Мы приближаемся к прибрежным скалам острова Сяккилуото, скорость ветра — 11 метров в секунду. Гидролокатор показывает, что глубина моря — более 20 метров. Здесь и подводная лодка пройдет, объявляет капитан. В шхерах Парайнена никаких подводных лодок никогда не наблюдалось. Предположительное российское проникновение произошло над поверхностью воды — в виде империи недвижимости. Мало кто из жителей Парайнена верит во вторжение. Но людям не нравится, что никто не понимал, чем, собственно, занимается российское предприятие.

«Частная собственность. Проход воспрещен», — значится на табличке.

Площадь острова Сяккилуото — 13 гектар. Типичный островок в шхерах Турунмаа. Гладкие серые прибрежные скалы, покрытые мхом утесы. Сосны во власти всех ветров. В воздухе чувствуется запах соли. Любимые пейзажи моего детства.

Сяккилуото — одно из главных сокровищ империи недвижимости российского предпринимателя Павла Мельникова. С 2007 года он мало-помалу скупал десятки островков и большие прибрежные участки в шхерах Турунмаа. Каждое разрешение на строительство использовалось на полную катушку, каждую жалобу от соседей встречала целая армия юристов.

В конце сентября 2018 года сотни лучших полицейских пошли на штурм всех 17 объектов недвижимости Мельникова. В операции были задействованы в общей сложности четыре сотни человек, включая береговую охрану и вооруженные силы. Были изъяты три миллиона евро наличными, двух человек задержали, а зарегистрированная в Финляндии компания Мельникова «Айристон Хелми» (Airiston Helmi) попала под подозрение в отмывании денег.

Дебаты, которые все это время шли подспудно, грянули во всеуслышание. В Парайнене все хотят знать, почему никто не остановил Мельникова раньше. Почему ему годами позволяли вести повсеместное строительство, включая вертолетные площадки на каждом мало-мальском островке?

На государственном уровне дебаты на тему безопасности обрели намного более серьезное звучание. Финляндия была наивной? Как защититься от гибридной войны? Или, как в данном случае, от того, что никак нельзя прямо назвать гибридной войной ввиду отсутствия доказательств, но что просто-напросто выглядит очень странно?

В эпицентре дебатов оказался мой родной город. Я слежу за происходящим из Москвы, столицы России. Абсурд. Парайнен — не то место, которое ассоциируется с большой политикой, но теперь она возникла там без всяких вопросов.

Оскорбление для общественного достояния

Кое-что отличает Сяккилуото от прочих островов в шхерах. Таблички с надписью «Проход воспрещен». Цель табличек неясна. В шхерах, как и на остальной территории Финляндии, действует право общественного землепользования. Любой может перемещаться по островам как ему угодно без всяких ограничений, не считая запрета мешать окружающим, ставить палатку вблизи жилых зданий или без разрешения швартоваться к частным мостам.

А здесь нас встречают камеры наружного наблюдения и объявления, уведомляющие, что нас снимают. Идя по острову, мы видим эти камеры повсюду. В одной избушке горит свет, но похоже, что никого нет дома.

Тут и там стоят недавно построенные здания. На Сяккилуото и соседнем островке — семь домов, вертолетный ангар, вертолетная площадка и большие, дорогостоящие мосты во всех направлениях. Оба принадлежащих Мельникову острова застроены на все сто процентов. Использован каждый квадратный сантиметр, покрываемый разрешением на строительство.

У мостов разместились огромные гидромассажные бассейны, на береговых скалах — плавательный бассейн, накрытый пластиком. Все строения соединены освещенными мостками, чтобы не приходилось идти по мху. Вертолетная площадка заросла сорняками. Похоже, ей давно не пользовались, и это можно сказать обо всех 17 объектах недвижимости, которыми российский предприниматель Павел Мельников обзавелся в Парайнене.

Там никогда никого не бывает.

Ближайший другой остров Мельникова, Хепокари, — в нескольких морских милях отсюда. Там нас встречает не одна, а целых три таблички, оповещающие, что нас снимают. Площадь Хепокари — менее двух гектар, но даже здесь построена вертолетная площадка.

В прибрежной империи Мельникова ни один островок не сочли слишком маленьким для вертолетной площадки.

Он делает все, чтобы держать людей подальше от себя, и это загадочно. Если категорически не хочешь видеть людей на своих островах, то зачем покупать острова в стране, где действует право общественного землепользования?

