, что и ДРСМД. Срок его действия истекает в 2021 году. Мы многократно заявляли о своей готовности обсудить возможность его продления еще на пять лет. Однако Вашингтон до сих пор не может дать определенный ответ.

Следует напомнить, что продление СНВ-3 это не просто технический вопрос, который можно решить за пару недель. Для начала надо решить ряд серьезных проблем. Американская сторона должна в полной мере снять российскую обеспокоенность относительно соблюдения ею лимитов договора, причем не только за счет уменьшения количества соответствующего оружия, но и за счет конверсии определенного количества оружия таким образом, чтобы Российская Федерация могла убедиться в невозможности его применения с ядерными зарядами, что указано в договоре.

Конечно, можно надеяться на то, что время еще есть. Хотя чем меньше у нас времени, тем больше вероятность оказаться в такой ситуации, когда впервые за полвека не останется никаких правовых ограничений для ядерных арсеналов. Такой поворот событий будет крайне опасен в период общего кризиса в двусторонних отношениях и демонтажа всего режима контроля вооружений.

Мы твердо придерживаемся своих обязательств по контролю вооружений, разоружению и нераспространению. Наши предложения по решению проблем с ДРСМД и по сохранению СНВ-3 по-прежнему действуют. Я уверен, что усилия, необходимые для возвращения к равноправному профессиональному диалогу себя не исчерпали. Но мы не будем изображать нуждающихся. Мы подождем, пока наши партнеры не согласятся на содержательный диалог по вопросам глобальной важности. Все наши предложения на столе.