Ситуация в Эгейском море в последние недели заметно накалилась ввиду взаимных провокаций Турции и Греции, которые привели свои вооруженные силы в боевую готовность и направили в район конфликта боевые корабли.
Формальный повод для эскалации дала отправка турецкого геологоразведочного судна Oruç Reis в район Восточного Средиземноморья, которое Греция считает своей исключительной экономической зоной. Oruç Reis ведет поиск углеводородов у маленького острова Кастелоризо, расположенного всего в паре километров от берегов Турции, его охраняют пять турецких сторожевых кораблей. Хотя Кастелоризо находится в непосредственной близости от турецкого берега, юридически воды вокруг острова принадлежат Греции. Согласно морскому праву ООН, исключительная экономическая зона государства составляет 200 миль. Однако в случае «наложения» зон различных стран граница должна проходить посередине.
Ряд аналитиков считает несправедливым тот факт, что греческие острова, вплотную подступающие к побережью Турции, фактически уничтожают ее исключительную экономическую зону. Это — результат территориального раздела бывшей Османской империи после Первой мировой войны, что создало ряд неразрешимых геополитических проблем вплоть до сегодняшнего дня. В Эгейском море свыше 3 тысяч островов, скал и рифов, большая часть которых необитаема. Турция и Греция с 20-х годов прошлого века спорят по поводу разграничения территориальных вод, континентального шельфа и воздушного пространства. Согласно заключенному в 1923 году Лозаннскому договору, Турция потеряла контроль над островами Эгейского моря. В то же самое время Греция и Турция договорились установить исключительную экономическую зону в три морских мили. Однако в 1936 году Греция в одностороннем порядке расширила эту зону до шести миль, увеличив тем самым свою зону в Эгейском море с 21,8 до 43,6 процента акватории. В 1964 году Турция также расширила свои территориальные воды, что позволило довести турецкую акваторию до 7,47 процента Эгейского моря. По мнению турецкой стороны, это все равно ничтожно мало.
Анкара отказалась в этой связи подписывать международную конвенцию ООН по морскому праву, которая позволяла Греции расширить свою зону с 6 до 12 миль. Ведь в этом случае доля Греции вырастает с 43,6 до 71,6 процента Эгейского моря. Это означает на практике, что суда, направляющиеся в главные морские порты Турции, проходили бы через греческие территориальные воды. Анкара не оспаривает установленную ООН границу в 12 морских миль, но требует учитывать особую ситуацию в Эгейском море, где греческие и турецкие морские границы практически накладываются друг на друга.
Более того, Анкара рассматривает расширение греческой границы до 12 миль как повод для войны (casus belli). Турция заявляет, что маленькие греческие острова в Эгейском море не имеют права на исключительную экономическую зону и потому может проводить геологоразведку в этом регионе. К тому же, Турция (как, впрочем, и США) никогда не подписывала конвенцию ООН по морскому праву. Эрдоган неоднократно призывал пересмотреть положения Лозаннского договора по Эгейскому морю.
Импульс очередной эскалации дало открытие крупных нефтегазовых месторождений на шельфе Средиземного моря у южных берегов Кипра. Разработку этих месторождений начали французская Total и итальянская Eni, при этом турки-киприоты не получили никакой доли в проекте. Турция также оказалась исключенной из проекта и восприняла это как вызов. Страна нуждается в энергоносителях и к тому же считает себя ведущей державой Восточного Средиземноморья.
Ситуацию обострило соглашение о строительстве газопровода в Европу, заключенное в январе этого года Грецией, Израилем и Кипром. Эрдоган заявил, что намерен продолжить поиск нефтегазовых месторождений в Восточном Средиземноморье, несмотря на международную критику. Более того, Турция подписала с правительством Ливии соглашение о совместной эксплуатации шельфа в Восточном Средиземноморье. Таким образом Анкара надеется обеспечить себе доступ к акватории, которая считалась до сих пор исключительной экономической зоной Греции. В ответ Греция уже в июле этого года заключила соглашение с Египтом о демаркации морских границ, что практически аннулировало действие турецко-ливийского меморандума. Анкара яростно отреагировала, заявив, что в этом соглашении нет места для Турции, а район, о котором идет речь, относится к турецкому континентальному шельфу.
В результате последних событий в регионе сложилась мощная антитурецкая коалиция в составе Греции, Египта и Франции, к которой по умолчанию примкнул Израиль. По оценке ряда обозревателей, ситуация схожа с той, которая сложилась на Балканах в преддверии Первой мировой войны. Евросоюз фактически занял сторону Греции, что поставило Анкару в чрезвычайно невыгодное дипломатическое и геополитическое положение. В какой-то степени конфликт играет на руку президенту Эрдогану, поскольку отвлекает общество от тяжелых экономических проблем и негативных последствий эпидемии коронавируса.
Если смотреть на нынешний конфликт в более широком аспекте, то он стал логическим продолжение неоосманского курса президента Эрдогана, который порвал с умеренной светской политикой основателя современной Турции Ататюрка и проводит агрессивную политику, основанную на исламизме и неоосманизме. Одним из последних проявлений этой политики стало превращение в мечеть мировой святыни христианства — собора Айя-София. Эрдоган умудрился восстановить против себя даже те страны, которые традиционно придерживались нейтралитета в отношении Турции, и оказался на сегодняшний день в геополитической изоляции. Каким образом он сможет вывести турецкую внешнюю политику из тупика — вопрос, на который аналитики не в состоянии пока дать ответа.
