День, когда экономическая рецессия стала еще глубже, явно не подходит для того, чтобы предаваться ложному оптимизму. Британия 2012 года – это не лучший из миров, и в ней далеко не все - к лучшему. Однако сейчас, когда олимпийский занавес должен подняться над Хакни-Маршес, настало время посмотреть в лицо фактам и признать, что Олимпиада пользуется в народе огромным, потрясающим, безудержным успехом, и что это - повод для радости, а не для уныния.
В том, что Лондонская олимпиада превзойдет самые смелые ожидания оптимистов и посрамит профессиональных пессимистов, меня впервые убедила эстафета олимпийского огня. Признаюсь, что я все же предпочитаю удачные Игры провальным. Мне всегда нравилось смотреть Олимпиады, когда платить за них приходилось кому-то другому. На сей раз блестящие тирады Саймона Дженкинса (Simon Jenkins), которые были направлены против Игр и связанных с ними бесспорной глупости и столь же бесспорной гордыни, меня почти убедили. В общем я смотрел на Олимпиаду-2012 с точки зрения создателей сериала «Двадцать двенадцать» («Twenty Twelve»).
Так было до тех пор, пока я неожиданно не решил выглянуть на пять минут на улицу одним воскресным днем, чтобы посмотреть, как мимо моего дома будут проносить олимпийский огонь. Я бы не стал это делать, если бы игру Федерера с Марреем в финале Уимблдонского турнира не прервали, чтобы закрыть крышу над Центральным кортом из-за дождя. Но я рад, что вышел. Потому что то, что я увидел, стало для меня откровением. Я редко видел на улицах столько радостных людей с тех давних пор, как мы протестовали на Оксфорд-стрит против Вьетнамской войны. Олимпийские игры стали для Британии праздником.
Читайте также: Когда спортсмены США и СССР разговаривали, сидя под березой
Пока мимо меня не пронесли огонь, я временами притворялся, что я выше всего этого. Я попался в ловушку политически корректного и негативного отношения к эстафете. Согласно этому взгляду, культ олимпийского огня – это выдуманная традиция, навязанная олимпийскому движению нацистами в 1936 году, а эстафета 2012 года – дешевая попытка пробудить в безразличной публике дутый энтузиазм в отношении лондонских Игр. Однако, тот энтузиазм, который я увидел на улицах, когда эстафета проходила через мой город, и который, по-видимому, можно было увидеть и в других городах, заставил эту удобную отстраненность выглядеть просто смешной. Я был неправ. Британскому народу это, действительно, нравится. Более того, практически очевидно, что в ближайшие три недели он будет с таким же энтузиазмом следить за Олимпиадой.
Теперь об этом можно говорить с еще большей уверенностью. На этой неделе Guardian опубликовала результаты опроса ICM, в ходе которого респондентов спрашивали, будут ли они смотреть Игры - на стадионе или по телевизору. Как и многие, я предполагал, что недовольство ценой и распределением билетов (в данном случае - вполне оправданное), спецполосами на дорогах, скандалом с G4S, спонсорской ролью McDonald's и избыточными мерами безопасности обеспечит высокий уровень отторжения или даже враждебности к Олимпиаде.
Но оказалось иначе. Опрос подтвердил то, что я увидел во время эстафеты. Лишь 13% респондентов намерены в ближайшие недели не пускать Олимпиаду в свою жизнь. Еще 87% будут как-то следить за Играми, причем четверть из них – каждый день. В Шотландии и в Северной Англии энтузиазм лишь немногим ниже, чем в Лондоне и на юго-востоке страны. Женщин Олимпиада интересует не меньше, чем мужчин.
Также по теме: Цель - Олимпийский стадион
С тех пор я совсем по-другому смотрю на Лондонские игры. Возможно, дело - в перемене погоды. Она, безусловно, сыграла свою роль. Однако я думаю, что народный энтузиазм к этому сводить нельзя. Полагаю, что чем дальше, тем больше он будет усиливаться. Подождите, пока Британия не завоюет пару-тройку золотых медалей. Да что там, просто подождите открытия Олимпиады, которое предстоит вечером в пятницу.
Обычно меня не слишком интересуют церемонии открытия. Однако репортажи с репетиций, хотя их авторы строго соблюдают омерту, о которой просил Дэнни Бойл (Danny Boyle) – да-да, г-н Ассанж, скрытность иногда бывает нужна, – свидетельствуют о том, с чем скептики просто не способны смириться: о заботливом персонале, об атмосфере доброжелательного оживления, и о церемонии, заставляющей взрослых женщин плакать, а сильных мужчин – признаваться, что они горды своей причастностью к происходящему. А еще прибавьте к этому Брэдли Уиггинса (Bradley Wiggins).
Да, безусловно, в ближайшие три недели некоторые моменты будут испытывать наше терпение. Я очень надеюсь, что так называемая олимпийская семья поведет себя скромно и сдержано. Я надеюсь, что BBC будет транслировать не только те соревнования, в которых участвует британская сборная. Я надеюсь, что телекамеры будут показывать еще что-то, кроме звездных халявщиков и мелких политиканов, каким-то образом наложивших руки на билеты, которые многим из нас так и не достались из-за позорно нечестной лотереи. И, конечно, в первую очередь я надеюсь, что джихадисты не добьются своего.
Но у Игр есть и другие стороны, которые следует принимать без всяких оговорок. Олимпиада – это объединяющий момент. При всей своей очевидной гордыне, олимпийское движение по-прежнему говорит нам, что все мы - граждане мира, и это - правда; что здоровье и физическую культуру нужно ценить – и ведь, действительно, нужно; что нам следует предпочитать путь мира – и нам действительно следует это делать. Все это стоит поддерживать, а не уничижать. У патриотической гордости есть свое законное место, и, хотя навязчивая реклама британской сборной раздражает меня как скрежет железа по стеклу, я тоже хочу, чтобы Британия хорошо себя показала. Я мечтаю о том времени, когда исчезнет синдром «Кто угодно, только не Британия», который дает некоторым повод для ложной гордости.
Читайте также: Японский олимпиец бросает вызов возрастным барьерам
Ближайшие три недели будут в целом посвящены спорту. Не все любят спорт. Однако многие прибегают и к более общим аргументам. Без сомнения, некоторые из скептиков уверены, что они остались незапятнанны Играми, спонсируемыми Visa, и это делает их подлинными идеалистами в мире, испорченном низменным торгашеством и националистической бравадой.
Однако политические идеи, неспособные выжить на общественной арене, мало что значат. Гордо смотреть сверху вниз на мир, лучшие усилия которого неминуемо предпринимаются в неидеальное время и не могут соответствовать чьим-то завышенным стандартам, – это признак бесполезности, а не добродетели.
Йейтс писал, что мы торгуем насмешками. Это точно характеризует изрядную часть нашей современной политической жизни. Однако, возможно, нам следовало бы доверять людям. В конечно счете, инстинкты 87%, которых интересует Олимпиада, выглядят намного более здоровыми, чем инстинкты тех 13%, которые твердо намерены не обращать на нее внимания.
