В связи с реанимацией эстонско-российского пограничного договора возникает вопрос: что изменилось? Если рассуждать логично, есть два варианта: свою позицию изменила или Эстония, или Россия.
Разумеется, возможно недоразумение. Министр иностранных дел России Сергей Лавров сказал что-то два месяца назад на пресс-конференции (на самом деле С.Лавров 1 сентября в лекции перед студентами МГИМО предложил Эстонии возобновить переговоры по пограничному вопросу с Эстонией – прим. перевод.), а Эстония теперь дает понять, что у нее есть интерес к этому делу.
Но дело все же сложнее. Изменилась прежняя позиция правительства, согласно которой, договор есть, и дело России ратифицировать его, а преамбула – внутреннее дело каждого государства. Во вчерашнем (12.10.- прим.перевод.) Postimees министр иностранных дел Урмас Паэт сказал, что текст договора надеются дополнить «политической точкой зрения, с которой обе стороны будут согласны».
Читайте также: Какова ценность знаков внимания к Эстонии?
Россия заявила, что подписала договор, будучи убежденной, что он не содержит территориальных притязаний. Повторение этого принципа тем самым навряд ли изменит ситуацию. Можно опасаться, что собака зарыта в более глубокой истории.
Похоже, Россия добивается, чтобы не было никакого упоминания о Тартуском мире. Эта мысль содержалась в предложенной в начале 2005 года декларации о «разделенной истории» двух народов. (Принятие парламентом Эстонии преамбулы к закону о ратификации пограничного договора с упоминанием действенности Тартуского мирного договора 1920 года, по которому проходила довоенная граница, стало поводом для отзыва российской стороной подписи под пограничным договором. В России Тартуский мир рассматривается как исторический документ и ссылка на его действенность могла, по мнению Москвы, означать стремление Таллина зарезервировать в будущем возможность территориальных претензий к восточному соседу – прим. перевод.)
Это же повторилось, когда была отозвана подпись под пограничным договором после того, как парламент в своей декларации указал на мирный договор. Все озабоченности Москвы, касающиеся территории, компенсации, гражданства, может решить только отсутствие Тартуского мира – но прежде всего они касаются символической иерархии отношений.
Остро бросается в глаза, что правительство Эстонии не высказало однозначно своей позиции. Неясность нельзя объяснить переговорной ситуацией, так как действенность Тартуского мира не может быть объектом переговоров. Возрождение Эстонии, логика ее деятельности и все историческое самоопределение построены на Тартуском мире.
Также по теме: Прибалтика - стратегический центр между Россией и Скандинавией
Пограничный договор без ссылки на Тартуский мир означал бы отход от последнего, написал в 2005 году канцлер права Алар Йыкс. Правовед Лаури Мялксоо писал тогда, что единственной альтернативой могло бы стать указание Тартуского мира в тексте самого пограничного договора.
Правительство сейчас должно вновь подтвердить тогдашнюю само собой разумеющуюся позицию. Вопрос в статусе Эстонии: закрыв глаза на Тартуский мир мы подтвердим наше собственное давнее ворчание, что Россия не относится к нам как к равной. И не может относиться, если мы согласимся рассматривать обретение независимости с 1991 года, если мы сами откажемся от основы своей истории – в отличие от Финляндии.
Новые тенденции навряд ли можно объяснить зарубежным влиянием. Визовая свобода ЕС-Россия не может напрямую затрагивать пограничный договор, поскольку он зависит от технических условий, и у нас нет права вето. Свою роль может играть возрастающая ориентация Эстонии на Германию, но и здесь здравый смысл диктует необходимость сохранения определенного пространства для игр.
Перевод: Алексей Архипов.
