К счастью, в гуманитарных и общественных науках не существует понятия «святая правда», так что у нас есть возможность вести споры о прошлом, настоящем и будущем. Хорошо, если мы готовы удовлетвориться «какой-то правдой», хуже, когда мы настаиваем на третьем варианте, то есть на собачей чуши, и утверждаем, что, например, национализм в его польском и российском понимании, — это непреходящая ценность.
Родившийся в 1952 году Доминик Ливен (Dominic Lieven) и Анджей Новак, который младше его на восемь лет, — выдающиеся консервативные историки, не чурающиеся участия в политической жизни. Ливен в течение восьми лет был советником Маргарет Тэтчер по внешнеполитическим вопросам, а Новак работает с президентом Анджеем Дудой (Andrzej Duda), при этом оба ученых удостаивались за свои исторические изыскания престижных наград.
Отличает их социальное происхождение, а также отношение к империям, национализму и России — как давней, так и современной. Ливен, член Британской академии и Кембриджского Тринити-колледжа, происходит из рода остзейских дворян, служивших при дворе русского царя. В 2016 году за свою книгу «Навстречу огню. Империя, война и конец царской России» он получил Премию Пушкинского дома, а тремя годами ранее удостоился российского ордена Дружбы. Таких наград от россиян наверняка не получит автор труда «Метаморфозы Российской империи в 1721-1921 года» Анджей Новак — выходец из «трудовой интеллигенции», работающий в Польской академии наук и в Ягеллонском университете.
Да здравствует Европейский союз
Отличают двух ученых также методы работы. Ливен — историк-архивист, материал для своей книги он целый год собирал в российских, британских, американских, французских и австрийских архивах. Британец старается быть объективным исследователем, избегающим предвзятого подхода.
Новак занимается в первую очередь историей идей и опирается в своих изысканиях в основном на опубликованные тексты. Интерпретируя их, он зачастую представляет субъективную и даже (в особенности в публицистике) «партийную» оценку. Книгу Ливена он, конечно, прочел и ссылается на нее в своих работах. Новак даже (вместе с Мареком Корнатом (Marek Kornat)) рекомендовал ее польский перевод к публикации, хотя и считает автора «почитателем царской Империи» (польский историк к таковым, разумеется, не принадлежит).
Ливен положительно относится не только к царской империи, но и, критикуя любые националистические тенденции, с симпатией отзывается об идее империи, объединяющей народы и культуры, чем, пожалуй, не завоюет сердца польских читателей (в особенности в годовщину освобождения Польши из-под власти трех империй). С другой стороны, Ливен выступает защитником Европейского союза, критикует Брексит и пишет во вступлении к польскому изданию своей книги следующее: «ЕС опирается на имперскую логику. Жителям Европы, если они хотят, чтобы их мнение, связанное с вопросами безопасности и благосостояния, имело вес, следует объединить силы всего континента, ведь европейцам, пожалуй, не понравился бы мир, в котором решения в сфере торговли или экологии принимают Дональд Трамп, Си Цзиньпин и Владимир Путин», то есть лидеры очередных потенциальных империй.
Такая фраза должна несколько успокоить поляков, ведь по большей части наши соотечественники довольны членством Польши в ЕС. Ливен, однако предостерегает: «В то же время Европа — это континент, на котором изобрели этническо-языковой национализм, и который до сих пор не может освободиться от влияния „политики национального самоопределения". Преодолеть эти противоречия сейчас ничуть не проще (и ничуть не менее важно), чем в 1914 году».
Долой Европейский союз
Ливен — гражданин мира. Он женат на японке и живет в Японии, где и написал свою книгу «Навстречу огню». Его очень тревожит то, что современной Европе, как в начале прошлого века, наблюдается рост националистических настроений, которые спровоцировали пожар в 1914 и 1939, привели к геноциду и этническим чисткам. Сейчас они вновь начинают угрожать миру.
Ситуация тревожит не только Ливена. Недавно Европейский парламент призвал страны-члены ЕС запретить деятельность неофашистских и неонацистских объединений (польские европарламентарии-националисты голосовали против этой резолюции). Анджей Новак придерживается националистических взглядов и даже выступает в роли идеолога патриотических правых сил. Для него «европейская империя» Ливена — конструкция совершенно неприемлемая.
