К историческим несчастьям, которые принесла полякам политика Сталина, добавляется сегодняшняя проблема: западные лидеры, не зная ничего (или мало) об этих несчастьях, возлагают на нас вину за плохие отношения с Россией («польская русофобия») и говорят нашим властям о необходимости их улучшения. При этом они совершенно игнорируют антипольскую политику Кремля, касающуюся, как современности, так и прошлого. Они требуют от наших властей улучшить отношения с Россией, не обращая внимания хотя бы на скандальные действия российских СМИ, которыми руководит кремлевская администрация.
Ничего не доказано…
Заявленная президентом Дмитрием Медведевым десталинизация бессмысленна, когда на главном транслируемом на всю страну канале российского телевидения звучит ложь о намеренном убийстве советских пленных в «польских лагерях смерти». Или в другой очень популярной передаче «Судите сами» известный журналист прямо утверждает, что в «вопросе виновных в катынском преступлении до сих пор ничего не доказано».
Об истинной десталинизации можно будет говорить только тогда, когда непростые для россиян исторические факты станут фактами в их школьных учебниках, а не только мячиками для политического жонглирования в руках кремлевских властителей. Ведь как уже давно сказала историк Кристина Керстен (Krystyna Kersten): «власти России обнародуют только то, что уже давно известно, руководствуясь политическими соображениями, а не стремлением узнать историческую правду».
Именно это дозирование правды о совершенных над поляками преступлениях, повторяющиеся многие годы спектакли с возвращением катынских документов, эта циничная фальшь противоположной стороны приводят к тому, что многие молодые поляки вместо того, чтобы все больше узнавать о своей современной истории, все больше от нее устают. «Отстаньте от нас с этой историей», - говорят они, не осознавая, что тысячи других молодых поляков не могут даже зажечь свечу на могиле своих близких, потому что они не знают, где и когда те погибли. Они лишь знают, что в СССР.
В этом контексте невозможно переоценить любой труд, который наводит на их след. Недавно, практически одновременно, мы получили две шокирующие подсказки. Одна, что особенно важно, от россиянина Никиты Петрова. Об этом писала Gazeta Wyborcza, там появился и комментарий под названием «Сенсационный документ о деле 600 бойцов Армии Крайовой, судьба которых была неизвестна». Этот документ (опубликованный в книге «По сценарию Сталина») подтверждает, что поляков в Сувалкском районе убила советская контрразведка.
Блестящий, упорный и скрупулезному исследователь сталинских преступлений Никита Петров и общество «Мемориал», заместителем председателя которого он является, заслуживают низкого поклона.
Я видел польских пленных
Другая подсказка – поражающая своим содержанием книга Тадеуша Киселевского (Tadeusz A. Kisielewski) о польских солдатах и офицерах низших рангов, о гражданских и священниках, которые пережили трагическую катынскую весну 1940 года, которых видели еще в 1941, и которые исчезли после нападения Германии на СССР, т.е. после 22 июня 1941 года. Их видели в самом Смоленске, но чаще всего в окрестностях несчастной Катни и в лесах на запад от нее.
И поэтому книга носит название «Сокрытая Катынь 1941-го – неизвестная трагедия польских военных», а процитированное выше высказывание Кристины Керстен предпослано ей в качестве эпиграфа. Поражают не только приведенные в книге факты, но и цифры: речь идет о без малого 17 тысячах человек!
«В 1941 году я видел польских военнопленных, которых везли машинами на работы и с работ где-то в районе самого Смоленска или вели строем под конвоем на ремонт Витебского шоссе. (…) Политработники говорили нам, что в катынском лесу и на запад от него размещаются лагеря для пленных польских офицеров. (…) Поляки работали группами от 4-5 до 15-20 человек. При этом рядом с ними все время находился конвоир НКВД с карабином на изготовку (…) Среди польских пленных, одетых в униформу, были и люди в гражданской одежде. (…) Политруки предупреждали нас, чтобы мы ни в коем случае не общались с польскими пленными при встрече», - пишет полковник запаса Илья Кривой, в 40-е годы бывший курсантом Смоленского стрелково-пулеметного училища.
Илья Кривой видел людей в польской военной форме в 1941 году живыми и он убежден, что т.о. годом ранее НКВД убить их не могло, так что все катынское следствие не имеет смысла. Он сообщил об этом в 2004 году в Генеральную прокуратуру Российской Федерации, вскоре после завершения ей следствия. До этого он неоднократно сообщал об этом прокуратуре и удивлялся, что прокурор отвечал молчанием и не приобщал изобилующего подробностями письма к материалам уголовного дела Главной военной прокуратуры № 159, т.е. к так называемому катынскому делу. Он не понимал, что у прокуратуры есть полный набор документов, доказывающих убийство польских офицеров НКВД в 1940 году, и она не собирается кусать сама себя за хвост, распространяя следствие еще на 1941 и на очередные тысячи польских жертв.
