24-летний курсант четвертого курса Вест-Пойнта Блейк Пейдж (Blake Page) 19 ноября вызвал настоящую бурю своим заявлением об уходе из училища в знак протеста против религиозной дискриминации и нарушения принципов отношений между государством и церковью. В своем заявлении об уходе Пейдж написал: «Я не желаю никоим образом быть связанным с институтом, где умышленно нарушается конституция Соединенных Штатов Америки и проводится политика, идущая вразрез с ее положениями». В своей статье, которую в понедельник опубликовала Huffington Post, Пейдж сказал об этом резко и четко: «Бесчисленное множество офицеров в училище и в целом в вооруженных силах виновны в вопиющем нарушении своей клятвы верности конституции и готовности ее защищать … они занимаются обращением других в свою веру, дискриминацией против неверующих, и придерживаются правил, в рамках которых поощряют, вознаграждают, а порой и требуют от других людей участия в религиозных мероприятиях».
Пейдж - светский гуманист и президент Альянса светских слушателей Вест-Пойнта. Он два года прослужил рядовым в Корее, после чего командир дал ему рекомендацию для поступления в Вест-Пойнт. История Пейджа показывает бытующие в армейских рядах привычки и традиции евангелического рвения, которые, несмотря на неоднократные разоблачения и судебные процессы, сохраняются и порой выходят из-под контроля из-за набожных военачальников типа Дэвида Петреуса и капелланов фундаменталистского толка -таких, как Гордон Клингеншмитт (Gordon Klingenschmitt) (это он попытался изгнать дьявола из военнослужащей-лесбиянки, когда она обратилась к нему за помощью после изнасилования).
Пейдж ответил на наши вопросы.
Читайте также: Почему атеистам приходится бороться за свои права
- Расскажите нам свою историю. Как вы оказались в эпицентре этой бури?
- Знаете, когда я служил солдатом, я не очень об этом задумывался. Все было заведено так с самого начала, и мне оставалось только действовать по установленным правилам. Во время курса начальной боевой подготовки я сказал, что не хожу в церковь, но быстро понял: тот, кто не посещает церковь, подвергается суровому наказанию. Тебя отправляют мыть и скрести полы на четыре часа, или на укладку камня, или ты месишь грязь…- все, что угодно, лишь бы ты был занят. Я тогда был молод и думал, что так оно и должно быть. Так что каждую неделю я просто посещал разные церкви. Помню, у меня было такое неприятное чувство из-за того, что я ходил в храм, не веря в то, во что верили другие. Это было похоже на вторжение.
Потом были непродолжительные обязательные молитвы, но это ерунда. Настоящее разочарование и отчаяние вызывало личное общение с офицерами. Как-то раз во время службы в Корее у меня возникла семейная проблема, и мне надо было полететь домой. Когда я доложил об этом по команде, мне сказали, что я должен поговорить с капелланом. Я думал, это просто формальность, но нет. Он сразу заговорил о том, что надо верить в Бога, надо молиться вместе с ним, Бог поможет в трудную минуту. Капелланов для гуманистов в армии не существует, да и вообще, главная задача священника состоит в том, чтобы приобщить тебя к религии. И такая проповедническая миссия зачастую стоит выше миссии профессиональной.
- Вы сказали, что капелланов для гуманистов в армии не было?
- Капелланов для гуманистов в армии не было и нет. Армия официально отказывается признавать капелланов-гуманистов и не разрешает нам ставить на личном знаке надпись «гуманист». У меня на личном знаке стоит надпись «атеист», хотя атеизм для меня ничего не значит. Это не философия. А вот гуманизм значит. Мы должны быть добрыми ради добра как такового; мы должны заботиться о других людях. Это для меня многое значит, а мне не разрешают писать это на моем личном знаке, и у нас нет капелланов, представляющих наше мировоззрение. Но при этом, когда я был солдатом, я концентрировал свое внимание на том, чего я должен добиваться как солдат, а все остальное было второстепенным.
Также по теме: Религия - пора что-то решать
- В Вест-Пойнте было иначе?
- В Вест-Пойнте все было иначе, это верно. Обязательные молитвы там проводятся чаще. Капелланы общаются с тобой регулярнее. На курсе начальной курсантской подготовки они подходили к нам, когда мы стояли в строю и спрашивали: «Эй, кому нужна Библия?» Или во время упражнений и учений они ходили по полю и говорили: «Никто не хочет со мной помолиться?» Я понимаю, есть люди, которым нужны такие вещи, но многим из нас нужно нечто другое. Отсутствие поддержки гуманистам в вооруженных силах порой разочаровывает, но когда я официально создал Альянс светских слушателей, это полностью изменило мое отношение.