«В начале XX века со всей остротой встала проблема существования единого самосознания в рамках крупных государственных образований, его устойчивости, способов и методов его дальнейшего функционирования. Великая война, а точнее (…) последние предшествовавшие ей десятилетия, — это период кризиса империй, одной из основных причин которого послужило „вызревание" национально-освободительных процессов или, если угодно, появление современных национальных проектов, стремившихся обрести политическое представительство», — отмечает Новак. Ему, в отличие от Ливена, этот факт, однако, нравится, ведь благодаря таким процессам Польша обрела независимость.
В интервью, опубликованном несколько недель назад в «Газета выборча», Новак недвусмысленно заявляет о своем отношении к ЕС: «Империя отличается от народа тем, что она хочет втянуть всех в свою модель интеграции, мечтает об универсализме. Самое худшее, что может произойти — появление единой империи, ведь оно положит конец существованию человечества». На вопрос Томаша Квасьневского (Tomasz Kwaśniewski), представляет ли себе историк перспективу выхода Польши из ЕС, тот отвечает: «У меня не настолько ограниченное воображение, чтобы себе этого не представлять. Если какая-то организация (а ЕС — это организация) действует деспотично, несправедливо, нарушает интересы некоторых своих членов, то хорошо иметь возможность ее покинуть, правда? Возможно, однажды так и придется сделать».
Национализм и сферы влияния
Обе книги повествуют о царской России и ее крахе, при этом половина труда Ливена посвящена описанию европейских политических и общественных реалий периода, предшествовавшего Первой мировой войне. Автор стремится, чтобы читатель обратил внимание на все факторы, которые привели к этому краху, и осознал, какая опасность связана с ними в наши дни. Мы узнаем, что «в начале XX века национализм обрел общеевропейский охват. Национальный подъем наблюдался у народов, населявших Российскую, Австрийскую, Османскую империю»; что, как ни удивительно, «предшественником этих явлений стал национализм ирландский», и что «с российской точки зрения самую большую опасность представляло украинское национальное движение» (а не, как могло бы показаться полякам, польское).
Автор также сообщает читателям, что немецкие националисты стали воспринимать Габсбургскую империю как «немецкое приграничье, которое следует защитить от панславянской угрозы», а австрийская модернизация провинции и просвещение вели обычно к появлению национализма, а тот стал причиной Балканских войн 1912-1913 годов, а потом пожара 1914-1918.
Новак не обходит эти тезисы вниманием. Ливен «полагает, что к трагедии привел напор модернизации и появившегося на рубеже XX века связанного с ней этнического национализма (смертельной угрозой для Российской империи британский историк однозначно называет украинскую проблему). По мнению Ливена, „война разразилась из-за глубинных структурных проблем в международной политике, в первую очередь из-за изменения баланса сил между странами, а также из-за этнического национализма, угрожавшего как конкретным империям, так и всему глобальному порядку, фундаментом которого они служили"».
Новаку ближе позиция американского историка Джошуа Санборна (Joshua Sanborn), который в разрушении Российской империи видит «первый симптом процесса деколонизации XX века, в данном случае — деколонизации Восточной и Центральной Европы. Война была не только столкновением империй, боровшихся за контроль над спорными сферами влияниями, но и конфликтом, который определил, насколько те или иные державы смогут контролировать свои колонии/периферии».
На мой взгляд, две эти позиции друг другу не противоречат, ведь без появления этнического национализма не было бы и деколонизации Восточной и Центральной Европы.
Россия в одах
Ливен в своих работах пишет о царской империи с симпатией. Четче всего эта позиция просматривается в книге «Российская империя и ее враги» (2002 год), которую историк посвятил своим предкам, то есть «двоюродным дедушкам полковнику Императорского гвардейского кавалергардского полка князю Анатолю Ливену и лейтенанту британской королевской артиллерии Томасу Кеннеди», а также «двоюродной бабушке Марджори Тейлор (урожденной Кеннеди), которые были детьми империи и ее жертвами».
В текстах Новака такой симпатии мы не найдем. Польский исследователь посвятил свои «Метаморфозы» памяти Ричарда Пайпса (Richard Pipes) — человека, которого уважают в Польше и ненавидят российские националисты, критика «империи зла» и сторонника тезиса о московских корнях большевистского тоталитаризма.
