Представьте себе: одна из крупнейших компаний в России и в мире, имеющая миллиардные контракты с российским правительством, тратит 1,5 миллиарда долларов на местные выборы США. Цель компании — сформировать нужный ей настрой у избирателей и получить благоприятные для своих интересов результаты. Она жертвует или тратит деньги на кандидатов, которые, как она знает, будут голосовать за политику, сохраняющую низкие налоговые ставки. Логично предположить, что раскрытие такой схемы вызовет возмущение, слушания в Конгрессе, подробное освещение со стороны MSNBC и CNN, возможно, даже специальные расследования адвокатов или наказание выборных должностных лиц. Думается, эта тема обсуждалось бы в каждом выпуске новостей снова и снова.
Пока вы не зашли в Твиттер и не начали бить тревогу, скажу сразу — ничего этого не произошло. А произошло следующее — компания Amazon, возглавляемая самым богатым человеком в мире и имеющая доход в 230 миллиардов долларов за прошлый год, потратила 1,5 миллиона долларов, пытаясь сфабриковать итоги выборов в городской совет Сиэтла. И эти попытки не были особо успешными — их кандидаты не смогли получить большинство голосов — однако компании, вероятно, удалось избавиться от своих ярых противников, в том числе от социалистки Кшамы Савант, хотя многие бюллетени, которые могли склонить чашу весов в ее пользу, так и остались не подсчитанными.
Независимо от результата, этот эпизод должен послужить напоминанием об абсолютно безумном состоянии финансирования избирательных кампаний в Америке. Это ненормально, что корпорация любого происхождения, в том числе американского, может открыто тратить деньги, чтобы манипулировать выборами по своему вкусу, независимо от того, заслуживает ли этого кандидат или нет (а часто избранник большого бизнеса этого как раз не заслуживает). Дико, что мы даже говорим о «кандидатах, поддерживаемых Amazon» в любой ситуации, кроме слушания дела о взяточничестве.
В случае выборов в Сиэтле Amazon потратила крошечную часть своих огромных ресурсов, пытаясь купить городской совет, чтобы тот ставил интересы компании выше интересов жителей Сиэтла, и чтобы успокоить прогрессивных критиков, которые достоверно обвиняли Amazon в обострении кризиса, который привел к росту числа бездомных. В прошлом году, например, городской совет почти принял «подушный налог» в размере 275 долларов США на одного работника для финансирования доступного жилья, но отменил его всего через месяц после того, как Amazon запустила «хорошо финансируемую и порочную в моральном смысле кампанию». (Сейчас в Сиэтле насчитывается 11 тысяч бездомных.) Компания пригрозила субарендовать помещение в новом здании, вместо того, чтобы занять его, что в любом случае и было сделано впоследствии. В 2019 году Amazon пожертвовала 1,45 миллиона долларов США организации Civic Alliance для политической группы «Здоровая экономика» (Sound Economy), которая поддержала шестерых кандидатов. По оценкам Bloomberg, Эган Орион, оппонирующий госпоже Савант, но поддерживаемый Amazon, «собрал личные пожертвования как минимум от 18 руководителей Amazon».
Да, согласен: Amazon или любая другая отечественная компания, вмешивающаяся в выборы, — это не то же самое, что иностранная компания или правительство, тратящие деньги на избрание выгодного им в США кандидата. Но насколько эти две "порочные стратегии" отличаются на практике? Логика отказа от иностранного влияния на наших выборах — вплоть до того, чтобы запретить иностранным гражданам без грин-карты покупать футболку в рамках кампании — состоит в том, чтобы не допустить влияния правительств иностранных государств на результаты выборов для их собственной потенциальной выгоды. Опять же: насколько значительна разница между иностранным правительством, стремящимся сформировать наше правительство по своему вкусу, и огромной многонациональной корпорацией, расположенной в Соединенных Штатах, пытающейся сделать то же самое? Или, раз уж на то пошло, одним миллиардером?
Призрак внешнего влияния на наши выборы угрожает, потому что он подрывает способность американского народа решать свою собственную судьбу; тонкий демократический проект опирается на избирателей, выбирающих правительство, старое доброе «правительство народа для народа». Если этот процесс не работает должным образом — то ли потому, что избиратели самоустраняются и явка слишком мала, то ли потому, что небольшая группа состоятельных людей следит за тем, чтобы их мнения были услышаны гораздо чаще, чем мнения всех остальных, — святость нашей демократии ставится под сомнение. И существенная причина для сомнений уже есть — благодаря подавлению избирателей и вышеупомянутому безумию финансирования избирательных кампаний.
Кажется, в дискуссии об участии иностранных граждан в американских выборах никогда не пытались выяснить, почему оно незаконно.
