Какой должна стать Россия в тот момент, когда расширяющаяся Европа вплотную подступает к ее границам? Как выстроить отношения Европейского союза с этой страной-континентом, в муках выкарабкивающейся из коммунизма, безусловно обновившейся, но еще не определившейся со своим политическим имиджем?
"Русский вопрос" возник далеко не вчера. Еще в XIX веке шли споры о политической природе Большого северного соседа и о двух его ликах: азиатском и европейском. Однако со вступлением в ЕС десяти новых государств, пять из которых находились под влиянием СССР, а три были его членами, вопрос об отношениях между Европой и Россией выходит за рамки теоретических дебатов и требует конкретных ответов.
По-видимому, самой большой трудностью для руководителей Европейского союза является выработка стратегии. Если еще год назад российско-европейские отношения переживали "медовый месяц", то сегодня у Запада возникли определенные сомнения. Постепенное устранение при президенте Путине всех форм политической оппозиции, уравновешивающих или ограничивающих существующую в России власть, тотальный информационный и политический контроль Кремля над парламентскими и президентскими выборами, заключение под стражу миллиардера Михаила Ходорковского и, разумеется, чеченский вопрос воспринимаются как свидетельства скатывания России к авторитарному режиму.
Верно также и то, что Россия в последние месяцы ведет кампанию, направленную на минимизацию последствий расширения ЕС, которое, как она считает, наносит ущерб ее интересам. Предъявив Европе список из четырнадцати проблем, связанных с расширением, Москва потребовала, чтобы распространение российско-европейского Договора о партнерстве и сотрудничестве на новых членов Союза подчинялось ряду условий. Это требование было воспринято в Брюсселе как неприемлемая форма вмешательства. В ходе состоявшегося 23 февраля совещания двадцати пяти министров иностранных дел расширенной Европы был сформулирован ответ Москве: распространение Договора на десять новых членов "не подлежит обсуждению".
Некоторые возражения, связанные с возможными пагубными последствиями расширения ЕС для российской торговли, могли бы быть урегулированы. Но с другой стороны, многие руководители европейских государств негативно воспринимают попытки Москвы поставить условием распространения Договора на Ригу и Таллинн улучшение положения русскоязычного меньшинства в этих двух прибалтийских странах.
Кроме того, одна из трудностей в отношениях с Россией проистекает от того, что у европейских стран нет единства по поводу того, какую политику следует поводить в этом направлении. В первый лагерь объединились скептически и осторожно настроенные страны, в основном страны Севера. Они выступают за ужесточение политики в отношении России в связи с происходящими в ней переменами. По примеру Вашингтона, эта группа стран указывает на "пропасть", разверзшуюся между Россией и ЕС с точки зрения разделяемых ими базовых ценностей.
В другом лагере находятся "романтики" (это в основном Франция, Германия и Италия), которые считают, что в первую очередь нужно поддерживать усилия, прилагаемые Москвой с целью модернизировать страну, не заостряя внимания на досадных моментах. "Soft diplomacy", или "мягкая дипломатия", стремящаяся "не унижать Россию" считается лучшим способом помочь войти в демократическое сообщество стране, на долю которой приходится две трети нашего импорта энергии и которая осуществляет 50% своего торгового оборота с расширенным ЕС. Приверженцы этого подхода склонны также недооценивать прессинг России в отношении Прибалтики. Мнение Латвии, согласно которому Москва использует вопрос о русскоязычном меньшинстве как инструмент для зарабатывания очков в Брюсселе, расценивается как крайнее, даже параноидальное.
Как хороший шахматист, Россия поняла всю выгоду, которую она могла бы извлечь из этих разногласий. Поэтому в проталкивании своих интересов она во многом делает ставку на двусторонние контакты. По сведениям осведомленных источников, на предстоящем саммите Россия-ЕС Москва будет настаивать на получении права контроля в отношении соблюдения прав русскоязычного меньшинства. Кремль торопится. С 1-го мая Европа получит экспертов по делам России в лице ее бывших сателлитов, что, скорее всего, сыграет на руку лагерю скептиков. Однако если Россия демократизируется, эти новые члены ЕС, представляющие собой естественные мосты между ней и Западной Европой, смогут стать ее лучшими адвокатами.
