Потрясшие Францию выступления «желтых жилетов» стали важнейшим сигналом странам Запада, что дальше так продолжаться не может. Низы и средний класс протестуют против растущей бедности, государственной алчности и самонадеянности элит, ярким представителем которых является президент Эмманюэль Макрон. Франция — классическая страна революций, и нынешние выступления знаменуют новый этап «классовой борьбы» — впервые после распада СССР. Они имеют значение не только для Франции, но и всего мира. Что отличает восстание «желтых жилетов» от других протестных движений на Западе? Европейские аналитики приходят к следующим выводам:

— В отличие от предыдущих протестов, акции «желтых жилетов» (ЖЖ) не были инициированы ни профсоюзами, ни оппозиционными партиями. Это движение застало традиционные политические силы врасплох. Не исключено, что к восстанию «приложили руку» спецслужбы (французские или заморские), но одним этим протест рядовых французов объяснить невозможно. Во Франции спонтанно зародилось низовое (grassroots) движение, не связанное ни с левыми (Жан-Люк Меланшон) ни с правыми (Марин Ле Пен) партиями. Это чрезвычайно осложняет задачу для Эмманюэля Макрона и его правительства. К акциям протеста присоединяются студенты, школьники, фермеры и представители всех слоев французского общества. По мнению историка Сесиль Буаншо, движение ЖЖ напоминает не классические классовые бои 20 века, а народные «хлебные бунты» Средневековья, типа Жакерии. С той разницей, что сейчас импульсом протеста вместо хлеба выступает бензин. Показательно, что уровень поддержки ЖЖ во французском обществе необычайно высок — около 80%.

— С организационно-технической точки зрения движение ЖЖ развивается по схеме, уже опробованной в ходе «арабской весны» 2011 года — это использование социальных сетей и флешмоба. Силы безопасности практически не могут реагировать на выступления, которые спонтанно организуются в разных местах одновременно. Поскольку власти пытаются блокировать Фейсбук, Инстаграм и другие традиционные социальные сети, протестующие стали активно использовать альтернативные мессенджеры, такие как Телеграм.

— Чисто французская специфика «революционной ситуации» заключается в том, что Макрон и его движение «Вперед, Республика», воспользовавшись политическим хаосом, летом 2017 года «фуксом» получили абсолютное большинство во французском парламенте. Макроновское движение либерального толка, представленное малоподготовленными депутатами, имеет 308 мест в Национальной ассамблее, в то время как старейшая Социалистическая партия — всего 30, Национальный фронт — 8. В этих условиях парламентская оппозиция становится невозможной, и все протесты автоматически выносятся на улицу. Одним из требований ЖЖ уже стали досрочные выборы в Национальное собрание.

— Непосредственный импульс акциям протеста дала инициатива французского правительства по введению «экологического налога» — повышения цен на бензин (+2,9%) и особенно на дизель (+6,5%). В течение года цены на дизель во Франции выросли примерно на 23%, на бензин — на 15%. Это нанесло серьезный удар по кошельку рядовых французов, особенно в провинции, где автомобиль является основным транспортным средством. Провинция беднее больших городов, и жители «периферии» восприняли инициативу Макрона как вызов со стороны «зажравшегося центра». Французские экономисты уверены, что «экологическая этикетка» — лишь предлог, чтобы обобрать беднеющий средний класс. Макрон, по их мнению, пошел на этот шаг потому, что казна пуста, а госдолг уже составляет 100% ВВП. Франция живет не по средствам: все поглощают два «паразита»: громадный бюрократический аппарат и раздутая «социалка», которая содержит миллионы иждивенцев, в том числе выходцев из Северной Африки. Одновременно налицо коррупция правящих элит, их нежелание провести реальные реформы. Экономика стагнирует уже более 10 лет, налицо системный кризис французской политической, социальной и экономической модели.

— Французский кризис — лишь часть глобального кризиса, охватишего развитые страны. Неолиберальная политика привела к выносу производства из бывших индустриальных центров, идет демонтаж «социального государства», уничтожение не только «среднего класса», но и всех категорий наемного труда. Распад СССР значительно ускорил этот процесс. Торжество финансового капитала привело не только к деиндустриализации, но и росту социального неравенства. Особенно сильно уровень неравенства (как доходов, так и состояний) вырос за последние 30 лет, это касается практически всех стран мира, Франции в том числе. В «глубинной» Франции люди очень стеснены в средствах, «чистая» месячная зарплата составляет около полутора тысяч евро (в целом по стране — 1637 евро для служащих и 1717 — для рабочих). При том, что аренда скромной квартирки может стоить одну тысячу евро. Повышение налога на топливо подрывает бюджет очень многих, особенно в провинции, где зарплаты ниже, а транспортные расходы больше. В целом все аналитики отмечают, что жизненный уровень французов постоянно снижается, и это подпитывает недовольство.

— Личность Эмманюэля Макрона — один из главных факторов недовольства. Президент-миллионер, сформировавшийся в структурах банка Ротшильдов, является представителем неолиберальной элиты. Почти всю свою карьеру Макрон оставался убежденным либерал-монетаристом. Он придерживается экономической стратегии, которая предполагает режим бюджетной экономии, отказ от экономического суверенитета и свертывание «социальных завоеваний» французских трудящихся. Согласно политическому обозревателю парижской «Монд» Жерару Куртуа, Эммануэль Макрон вызывает стойкое и активное неприятие у большинства французов. Он сконцентрировал в своих руках колоссальную власть и лично несет ответственность за провал реформ. Сбить социальную напряженность может лишь его отставка.

— Принципиально новой чертой протестов во Франции стала борьба за снижение налогов — как топливных, так и прочих. До сих пор классовые бои разворачивались за повышение зарплат и социальные льготы, в то время как тема налогов оставалась в тени. Между тем современные государства Запада, являясь фактически банкротами, пополняют казну за счет повышения налогов, что ведет к фактическому снижению уровня жизни. Французы — одна из наиболее обремененных налогами наций Европы. Налоговая составляющая составляет свыше 45% ВВП. По мнению аналитиков журнала «Монд дипломатик» (Le Monde diplomatique), излюбленной формой налогообложения стал НДС — налог на добавленную стоимость, которым обкладывается вся сумма товаров и услуг. Франции принадлежит сомнительная честь стать первой страной в мире, которая изобрела и ввела в практику НДС в далеком 1958 году. В силу своей неприметности НДС гораздо коварнее подоходного налога. Так, во Франции четверть всех налоговых поступлений обеспечивается за счет подоходного налога, и половина — за счет НДС.В последние дни французское правительство пошло на уступки «желтым жилетам», заморозив введение налога на дизель и бензин, но протестную волну уже не сбить: слишком поздно и мало, говорят французы. Они требуют повышения минимальной заработной платы и понижения налогообложения в целом. А также — досрочных выборов в Национальную ассамблею и отставки Макрона.