Вторая мировая война в Европе закончилась, когда нацистская Германия подписала безоговорочную капитуляцию 7 мая 1945 года. Как только союзники получили полное превосходство на Западном и Восточном фронтах в 1944 и 1945 годах, среди пострадавших оказались не только немецкие солдаты.

Недавние исторические исследования показали, что немецкие женщины и девочки также превратились в жертвы, в массовом порядке подвергаясь широкому спектру сексуального насилия. Предполагается, что оно совершалось американскими, канадскими, британскими, французскими и советскими солдатами.

К весне 1945 года нацистская Германия находилась на краю гибели, а Советы на всех парах мчались к Берлину. Красная армия на Восточном фронте сметала все на своем пути, сначала заняв Польшу, а затем Восточную Пруссию, Австрию и Чехословакию. Несмотря на то, что сексуальное насилие над немецкими гражданскими лицами совершалось военнослужащими всех союзных держав, именно изнасилования со стороны советских солдат считаются наиболее многочисленными и жестокими.

Точное количество изнасилований неизвестно, имеются оценки от десятков тысяч до миллионов. Ясно, однако, что данное насилие было вызвано в немалой степени желанием отомстить немцам за зверства, совершенные на Востоке, в том числе массовое сексуальное насилие в отношении «неарийских» женщин.

Вспоминая советские зверства

На протяжении последнего десятилетия, когда еще живы последние жертвы, в немецком обществе произошел всплеск интереса к истории советских изнасилований. Фильм «Безымянная – одна женщина в Берлине» (Eine Frau in Berlin), вышедший на экраны в 2008 году и номинированный на немецкую национальную кинопремию, драматически передает содержание анонимного дневника журналистки, где она рассказывает о своей жизни в дни падения Берлина. Еще один отчет, ставший первым неанонимным, опубликовала в 2010 году Габриэле Кёпп (Gabriele Köpp).

Женщины и девочки, прошедшие через сексуальное насилие со стороны советских солдат, сильно пострадали. Многие подвергались групповому изнасилованию, либо забеременели от нападавших.

Однако, присущий военному времени секс между солдатами и женщинами из числа вражеского гражданского населения является частью сложной военной «сексуальной» (поставлено в кавычки мной — прим. перев.) экономики. На протяжении Второй мировой войны как для немецких женщин, так и для женщин, проживавших в германских оккупационных зонах, было характерно вступать в «договорные» (поставлено в кавычки мной — прим. перев.) отношения, в которых секс обменивался на обеспечение безопасности и провизию.

Согласие в «среде принуждения»

Однако международное право, касающееся вопросов проявления зверств в военное время, отвергает амбивалентность этих видов взаимодействия. Международный уголовный суд, рассматривая такие военные преступления как изнасилования и насильственные действия сексуального характера, считает, что фактическое согласие женщины на сексуальную деятельность не имеет значения, если такое согласие получено мужчиной-солдатом, пользующимся «атмосферой принуждения».

Социальная память о сексуальном насилии всегда связана с политикой. Недавнее пробуждение воспоминаний немецкого общества об изнасилованиях 1945 года подобно структуре появившегося позже движения #MeToo, и подчеркивает женскую жертвенность через сексуальную природу. В обоих случаях женщины вынуждены рассматривать сомнительные сексуальные контакты в первую очередь через призму виктимизации и травмы.

Всем известный секрет

Нам говорят, что изнасилования немецких женщин замалчивались почти 70 лет. Информация о них и обсуждение этих событий были своего рода всем известным секретом, особенно в бывшей Восточной Германии, где руководство зависело от изображения Советов как освободителей от гитлеровского фашизма.

Вопрос о том, как мы должны рассматривать сексуальное насилие солдат союзников, совершенное против немецких женщин, необходимо рассматривать в более широком контексте политической борьбы за культурную память о военном времени. Феминистская мобилизация вокруг изнасилований, в которой частично участвовал активист и кинорежиссер Хельке Сандер (Helke Sander), началась в 1990-х годах и была четко структурирована вокруг идеи нарушения молчания в целях борьбы с мужским доминированием в обществе, основанном на сексуальном подчинении женщин.