До сих пор в дискуссии об участии иностранных граждан в американских выборах не выяснили, почему оно, в конце концов, незаконно? Мы должны инстинктивно понимать, почему «иностранцы» не должны участвовать в американских выборах, хотя американские выборы влияют на остальной мир в пугающей степени. (Читая это я, как иностранец в Соединенных Штатах, также должен согласиться с тем, что для меня недопустимо хотеть пожертвовать кандидату, чья политика напрямую повлияет на мою жизнь). Это устаревшее и ложное представление о том, какие виды влияния и вмешательства действительно пагубны. Это пережиток доглобализационного мира, в котором иностранные правительства представляли наибольшую угрозу, какую только можно было себе представить. Это обесценивание другой угрозы — угрозы со стороны богатых.
Даже если бы завтра Россия свернула Агенство интернет-исследований, американские выборы все равно были бы невероятно уязвимы для манипуляций, потому что иностранные правительства — не единственные заинтересованные в порче нашей демократии лица. Подобно тому как среднестатистический американец может потратить несколько сотен баксов, миллиардер вроде Тома Стейера может потратить пустяковую для своего капитала сумму, чтобы заменить реальных политиков на избирательных конкурсах Демократической партии, в то время как его помощники якобы подкупают местных должностных лиц, чтобы подтвердить обещания, данные в ходе кампании (что легально, пока предается гласности.) А такая организация, как Торговая палата США, представляющая большинство крупнейших корпораций Америки, может потратить 10 миллионов долларов на выборы (или 94 миллиона долларов на лоббирование по этому вопросу), чтобы обеспечить сохранение благоприятного статус-кво.
Защитница системы, в которой богатые люди и корпорации могут тратить столько, сколько им нравится, на влияние на демократию, всегда одна и та же: свобода слова. Вспомните солнечные дни 2012-го года, еще до вирусного твита Трампа и Большого Бейли, когда Митт Ромни защищал решение Федеральной избирательной комиссию США легендарным предупреждением, что «корпорации — это тоже люди». Это замечание, как бы глупо оно ни звучало, лежит в основе способности корпораций тратить деньги на выборы. В случае с Федеральной комиссией было разрешено тратить неограниченные суммы, пока они не скоординировали свои действия с кандидатами — потому что ограничение того, что они могли потратить, будет ограничиваться их речью. Да, деньги — это возможность высказывания, это речь. Один доллар равен одной речи.
Проблема в том, что не у всех равных формально избирателей в распоряжении одинаковая сумма денег. Каждый американский гражданин по праву должен иметь в своем распоряжении одинаковое количество речи, но если деньги — это речь, то американский гражданин, у которого в тысячу раз больше денег, чем у его соседа, способен повлиять в тысячу раз больше.
И это не голая теория. В 2014 году Джошуа Калла из Йельского университета и Дэвид Брукман из Калифорнийского университета в Беркли провели эксперимент, чтобы выяснить, будут ли политики с большей вероятностью реагировать на потребности меценатов по сравнению с потребностями простых граждан. С помощью либеральной организации CREDO пара «внедрила эксперимент в реальные лоббистские условия», где участники CREDO добивались аудиенции у членов Конгресса и их сотрудников по законопроекту, запрещающему использование определенных химических веществ. Калла и Брукман обнаружили, что электронные письма, отправленные «меценатам местных кампании», в итоге привели к «увеличению доступа к старшим должностным лицам более чем втрое», чем те же запросы от «местных избирателей».
«Когда участникам показалось, что они являются » меценатами местной кампании«, они часто получали доступ к членам Конгресса, директорам по законодательным вопросам и руководителям аппарат — рассказала Калла в интервью The Washington Post — Но когда участники были охарактеризованы как «местные избиратели», они почти никогда не получали такой уровень доступа«. Такие преимущества предоставляются только «местным меценатам». Члены Конгресса тратят столько же (или больше) времени на общение с меценатом-толстосумом, поскольку они выполняют первостепенные задачи, которые им номинально отправляли их избиратели в Вашингтон.
Это одна из причин, почему Соединенные Штаты должны запретить все частные взносы на избирательные кампании и заставить кандидатов финансировать свои кампании на государственные средства. Вопрос, как предотвратить влияние богатства на демократию, на этом не исчерпан — и гораздо лучше ему быть решенным, положив конец огромному богатству в целом — но это, конечно, было бы началом.
Хорошо, что у нас есть законы, призванные не допустить влияния иностранных правительств на наши выборы — кошмаром наяву для будущего нашей планеты были бы кандидаты, которые, например, получая поддержку нефтехимической диктатуры, обещают снисходительно относится к своим покровителям. Однако уже сейчас у нас есть кандидаты, которые, пользуясь поддержкой нефтехимических компаний, обещают облегчить жизнь своим благодетелям. Всегда ищите этикетку «Сделано в США», ребята.
Либби Уотсон — штатный журналист The New Republic.