Влюбился в шхеры

Павел Мельников — российский бизнесмен, родился в Санкт-Петербурге в 1964 году. Он сколотил состояние на продаже счетчиков для воды, насосов, труб и оборудования для ванных комнат под брендом «Валтек».

В 2000-х он как-то раз побывал в шхерах Парайнена и влюбился.

«Он заявил, что любит прекрасные финские шхеры. Это можно понять. Но неужели, чтобы любить шхеры, нужен десяток разных мест?» — задается вопросом фермер Тумас Вилльберг (Thomas Willberg).

Он разводит мясной скот в Ибберснэсе по соседству с другой жемчужиной империи Мельникова — роскошной виллой «Ибберснэс». В 2012 году здание осмотрела строительный инспектор из Парайнена и приостановила работы: в здании было слишком много помещений с отдельными туалетом и ванной комнатой, а значит, оно предназначалось для жилья, чего не было указано в заявке на предоставление разрешения на строительство.

Мельников пошел в суд и впоследствии выиграл дело в Высшем административном суде.

Когда Мельников пожелал получить разрешение на строительство вертолетной площадки, Тумас и Руна-Бритт Вилльберг забеспокоились. Вспоминая, как все закончилось, Руна-Бритт смеется.

«Павел прислал сюда своего помощника, который пытался уговорить нас полетать на вертолете. You must come („вы должны прийти"), сказал помощник, — or Pavel will kill me („иначе Павел меня убьет"). Но мы отказались. Но я согласилась зайти к нему выпить кофе. Правда, визит так и не состоялся».

Она наливает кофе. Мы сидим в просторной кухне в доме Вилльбергов конца XIX века. Дом расположен в центре старинной усадьбы с флигелями, сараями и большим внутренним двором с вековыми дубами.

Вилла «Ибберснэс» — в нескольких километрах отсюда по узкой петляющей дороге. Она тоже окружена видеокамерами и табличками «Частная собственность».

«Всем известно, кто такой Павел»

Никто из соседей Мельникова не говорит о «фирме русского» или «Айристон Хелми». Все говорят просто «Павел». С помощью целого ряда запутанных манипуляций с собственностью в налоговых офшорах Мельников сделал свою роль в «Айристон Хелми» максимально незаметной, но и Вилльберги, и остальные соседи знают, кто он такой.

«Мы встречались с Павлом дважды. Он не особенно хорошо говорил по-английски, и все, что он произносил, было hello („здравствуйте"). Его сотрудники каждый год дарили нам подарки на Рождество, русскую водку и шоколадные конфеты. Мы подали восемь жалоб на их строительство, а они пришли с водкой и шоколадом…»

Тумас Вилльберг смущенно посмеивается. Заметно, что ни он, ни Руна-Бритт не испытывают враждебности к русскому соседу. Они жаловались на разные строительные проекты, например, на посадочные площадки для вертолетов и расширение вертолетного ангара, но по-человечески они не стали врагами. Когда русские сотрудники фирмы Мельникова, не привыкшие к узким извилистым дорогам Ибберснэса, съезжали в канаву, Вилльберги вытаскивали их своим трактором. Три раза.

Однажды зимой русские соседи пришли и спросили, нет ли в усадьбе свежей травы на продажу, чтобы накормить оленей. Вилльберги едва удержались от смеха при мысли о том, что будут продавать свежую зеленую траву посреди зимы.

На полочках в кухне стоят фигурки коров, их подарила Руне-Бритт жена одного из русских.

Негатива не было. Но Руна-Бритт и Тумас никогда не понимали, что, собственно, происходит на соседнем участке. Шутили, что в гости к соседям лучше ходить по одному — вдруг застрелят, а так хотя бы не всю семью в одночасье.

«Эта мысль про отмывание денег всегда лежала на поверхности. Я не удивился, когда появилась полиция, — говорит Тумас Вилльберг, который как раз ремонтировал забор в то утро, когда началась операция. На лесной дороге, ведущей к вилле «Ибберснэс», ему встретился серый фургон. Оттуда вышли двое полицейских в масках и с автоматами и сказали ему поворачивать.

«Я и спросил, не к соседям ли они», — рассказывает Тумас Вилльберг.

Он качает головой.

«Нет никаких разумных причин покупать столько участков, сколько скупил Мельников. А такое дорогостоящее строительство никогда не бывает хорошим бизнесом. Это уже не продашь, финнам такие дачи не нужны».