Но «вспоминание» этих изнасилований сопровождалось набором военных воспоминаний другого рода.

Откровения о зверствах вермахта, а также осознание того, что многие обычные солдаты знали о нацистском плане по уничтожению еврейского населения Европы, опровергли миф о том, что обычные немецкие военные были изолированы от совершения худших нацистских преступлений.

Поскольку Германии пришлось считаться с мрачной реальностью криминальной сопричастности обычных солдат и гражданских лиц к ужасам Второй мировой войны, можно было наблюдать отторжение обществом неонацистских и более умеренных правых групп.

Предмет общественного интереса

Это породило общественную дискуссию о немецкой виктимности военного времени. Дискуссия об изнасилованиях в 1945 году больше не ограничивалась сферой феминистской активности, став предметом общественного интереса.

Но любое движение, которое фокусируется на немецких страданиях во время Второй мировой войны, — это, как минимум, опасное предприятие. Феминистские проекты, направленные на расследование историй сексуальных домогательств, нападений и других форм неправомерного поведения, могут легко привлечь правые политические группы с регрессивными политическими задачами.

Ключом к дебатам о жертвах изнасилований в Германии стала серия проектов, центром которых является память о принудительном массовом перемещении населения, осуществленном союзниками в конце войны.

Миллионы немцев (большинство из них — женщины и дети), которые жили в Восточной Пруссии, Судетской области и районах на территории современных Польши и России, бежали от Красной армии в последние месяцы войны (все эти области имели большое этнически немецкое население — германский Рейх в начале войны был намного больше, чем сегодняшняя Германия). Те, кто остались, после войны были изгнаны на территорию нынешней Германии. А уже покинувшим эти земли, было запрещено возвращаться в свои дома на Востоке.

Бегство и изгнание

Сегодня немцы часто вспоминают об этих событиях, не отделяя одно от другого, называя их «Бегство и изгнание» (Flucht und Vertreibung). По мнению многих, в том числе некоторых выживших женщин, которых я интервьюировала для исследовательского проекта, это спонсируемое союзниками мероприятие является одним из великих непризнанных преступлений войны.

Многие из изнасилований в 1945 году были совершены, когда женщины и девочки бежали на запад. Во время Берлинской биеннале в 2012 году даже состоялась художественная выставка, экспонатами которой послужили артефакты «Бегства», в том числе дневник жертвы сексуального насилия.

Юридические и культурные претензии на права «Изгнанников» (Vertriebene) исторически сделали из них крайне правых избирателей. В 2006 году группа немецких «беженцев», называвшая себя «Прусским трастом», подала иск в Европейский суд по правам человека, требуя от Польши компенсации за имущество, утраченное в результате высылки.

После множества политических споров, нацеленный на партию «Альтернатива для Германии» политический деятель Эрика Штайнбах сумела создать в Берлине финансируемый правительством страны фонд «Искупление, высылка, примирение», которому поручено исследовать, документировать и увековечить память об изгнании.

В немецкой политике «Бегство» часто играет роль собачьего свистка для правого национализма. Немецкие правые использовали изнасилования 1945 года, чтобы ради получения поддержки избирателей построить нарратив о сексуальной виктимности. Если смотреть на все сексуальные контакты в военное время как на изнасилования, независимо от их обстоятельств, вполне можно допустить, что эту тему возьмут на вооружение опасные силы.

Бесчисленные немецкие женщины и девочки сильно пострадали в последние месяцы Второй мировой войны. Несмотря на то, что их страдания часто были вызваны сексуальным насилием, нередко причиной также были голод, болезни и разрушение основ всего: другими словами, тяжелое положение в стране, находящейся на грани поражения в войне.

Хэйди Маттьюс — доцент Юридического колледжа в Осгуд-Холле (Йоркский университет, Канада).