Катастрофа уже разворачивается
Польской теме в обеих книгах отводится разное место. В труде Ливена она не выходит на первый план и служит тому, чтобы «объяснить российскую внешнюю политику, а также поместить ее в более широкий исторический контекст». При этом «на польском примере предпринимается попытка осмыслить весь мировой кризис, приведший к катастрофе 1914 года». Кроме того, Ливен с волнением старается показать читателям, что «силы, которые подтолкнули мир к бездне 1914 года, в XXI веке не прекратили своего существования». Первая мировая война была для британского ученого в первую очередь конфликтом восточноевропейским, а «основные явления, вокруг которых она развертывалась, то есть империя и национализм, геополитика и самосознание, стали фундаментом всей истории XX века».
Ливен писал свою книгу «у подножья горы в Японии, наблюдая за тем, как в Восточной Азии нарастает геополитическое противостояние и поднимает голову воинственный национализм». Он осознает, что европейский этнический национализм разжег пожар, который изменил жизнь людей на всех континентах, и не хочет, чтобы Восточная Азия решила сейчас отплатить Европе той же монетой. Историка удручает тот факт, что единственный фактор, препятствующий такому развитию событий, — это существование ядерного оружия. В своих интервью Ливен не исключает, что оно будет использовано.
В книге Новака Польша становится героиней наравне с Россией. В нескольких главах польская национальная идея противопоставляется имперской националистической российской идее, которая зародилась в XVI веке благодаря монаху Филофею, создавшему концепцию «Москва — третий Рим», и развивалась на протяжении всех веков существования империи. Завершает книгу глава о провалившейся попытке избежать катастрофы при помощи превращения России из славянской в евразийскую империю.
Империя права или свобода, граничащая с анархией
Перед нами две книги двух выдающихся историков, предлагающих диаметрально противоположный взгляд на прошлое, настоящие и будущее Польши, Европы, мира, на такие важные для нас понятия как демократия, свобода, закон. В упоминавшемся выше интервью «Газета выборча» Анджей Новак называет свое мировоззрение «анархо-консерватизмом». «Мне, — говорит он, — близок польский дух, самое важное для которого — свобода, граничащая с анархией. Я не вижу другого способа гарантировать мне свободу, кроме как позволить моему мнению звучать наравне со всеми остальными, не дать оспаривать его каким-нибудь меритократам». Анархия по определению подразумевает правовой нигилизм, поэтому неудивительно, что профессор критически относится к Евросоюзу, который сделал своим фундаментом позитивное право, защищающее помимо прочего права меньшинств. Для ЕС демократии без законности не существует, в свою очередь, для Новака в Европе нет менее демократической структуры, чем Европейский Союз, поскольку тот оспаривает «право» парламентского большинства менять правовые реалии в Польше.
«Космополит» и «империалист» Доминик Ливен, живущий в Японии, выросший и учившийся на Западе, выступает, как упоминалось выше, защитником ЕС и критиком Брексита. Для него «на фоне приобретающей все более тревожные черты международной обстановки становится очевидной потребность в европейской солидарности», Именно благодаря ЕС «удалось смягчить противоречия и положить конец кровопролитному столкновению между ирландскими протестантами и католиками. (…) Одно из громадных потенциальных достоинств Евросоюза заключается в том, что он может сыграть важную роль в преодолении и ограничении конфликтов между европейскими народами, ведущими борьбу за территорию, историю или самосознание. В 2017 году английские избиратели проголосовали за выход из ЕС, практически не задумываясь о том, что такое решение будет означать для Ирландии».
Ливен рад, что современные азиатские государства больше похожи на империи, чем на европейские национальные государства, фундаментом для которых служит этническо-языковая идентичность. В противном случае представители разных населяющих Азию этнических групп начали бы добиваться государственности, а это привело бы к конфликтам, которых наша планета может не пережить.
Иначе оценивает эту проблему Новак, не давая ей однозначной оценки. Он пишет, что в нашу «экуменическую эпоху» вновь возрождается «идеология имперского реванша, строительства новой „справедливой" и „несущей свободу" империи, которая должна стать противовесом господствующим в мире силам неверного, дурного миропорядка» (подразумевается, что с одной стороны находится ЕС, а с другой — путинская Россия). «И это, возможно, делает исследование этапа формирования такой идеологии, то есть Второй мировой войны и начала XX века, задачей, достойной усилий в начале века XXI», — подводит итог историк.