Стройки Мельникова создавали рабочие места

Фирма, которой принадлежит большая часть недвижимости, называется «Айристон Хелми». В действительности Мельников контролирует эту фирму через польскую подставную компанию. Правда, в 2013 году Мельников за 4,5 миллионов евро выкупил остров Сяккилуото и виллу в Айристо от имени собственной фирмы.

Большая часть всех покупок недвижимости финансировалась возглавляемой Мельниковым компанией из Гонконга. По данным «Юле» (Yle), эта компания в свою очередь принадлежит фирме, зарегистрированной в офшоре Британские Виргинские острова.

Заметно, что публичность его обременяет.

«Уже почти мечтаю, что, хорошо бы, я никогда не брался за это дело».

Однако нетрудно понять, почему не только «Скай-план», но и другие местные предприятия согласились работать на Мельникова. На самой активной стадии строительства «Айристон Хелми» и Павел Мельников наняли сразу несколько местных парайненских компаний. «Скай-плану» пришлось даже расширить штат.

«Мы начали работать на Мельникова в 2008 году. Тогда были трудные времена, и вся эта работа помогла нам пережить экономический спад. Я даже смог нанять еще людей. Но мы строили только часть их объектов. Судя по тому, что я читал в прессе, они запросили целую сотню разрешений на строительство».

Сверкер Карлссон строил виллу «Ибберснэс», виллу «Айристо», два домика на Уксторпе и еще пять домов, две бани и вертолетные ангары на Сяккилуото и Неваму. В летнее полугодие, пока шли стройки, он встречался с Павлом Мельниковым примерно каждые два месяца.

«Мельников был требовательным подрядчиком. Но с ним было все ясно. Можно было рассчитывать, что если он принял решение, то так тому и быть. С нами он всегда был вежлив, а своим сотрудникам отдавал приказы, иногда повышал голос. Они ни единого решения не принимали без его отмашки. Многие были еще молодыми людьми, и мне сложно поверить, что в это каким-то образом может быть замешан Кремль. Тогда бы работали настоящие профессионалы».

Но вот все эти прекрасные здания были готовы. И ничего не произошло. Они так и остались пустовать.

«Как строитель я чувствую какую-то безнадежность. Дома строят для того, чтобы ими пользовались. Мельников внимательно следил за тем, чтобы все делалось по высшему разряду, это должен был быть высокий финский стандарт. Но он никогда прямо не говорил, для чего ему эти дома. Только упоминал, что ему так нравятся наши чудесные шхеры, а Финляндия — стабильная страна, в которую он бы хотел инвестировать», — говорит Сверкер Карлссон.

Ему трудно понять, в чем же состоит экономическая выгода всех этих проектов.

«Он бы вряд ли отбил хотя бы половину вложенных денег. Ни один финн не купит все эти строения, они требуют слишком много вложений. Если это было отмывание денег, то это очень плохая инвестиция».

Стратегические места

Большая часть островов в империи Мельникова расположены на глубоководных фарватерах. Один из островов (Лилла Сегельлут) напрямую граничит с охраняемой зоной вооруженных сил Финляндии на Хёгё. Мельников вдобавок купил старые списанные армейские суда, и теперь ими пользуются сотрудники его фирмы. Военные потребовали перекрасить лодки, но требование было проигнорировано, так что сейчас их не отличить от судов финского флота.

Саули Ниинистё много раз говорил, что Финляндия должна быть готова защищаться в ходе гибридной войны, то есть войны путем тайного проникновения. Еще в 2015 году Ниинистё заявил в беседе с изданием «Ууси Суоми» (Uusi Suomi), что следит за делами «Айристон Хелми» в шхерах. 

«Политика безопасности — не решающий фактор»

В десятке морских миль к юго-востоку от Сяккилуото находится Хейсала, один из крупнейших островов в шхерах Парайнена. Там есть постоянное население, не покидающее остров круглый год. Сейчас на острове — около 60 молочных коров, и многие все еще на свободном выпасе вдоль побережья. Почти неправдоподобно прекрасная идиллия.

«Они ищут Павла. Это было первое, о чем я подумал, услышав о полицейской операции и о том, что закрыли воздушное пространство. Больше здесь никто на вертолете не летает», — говорит Сонья Юханссон (Sonja Johansson).

