Десятая годовщина начала войны в Афганистане и формальное завершение военной операции в Ливии заставляет серьезно задуматься о том, как мы употребляем наше западное (до сих пор подавляющее) стратегическое превосходство над остальным миром. Речь идет как о текущих эффектах, так и об отложенных последствиях военного участия НАТО в операциях, которые не имеют прямой связи с безопасностью его членов.
Ведь мы сходимся во мнении, что ни талибы, ни полковник Каддафи не были угрозой безопасности Запада. Выводы по поводу использования Западом силы не вызывают оптимизма. Вспомним, что у нас еще была кровавая война в Ираке, в которой НАТО играло лишь роль прикрытия при массированной атаке войск США и Великобритании.
Нахальство и пыл
Все эти операции, а также сопутствующая им риторика идеально вписываются в тезис, сформулированный выдающимся американским исследователем связей между войной и моралью Майклом Уолцером (Michael Walzer). В своей блестящей работе «Справедливые и несправедливые войны» он писал, что «поводом для продления войн бывает подпорченный нахальством и излишним пылом демократический идеализм, но также – аристократическое высокомерие, военный хубрис (гордыня)».
К этому тезису можно добавить, что это не только повод для продления войн, но и для их начала. В случае Ирана и Ливии основные причины были, впрочем, не идеалистическими, а материалистическими, а свойственные Западу «нахальство и излишний пыл» играют важную роль практически во всех случаях использования им силы, и не только после окончания холодной войны.
В Афганистане военная логика с самого начала главенствовала над политической. В этой войне политики полностью отреклись от роли, предписанной им еще фон Клаузевицом. Первую скрипку здесь играют военные, убеждающие политиков в том, что победа совсем близка, достаточно только подбросить «больше сил». И так уже десять лет.
О многочисленных ошибках, сделанных в ходе этой войны, и о расходах на нее писалось в последнее время много. Я сам пишу об этом с 2002 (!) года. Миссия НАТО в Афганистане, задачей которой была поддержка США, превратилась в бесконечное пребывание в этой стране конрадовского (Джозеф Конрад (Joseph Conrad)) Курца - в данном случае коллективного.
Операция ISAF, как герой Курц из повести «Сердце тьмы», оторвалась от изначальной цели визита в эту отдаленную страну. Пребывание имеет лишь доктринерскую цель – отучить «варваров» от их отвратительных обычаев. Мы перестали обращать внимание на сопутствующие этому жертвы.
Еще по теме: линчевание Ливии
Альянс удивительным образом изменила среда, в которой он пребывает. Больше стало говориться о расходах, особенно сейчас, когда у Америки возникли серьезные финансовые проблемы. Моральные аспекты и смысл войны отошли на второй план. В центре интереса оказались наши военные возможности. Мы не можем простить некоторым, что их национальные ограничения не позволяют им убивать больше талибов, осложняющих введение новых порядков.
Ливийская операция стала истинным торжеством лицемерия. Государства, которые десятилетиями поддерживали прежние режимы в Северной Африке, а самому Каддафи если не целовали руки, то предлагали развернуть свой шатер в своих президентских дворцах, решили вдруг переметнуться на сторону свободы и прав человека. Ошибки в изначальных оценках арабской весны (особенно в Тунисе) было решено исправить малой ценой, а даже и с выгодой – подключив НАТО к свержению Каддафи.
Следует напомнить, что количество жертв восстания в Бенгази изначально было ничтожно мало: их было гораздо меньше, чем жертв протестных выступлений в Египте, не говоря уже о Сирии. Многие не обратили внимания на статью в The New York Times, в которой давалась поправка числа жертв беспорядков в Ливии. Представители временного ливийского руководства, а за ними и многие западные политики сошлись на цифре в 25 тысяч убитых.
Западные неправительственные организации и «Красный крест» говорят о 800-1000 жертвах. Вторжение было предпринято и проведено с нескрываемой целью ликвидировать Каддафи. Об этом свидетельствуют многочисленные высказывания и характер проводимых военных действий, которые были более чем очевидным отступлением от резолюции Совета Безопасности ООН. Неудивительно, что высказанное вслух министром иностранных дел одной из западных держав пожелание, чтобы Каддафи был убит, спустя несколько дней было исполнено.
Еще по теме: Франция вооружала ливийских повстанцев
Подобное злоупотребление мандатом Совбеза неизбежно вело к возникновению в нем антизападной коалиции, состоящей из тех, кто в процессе переговоров по ливийской резолюции «позволил себя обыграть». Мы убедились в этом при недавнем обсуждении резолюции с реакцией на кровавые репрессии режима Асада против демонстрантов, требующих его отставки. Крокодиловые слезы некоторых западных дипломатов были в этой ситуации совершенно неубедительны. Особенно при том, что ранее временное ливийское руководство открыто заявило, что освободители получат привилегированную позицию при распределении концессий на добычу нефти и заключение контрактов на «восстановление» Ливии.
Источником нежелания «восходящих держав» прийти на помощь еврозоне на недавнем саммите «большой двадцатки» было, по мнению наблюдателей, вмешательство Франции в ливийских конфликт.
… и их последствия
Выдающийся французский аналитик в сфере безопасности Франсуа Эйсбур (François Heisbourg) писал несколько недель назад в Le Monde, что самым серьезным и долговременным следствием этой операции был отказ от участия в ней большинства европейских стран. В их числе была и Польша. Варшава, несмотря на активные уговоры инициаторов операции, отказалась выслать несколько военных самолетов. И правильно, поскольку и в этот раз важны были не возведенные в абсолют военные возможности.
