Когда Дмитрий Павлов сменил имя, его внезапно начали приглашать на собеседования. Но понимая, что разговаривают с иностранцем, работодатели теряли интерес.
Виктор Паульсен (Victor Paulsen) приехал в Норвегию из России в 1998 году. Тогда его звали Дмитрий Павлов, и он мечтал стать предпринимателем.
Он учился в Институте экономики Будё по специальности «гражданское строительство и бизнес-экономика» и работал в нескольких норвежских компаниях. Но в 2015 году его сократили, и он снова оказался на рынке труда.
За два года его ни разу не пригласили ни на одно собеседование. Тогда он решил сменить имя.
Их останавливал акцент
Это помогло. Работодатели начали звонить и приглашать его на собеседования. Но там его ждал новый удар.
«Когда они обнаруживали, что я говорю с акцентом, они теряли всякий интерес. Кто-то даже прямо сказал, что проблема в языке. Другие говорили, что я чересчур квалифицирован для их работы, или что мне будет скучно», — рассказывает Паульсен.
Он посылал резюме в одну компанию в Бергене за другой, но так и не смог устроиться на постоянное место работы. Сейчас он временно заменяет сотрудника в строительной фирме, но после четырех лет поисков и более 800 отправленных заявок ему так и не удалось найти место по специальности.
Директор Nav Vestland Анне Квернеланд Богснес (Anne Kverneland Bogsnes) знает, что людям с иностранными именами часто приходится менять имя на звучащее более по-норвежски.
«По-моему, грустно, что так обстоят дела до сих пор, и меня, пожалуй, удивляет, что мы так и не смогли что-то с этим сделать», — говорит Богснес.
Анонимное соискание проблему не решает
Гру Мьельхейм Сандал (Gro Mjeldheim Sandal), профессор психологии в Университете Бергена, изучает мультикультурную трудовую среду. Она считает, что смена имени в долгосрочной перспективе неэффективна.
«Кандидаты, недостаточно западные в том, что касается внешности и поведения, едва ли продвинутся дальше собеседования. У того, кто показывает, что уважает традиции своей родины, меньше шансов получить работу», — говорит она.
Весной 2019 года правительство запустило пробный проект, скрыв имена соискателей и их личные данные на этапе до собеседований. По мнению Сандал, в целом это проблемы не решит.
«Это важный проект, но работа не должна на этом заканчиваться. Важно, чтобы эмоции не шли впереди четких рабочих критериев. Многие, вероятно, не хотят никого дискриминировать, но именно это и происходит на практике, если вы позволяете чувствам решать».
Хочет представить план действий против дискриминации
Уполномоченный по вопросам равноправия и дискриминации Ханне Бьюрстрём (Hanne Bjurstrøm) ранее тоже заявляла, что анонимизации недостаточно, и надо что-то делать с самим процессом рекрутинга.
По словам министра культуры и равноправия Трине Скеи Гранде (Trine Skei Grande), ее не удивляет, что иностранцы по-прежнему меняют имена в попытках попасть на собеседование.
«Этническая дискриминация на рынке труда и в трудовой жизни ни для кого не секрет, и мы знаем, что она препятствует интеграции и социальной мобильности», — говорит Гранде.
В будущем году правительство обязует работодателей более подробно отчитываться о своей деятельности. Кроме того, к концу года оно разработает план действий по борьбе с расизмом и дискриминацией.
«План действий будет включать в себя меры по предотвращению дискриминации на рынке труда и рабочих местах», — говорит Гранде.
