Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

Меняющаяся геометрия

© РИА Новости / Перейти в фотобанкГлавный редактор журнала "Россия в глобальной политике" Федор Лукьянов
Главный редактор журнала Россия в глобальной политике Федор Лукьянов
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Читать inosmi.ru в
Когда два года назад Барак Обама готовился занять пост президента, никто не мог вообразить, что российская тема станет определяющей не только для его внешней, но и для внутренней политики. Тем не менее, это произошло. Правда, не от хорошей жизни.

Когда два года назад Барак Обама готовился занять пост президента, никто не мог вообразить, что российская тема станет определяющей не только для его внешней, но и для внутренней политики. Тем не менее, это произошло. Правда, не от хорошей жизни.

Перезагрузка с Москвой задумывалась как подспорье для решения других, более важных, проблем, но оказалась единственным успешным элементом международной повестки Обамы. А вопрос о ратификации Договора СНВ, отнюдь не революционного и вполне технического, стал решающей проверкой, способна ли вообще администрация добиваться своего. Сенат голосовал, по сути, не о ядерных сокращениях, а о том, кто в доме хозяин. Белый дом проявил не только твердость, но и недюжинное политическое мастерство. С нового года Барак Обама попадает в гораздо менее благоприятную обстановку – недружественная Палата представителей и минимальное большинство в Сенате. Но ощущение катастрофы, охватившее сторонников президента после проигранных промежуточных выборов в ноябре, усилиями последних недель удалось преодолеть.

Ратификация СНВ завершает перезагрузку. Все цели, поставленные полтора года назад, выполнены: договор заключен, санкции против Ирана введены, сотрудничество по Афганистану расширилось, острота противоречий по противоракетной обороне снизилась. Но все это – переходный этап от глубокого кризиса отношений к функциональному диалогу. Теперь нужна новая политика, ориентированная на перспективу. Для нее, с одной стороны, создана подходящая атмосфера – в отношениях руководителей в кои-то веки появилось нечто, напоминающее доверие. Дмитрий Медведев в своем итоговом интервью назвал главную причину, по которой отношения России и США при Обаме пошли в гору: «Он выполняет обещания». Хотя предыдущих президентов двух стран – Ельцина и Клинтона, Путина и Буша – связывали, как считалось, дружеские отношения, достигнутые договоренности соблюдались далеко не всегда.

С другой стороны, ситуация в Америке меняется. Обаме придется действовать в условиях прессинга со стороны Конгресса, а в нынешнем республиканском руководстве затруднительно найти кого-то, настроенного к России хотя бы нейтрально. О позитивном настрое даже мечтать не приходится. Так что доброй воли президента, сомневаться в которой пока нет оснований, может просто не хватить, чтобы продолжать тот же курс.

Помимо политических препятствий есть и концептуальные. То, что американцы предлагают в качестве следующих шагов, – продолжение переговоров о сокращении вооружений с включением в них тактического оружия, восстановление режима контроля над обычными вооружениями в Европе – будет только дальше загонять в прошлое, искусственно воскрешать минувшие дискуссии. Ведь все эти сюжеты базируются на принципе баланса сил, который давно не имеет смысла, поскольку системного противостояния Москвы и Вашингтона нет, и в прежнем виде уже не будет. Да и сам СНВ-3 возрождает подход «цивилизованной конфронтации», который Рональд Рейган любил формулировать по-русски: «Доверяй, но проверяй». Не случайно главным аргументом администрации в пользу одобрения договора была необходимость восстановления взаимных инспекций, прекратившихся с истечением СНВ-1. Все остальные доводы (нераспространение, безъядерный мир и т.п.) – из разряда умозрительных.

Несколько абсурдно выглядит ситуация с противоракетной обороной. Судя по дебатам и в Сенате, и в Государственной думе, эта тема остается постоянным камнем преткновения, порождающим политические противоречия. При этом очередное испытание системы ПРО закончилось недавно неудачей – второй за год, хотя Пентагон и так упрекают за создание «тепличных» условий для тестов.  А доклад ведомства Конгресса по контролю над расходами высказывает опасения относительно роста расходов на этот проект, перспективы которого неясны. Вопрос, стоит ли ломать столько копий из-за того, что по-прежнему представляется химерой?

Новая эпоха не позволяет однозначно определить, кем Россия и Америка будут друг для друга в XXI веке. Парадигма холодной войны была, по крайней мере, проста и понятна. СНВ-3 – последний из больших договоров, предназначенных для регулирования двустороннего соперничества сверхдержав в условиях, когда оно составляло стержень всей мировой политики. Это давно не так. Мир не следит, затаив дыхание, за перипетиями переговоров Москвы и Вашингтона. Тегеран или Пхеньян стремятся обрести ядерное оружие вне зависимости от того, сколько ракет и зарядов будет у России и Америки. А Пекин медленно, но верно наращивает свой арсенал, не обращая внимания не мотивы ядерных гигантов. Американо-российские отношения изменятся тогда, когда две страны окончательно поймут, что от них, на самом деле, в мире зависит намного меньше, чем они привыкли думать. Поэтому тратить время и силы на «доигрывание» вчерашнего противостояния просто расточительно.

Трудно себе представить, что Москва и Вашингтон превратятся в союзников. Но в мире «меняющейся геометрии», когда расстановка сил не установлена раз и навсегда, заведомо исключать какие-либо альянсы было бы просто недальновидно.