- Что такое этот Альянс светских слушателей?
- Это такой клуб на территории училища. Максимум, что мы делаем, - проводим собрания раз в неделю, там могут встретиться и поговорить курсанты-единомышленники. Мы также организуем нонтеистические мероприятия. Во время начальной подготовки свободного времени почти нет, за исключением церковных служб, так что мы просто создали альтернативу церкви. Во время летних занятий кто-то готовит комнату, кто-то приносит еду, и мы просто общаемся и отдыхаем. Во время учебного года наши еженедельные встречи посвящены личным событиям. Мы проводим тематические обсуждения. Например, о браке, этике, как мы понимаем добро.
Когда я услышал об Альянсе светских слушателей, я начал ходить на встречи не потому, что в нем было нечто революционное, а просто потому, что мне было интересно познакомиться с такими же, как я, людьми, хотелось хорошо провести время. Но я узнал, какое мощное организационное сопротивление оказывается работе клуба – и это все решило. Как трудно нам было добиться признания! Как трудно нам было с финансированием! Это что-то!
Читайте также: Почему американцы до сих пор не любят атеистов?
- С какими трудностями вы сталкивались?
- Вест-Пойнт это то место, где авторитет и соблюдение установленных норм и правил очень многое значат. Нужно быть признанным в качестве части системы, чтобы получать разрешения на поездки, чтобы организовывать какие-то серьезные мероприятия. Не обладая признанием, мы не могли пользоваться теми привилегиями, которые предоставлены тринадцати существующим в училище религиозным клубам. Бывший директор по внеаудиторной работе с курсантами признавался, что атеисты ему в училище не нужны. Мы прошли через две или три апелляции.
Когда нас признали, я думал, что все наши проблемы решены. Но с самого первого дня они ужасно к нам относились. В Вест-Пойнте есть офицеры, ответственные за клубы. Наш офицер был единственным «ответственным», кого не пригласили на брифинг о деятельности клубов в начале семестра. Потом, было одно вечернее мероприятие, когда все клубы собираются в большом театре, расставляют столы и начинают набор в свои ряды. В этом году мы впервые действовали официально и могли в таком мероприятии участвовать! Но когда мы пришли, организатор сказала нам: «Извините, никогда о вас не слышали». Я объяснил, что мы признаны и имеем полное право там находиться. А она ответила, что ничего не знает, и ушла прочь. Но мы все равно остались, сели за стол, а потом и она вернулась, сказав, что все нормально, и мы можем участвовать.
В тот момент я еще не знал точно, в чем проблема – в неорганизованности или в дискриминации. Вскоре мы обнаружили, что у нас нет бюджета. У некоторых клубов, например, у спортивных, десятки тысяч долларов. Мы направили заявку с просьбой выделить нам 20 тысяч долларов на такие мероприятия, как поездки, приглашение выступающих, может даже, на проведение конференции. В итоге мы получили всего полторы тысячи, потому что нашу заявку куда-то не туда засунули.
Еще одна проблема - это вебсайт. Нас не зарегистрировали в качестве признанного клуба. Мы провели встречу с одним из представителей. Парень, который отвечал за вебсайт, сказал: «Нет проблем». А потом я сказал ему название нашего клуба, и кто мы такие. Сразу после того, как я произнес слово «атеист», он заметно расстроился и начал ворчать. Нас до сих пор не зарегистрировали. Нас отказываются признавать публично.
Также по теме: Секс и религия
- Что стало последней каплей? Почему вы решили уйти вместо того, чтобы остаться и работать внутри системы?
- Просто все накопилось, пришло понимание. Я понял, что времени у меня здесь остается мало, и что здесь существует большая проблема. Мне захотелось начать разговор по-крупному.
Еще один фактор состоит в следующем. Недавно я узнал, что негоден для службы в войсках по состоянию здоровья, так что, даже если бы я остался в училище до выпуска, меня все равно отправили бы на «гражданку». Некоторые люди спрашивали, почему я не остался и не продолжил свою работу за перемены в армии. Мне бы очень этого хотелось. Я поступил в Вест-Пойнт не ради кольца (выпускники Вест-Пойнта получают кольцо как знак учебы в училище – прим. перев.) и не ради репутации, а потому что мне хотелось служить в армии. Но меня в итоге все равно уволили бы со службы. Я мог бы остаться, получить диплом, освободиться от долгов – это так. Но мне вдруг стало понятно: я имею возможность добиться перемен, сейчас или никогда.