Ливию Каддафи легко могла победить даже отдельная европейская держава. Неслучайно, целью предыдущих операций был слабый Афганистан талибов и слабый Ирак Хусейна. О Сирии никто не думает, потому что это гораздо более сильная страна, а кроме того, там нет нефти.
Во всех этих конфликтах мораль была отодвинута в пользу риторики прав человека. В ходе этих операций мы приобрели невыразимую легкость убивания. Жертвы быть должны, ведь речь идет о свободе и правах человека. К счастью, что также отметил Эйсбур, ливийская операция велась не по-американски, т.е. без использования логики «сокрушительной силы», благодаря чему большего числа жертв удалось избежать.
Еще по теме: война в Ливии - это провал
Вышеперечисленные примеры показывают, что стратегия участия НАТО и ЕС в заграничных операциях требует основательного осмысления. Активное использование НАТО или ЕС для реализации заграничных стратегических или энергетических интересов крупных держав может привести к расколу в обеих этих структурах. Государства, у которых таких интересов нет, могут не захотеть использовать общие инструменты в качестве фиговых листков для прикрытия целей, которые не связаны с безопасностью в Европе или атлантической зоне. А неверное использование этих инструментов или злоупотребление ими сделает их нелегитимными в глазах мировой общественности.
Крупные державы должны предпринимать военные операции, проистекающие из их стратегических и иных интересов, за свой счет, в соответствии со своими традициями и опытом. При этом в общих интересах должно быть сохранение легитимности и целостности совместных институтов безопасности и обороны для ситуаций, отвечающих их мандатам и международному праву.
Недавний опыт заслуживает внимания при формировании политики безопасности и обороны ЕС. Ведь ливийская операция должна была быть изначально операцией Евросоюза, но по неясным причинам ранее ориентированный на Европу Париж выбрал НАТО. В эпоху после окончания холодной войны ЕС стал не только союзом безопасности для своих стран-членов, но до 2008 года казался способным превратиться в цельную систему безопасности, благотворно влияющую на свое окружение.
Ведь именно (казалось бы, менее всего для этого предназначенный) ЕС под председательством Франции смог способствовать завершению конфликта на Кавказе в августе 2008 года. НАТО, США или ОБСЕ, которые в большей степени должны были бы реагировать на этот конфликт, практически не пошевелились. Финансовый кризис 2008 года, суверенные долги, а в последнее время еще и проблемы с евро из-за финансовой несостоятельности Греции затормозили развитие совместной политики безопасности и обороны. Лиссабонский договор и баронесса Эштон в качестве руководителя Общей европейской политикой безопасности и обороны (CSDP) не улучшили эффективность Евросоюза в этой сфере. Леди Эштон кажется даже гарантом недоразвитости политики безопасности и обороны ЕС, которой бы так хотел Лондон.
Еще по теме: как Запад завоевал Ливию
К новой стратегии безопасности ЕС
Хорошим предлогом для обновления мышления и действий, направленных на увеличение роли ЕС в этой сфере, должна стать работа над новой стратегией безопасности. Североатлантический альянс сделал это в ноябре прошлого года. Нынешняя действующая стратегия ЕС была принята в 2003 году. Если бы Польше в ходе председательства в Евросоюзе удалось начать дискуссию на эту тему, работы могли бы стартовать весной следующего года, а в конце 2012 мы могли бы получить новый документ.
Недавний опыт должен способствовать концентрации размышлений в большей степени вокруг смысла (целей, способов, определения победы) использования силы в определенных ситуациях, чем военных возможностей, значение которых демонизировалась по причинам, связанным с бизнесом.
В Афганистане мы имеем громадное преимущество (самый мощный союз в мировой истории против 20-30 тысяч средневековых боевиков), но уже 10 лет увязаем там все глубже. В операциях за пределами Европы военный блицкриг не может обеспечить ни долгосрочной победы, ни стабильности. Мы не знаем, чем будет Ливия через два-три года: вторым Сомали, Ливаном или относительно стабильной автократией без Каддафи? Сейчас возможны любые сценарии. Иногда легкая победа – это преддверие долгих проблем.
Возможно, усиление политики безопасности и обороны ЕС окажется невозможным. Например, потому, что Париж и Лондон посчитают достаточным соглашение о стратегическом сотрудничестве, которое было подписано обеими странами в прошлом году и скреплено ливийской операцией. Возможно, не все члены ЕС будут заинтересованы в укреплении этой политики, и ее придется реализовывать по формуле усиленного сотрудничества, которое допускает Лиссабонский договор. В эту логику вписываются инициативы главы польского МИД Радослава Сикорского (Radosław Sikorski). Так или иначе нужно выйти из нынешнего тупика и переломить неопределенность.
Польша, которую многие европейские эксперты считают одним из четырех важнейших игроков в этой сфере (наряду с Францией, Великобританией и Германией), имеет право инициировать серьезные дебаты на эту тему. Если мы претендуем на роль соавтора европейской интеграции, нам не следует бояться ставить сложные вопросы и стремиться к тому, чтобы на них были даны совместные ответы.
Роман Кузняр – советник президента Польши, руководитель кафедры стратегических исследований Варшавского университета.