Илья Кривой отрицает преступление НКВД лишь потому, что чувствует, что обязан это сделать, как живой свидетель. Он и не подозревает, что его «уведомление» не сужает, а расширяет объем вины сталинских палачей и вовсе не доказывает (что было его намерением) вину немцев. Другой, намного более ценный документ, опубликованный в книге «Сокрытая Катынь 1941-го» - это «призыв к жителям СССР (!), Польши и других стран», подписанный таинственной «администрацией проекта "Правда о Катыни"».
Асфальтобетонные районы
Доступ к закрытым архивам и приводящиеся детали наводят на мысль, что «правдой о Катыни» управляют специалисты из спецслужб – представители коммунистов, которые готовы перегрызть глотку любому, кто говорит о сталинских преступлениях.
Желая доказать, что польские пленные находились в окрестностях Смоленска еще в 1941 году (а тем самым факт того, что их убили немцы после нападения на СССР, а не НКВД годом ранее), авторы приводят архивные документы, доказывающие, что на западе от Смоленска находились т.н. лагеря специального назначения, «в которых содержались бывшие польские военнослужащие и государственные чиновники, вывезенные в апреле-мае 1940 года из трех спецлагерей НКВД СССР для военнопленных». Они приводят даже их количество!
Эти «лагеря специального назначения» - это обычные исправительно-трудовые лагеря, называвшиеся «асфальтобетонными районами». Существовали Купринский АБР №10 (2932 заключенных), Смоленский АБР №9 (1500-2000 человек) и Краснинский АБР №11 (более 3000 человек).
На их существование неоднократно ссылались, впрочем, представители КПРФ, доказывая, что поляков убили не советские палачи в 1940, а немецкие – позднее. Кроме этих лагерей на запад от Катыни функционировало и девять других, не являвшихся трудовыми лагерями.
Что произошло с находившимися там людьми и со многими другими, о которых пишет Тадеуш Киселевский? Ведь это тысячи человек! В книге историка есть леденящее кровь воспоминание Ицека Эрлихсона – единственного (обнаруженного на сегодняшний момент) свидетеля, который в начале осени 1940 года (т.е. несколькими месяцами позднее расправы над четырьмя тысячами четырьмястами офицерами в Катыни) видел собственными глазами казнь пленных из лагеря, откуда он бежал. Сколько поляков, о которых мы еще не знаем, ждала такая судьба?
Тадеуш Киселевский расследует те судьбы, о которых ему удалось найти информацию не только в архивах, но и при встречах с живыми свидетелями тех событий. Справедливо исходя из предпосылки, что чтобы быть достоверным «не каждое правдивое свидетельство должно иметь подпись и печать», он использует сообщения, письма, беседы и разрозненные записки в качестве доказательной базы тезиса, что «большинство польских пленных, в основном военнослужащих (в первую очередь рядовых и сержантов), а также некоторое число гражданских лиц и священнослужителей, которые были задействованы на дорожных, железнодорожных и лесных работах в окрестностях Смоленска, было убито в июле 1941 года работниками смоленского НКВД».
Почему мы так мало знаем?
Россиянин Олег Закиров, который будучи майором смоленского КГБ сам занимался расследованием катынского дела (это описывается в его книге «Чужеродный элемент»), вдохновил Тадеуша Киселевского на поиск следов, подтверждающих, что в течение 1940 года и в 1941 до начала немецко-советской войны существовали лагеря, где находились тысячи польских пленных, которые были потом казнены. Сейчас можно услышать высказывания, особенно из уст историков, что в этом нет ничего нового, что они об этом слышали… Если так, то почему они не сообщили об этом в Комиссию по расследованию преступлений против польского народа? Почему мы так мало знаем об этих лагерях, а еще меньше о дальнейшей судьбе находившихся там людей?
«Сокрытая Катынь 1941-го» читается как детективный роман, хотя в ней есть множество документов, сообщений свидетелей, бесед и писем. Сенсация ли обнаружение следов без мала 17 тысяч поляков, которых, возможно уже перестали искать? Возможно да, и не меньшая, чем книга Никиты Петрова о тайном убийстве 600 бойцов Армии Крайовой при т.н. августовской облаве.
Оба эти труда подтверждают, однако, печальную необходимость постоянных тяжб с российскими властями за правду, постоянных просьб открыть российские архивы. Ведь всё так, как пишет Киселевский: архивы остаются закрытыми в тех государствах, где в них сокрыты трупы.