- Как отреагировали люди в училище, узнав от вас эту новость?
- Смешанная была реакция. Одна курсантка колотила по моей двери и требовала разговора со мной. Она - убежденная католичка, причем очень ревностная. Но уже через тридцать минут беседы она полностью изменила свое мнение и спросила, как мне помочь. Были курсанты, неуважительно отзывавшиеся обо мне в Facebook, выступавшие с нападками лично на меня. В мой адрес также звучали угрозы и обвинения со стороны курсантов и офицеров, что, мол, я - урод какой-то. Неудивительно, что в онлайне появляется немало комментариев такого содержания.
Но опять же, есть и друзья, которые очень меня поддерживают.
Я получаю письма поддержки по электронной почте от офицеров. Я получил такое письмо от майора, служившего в училище преподавателем. Он меня поддержал, и рассказал о собственном опыте курсантской жизни. Было еще одно письмо от человека, который удивился, услышав, что такие вещи все еще случаются. Писем поддержки я получил, пожалуй, несколько сотен.
Читайте также: Секс и современный солдат
- Надеетесь ли вы на реальные перемены?
- Для этого нужно терпение и упорство. Чаще всего люди вступают в конфликт в состоянии раздражения и гнева, и не думают. Я подожду, пока они закончат орать, а потом спрошу, не хотят ли они побеседовать, типа: «Был бы рад поговорить с вами, если вы будете вести себя вежливо и спокойно». Большинство людей согласятся. Если говорить с людьми об этих вещах спокойно, если они начинают успокаиваться и задумываться, то с ними можно прийти к согласию.
Этим летом во время курса отработки командных навыков нам дали возможность сходить в церковь (если не считать базовой подготовки, то времени для нонтеистических капелланов в программе обучения вообще не выделяется). Это незаконно – создавать рабочие команды из тех, кто не ходит в церковь. Я выяснил, что если мы не пойдем в церковь, нас отправят на работы. Я обратился к командованию и объяснил, что каждому нужно личное время на размышления, а не только тем, кто принадлежит к той или иной организованной религии. Мне сказали: хватить жаловаться. А я в ответ заявил: вы даете верующим перерыв, а у остальных его отнимаете. Я заявил, что это незаконно, и показал, где об этом написано в уставе. Сначала не сработало. В тот день мне пришлось несколько часов охранять оружейную комнату, пока остальные ходили на службу и на свои религиозные мероприятия. Но в следующий раз, когда было выделено время на религиозную службу, командование публично объяснило, что никого за отказ идти в церковь посылать на работы не будут. Я знаю, что в других ротах, где я не проводил свою работу, никаких извинений не было. Все лето в учебном центре у людей была одна и та же проблема, но никто ничего не исправлял. Но смысл в том, что перемен можно добиться без судебных исков, если люди того хотят и готовы действовать.
Также по теме: Возвращение религии
Существует такая традиция – отмахиваться от потребностей людей неверующих. Такого больше не будет. В Альянсе светских слушателей есть прекрасные люди, которые продолжат миссию, начатую мною и теми, кто был до меня. Судя по имеющимся у них талантам и по их решимости, я абсолютно уверен в том, что оставшиеся лидеры займут мое место и продолжат развивать наш клуб и расширять группу его сторонников.
- Вы намерены продолжать свое участие?
- Да, я сохраню контакты с Альянсом светских слушателей в Facebook. Надеюсь, что смогу давать рекомендации курсантам, может, в качестве представителя Фонда религиозной свободы в войсках. Я постараюсь помогать им общаться с командованием, если они не знают, как эффективно действовать в этом направлении. Думаю, что случившееся со мной вызывает раздражение. Но то, что происходит с другими людьми, вызывает глубокую печаль. Курсанты говорят мне: «Командование не хочет, чтобы мы ходили на заседания Альянса светских слушателей, потому что быть атеистом это плохо». Участник одного проекта ушел из него, сказав, что не может работать с атеистом. Курсантам показывают, что атеисты недостаточно хороши. Я думаю, что все это чушь собачья, и я намерен продолжать делать все возможное для разрешения таких проблем культурного плана.
