Я радовался падению Берлинской стены, развалу Советского Союза и поражению контрреволюционного путча, стремившегося восстановить коммунистическое правление в Кремле, по двум неустойчивым причинам: принципы и личный интерес. Вторая была более понятна, чем первая. Будучи журналистом, я был кровно заинтересован в свободе самовыражения, а советский режим был скучным антитезисом этой свободы. Но это было так давно. В первое десятилетие нового века обнаружился вакуум там, где раньше лежала нависшая, угрожающая советская тень, сила, державшая своих собственных граждан под домашним арестом, однако внушавшая достаточно страха англо-американским ястребам, чтобы сдерживать их империалистические наклонности. Вторглись бы Буш с Блэром в 2003 году в Ирак со столь бесстыжей наглостью, если бы дядюшка Сталин или даже кузен Брежнев по-прежнему занимали свое положение?
Моя вера в принципы была глупа. Принцип - это бессильный критерий, если он используется для оценки Саддама Хусейна, но не Тони Блэра. Мало кто из императоров был столь же легкомысленно безразличен к своей собственной лжи, как Блэр по отношению к Ираку.
Случилось так, что президент Обама, произносивший свою речь в Осло примерно в то же время, когда Блэр давал интервью Би-би-си, оправдывая свое участие во вторжении в Ирак, выбрал именно эту трибуну, чтобы дать определение отношениям между справедливостью и войной. Если англо-американская оккупация Ирака базировалась на лжи, какую войну вели те, кто оказывали сопротивление американским войскам - справедливую или несправедливоую? Сколько еще стран попытались бы завоевать Буш и Блэр, если бы не встретили в Ираке никакого сопротивления?
Обама вступил на засекреченную территорию, когда уверенно заявил, что священная война не может быть справедливой войной. Он, конечно, пытался нанести удар сбоку по джихаду, что понятно в контексте его потребности оказаться ближе к американскому мнению, чем к мусульманским догмам. Однако в процессе он, вполне вероятно, нанес непредусмотренный удар сплеча по индуизму. Два великих индуистских текста - Рамаяна и Махабхарата - это военные эпопеи, и индуист придет в ужас, если услышит, что повелитель Рама и повелитель Кришна вели несправедливую войну. Нравственный кодекс большинства восточных религий глубоко въелся в народные поверья. Обама может быть удивлен, узнав, что каноническим священным воителем Корана является Давид, царь иудеев.
В лучшем из возможных миров, в первое десятилетие 21-го века, во главе Союза полу-Социалистических Советских Республик стоял бы полу-Брежнев. Этот полу-СССР был бы сильной супердержавой, где “Правда” была бы такой же свободной, как Guardian, а “Известия” - столь же непочтительными, что и Sun (крупнейший британский таблоид - прим. перев.). Однако мы живем не в лучшем из возможных, а в реальном мире и тут политическое равновесие уступило место неустойчивости, а место легитимного противовеса было отдано теневым армиям, побуждаемым частными мотивами, но мобилизуемым во имя национализма. Патриотизм дает теокартическим движениям силу, которую они никогда не получили, если бы более ясно заявляли свои намерения. Так произошло в Ираке; так происходит в Афганистане. В Ираке эти силы противовеса были кооптированы внутрь системы, где они выжидают удобного случая, когда местные политики самоуничтожатся, а американские силы уйдут из страны. В Афганистане на их стороне история и география.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В первое десятилетие нового века обнаружился вакуум там, где раньше лежала нависшая, угрожающая советская тень, сила, державшая своих собственных граждан под домашним арестом, однако внушавшая достаточно страха англо-американским ястребам, чтобы сдерживать их империалистические наклонности. Вторглись бы Буш с Блэром в 2003 году в Ирак со столь бесстыжей наглостью, если бы дядюшка Сталин или даже кузен Брежнев по-прежнему занимали свое положение?