Она предлагает нам кофе и бутерброды. Через несколько минут появляется ее муж Андреас. Сейчас октябрь, он был в полях, заготавливал траву на корм скоту.

Когда были приняты многие спорные решения касательно «Айристон Хелми» в 2008-2016 годах, Андреас возглавлял Комиссию по охране окружающей среды в Парайнене.

«Комиссия по охране окружающей среды не может решать, руководствуясь интуицией или политикой безопасности. Наша работа — следовать букве закона», — говорит Андреас Юханссон.

Он кладет соленый огурец на бутерброд с печеночным паштетом. В кухонное окно можно увидеть небольшое стадо телок, толпящихся у калитки в ожидании хозяина.

Русское вторжение в Парайнен? Ни на йоту не верит. Но это не значит, что он не понимает, в чем тут проблема.

«То, что многие острова Мельникова расположены вдоль фарватера, — это, по-моему, совпадение. Но понятно, что военным это не нравится».

По мнению Юханссона, проблема заключается в том, что если бы администрация Парайнена положила бы конец делам Мельникова, ссылаясь на соображения безопасности, он пошел бы в суд.

«Соображения политики безопасности — не решающий фактор. Вот почему должна быть возможность обратиться в министерство обороны и потребовать, чтобы оно высказало свое мнение о подобном строительстве объектов недвижимости. Недавно министерство обороны заблокировало строительство ветрогенераторов в шхерах, потому что они могли бы создать помехи для их радаров. Так что они могли бы высказываться и о подобных стройках тоже».

Андреас Юханссон хотел бы, чтобы инвесторы из-за рубежа и в будущем могли бы покупать недвижимость в Финляндии. По его мнению, шхерам нужны инвестиции, жизнь, движение.

«Законодательство базируется на идее о том, что закон должен предусмотреть любые обстоятельства. Но предусмотреть такую ситуация было невозможно. Вот почему должна быть возможность запрашивать отдельные вердикты для каждого отдельного случая».

Руна-Бритт Вилльберг утверждает, что искренне ценит действия полицейских. Ценит, что власти наконец среагировали после всех этих лет жалоб и судов.

«Все считают, что они молодцы. Приятно, что они справились с такой масштабной операцией. Как оказалось, им было известно намного больше, чем я думала».

В ее голосе чувствуется нотка облегчения. Несмотря ни на что, власти держат руку на пульсе.

«Мне есть что рассказать»

Все интервью позади, и мы с фотографом Тумасом Карлссоном едем по петляющей извилистой дороге в виллу «Ибберснэс». Смеркается. Перед нами большими легкими скачками дорогу пересекают три оленя.

Заходим в большой двор, где в маленьком домике живет с семьей ныне задержанный сотрудник фирмы Павла Мельникова. У лестницы стоит удочка. В гостиной кто-то смотрит телевизор.

Звоню в дверь. Никто не отвечает. Стучу. Ответа нет. Снова стучу.

Наконец дверь открывает женщина средних лет. Говорим по-русски. Судя по всему, это жена задержанного, но она не хочет называть свое имя.

«Я бы хотела взять у вас интервью, чтобы разобраться, что происходит», — говорю я.

«Я сейчас не могу давать никаких интервью об этой ужасной ситуации. Но оставьте ваши контакты», — говорит она и добавляет:

«Мне есть что рассказать».

И закрывает дверь.

Русские скупают недвижимость

Девять объектов недвижимости «Айристон Хелми» и Павла Мельникова в шхерах находятся вблизи фарватера, ведущего в Турку. На большинстве островов построены вертолетные площадки. Лилла Сегельлут расположен вплотную к закрытой военной зоне.

Усадьба Канервала в Сяркисало принадлежит бывшему российскому министру по делам средств массовых коммуникаций Михаилу Лесину. В 2015 году Лесина нашли мертвым в номере отеля. Сейчас его недвижимость выставлена на продажу в России.

У друга Путина Бориса Ротенберга есть недвижимость в Твэрминне (Ханко) вблизи военного полигона в Сюндалене. Также ему принадлежит участок земли в Свартбэке недалеко от нефтеперерабатывающего завода в Килпилахти.

Два участка на побережье рядом со складами финских ВМФ в Скиннарвике на полуострове Кемьо принадлежат эстонской фирме, владелец которой — гражданин России.

После изменений в законодательстве в конце 1990-х российским гражданам проданы 5,6 тысяч объектов недвижимости по всей Финляндии.