Nasz Dziennik: Члены президиума комиссий по иностранным делам Сейма и Сената участвуют в переговорах с российской стороной. Как выглядят эти встречи?
Витольд Вашчиковский (Witold Waszczykowski): Состоялись встречи с заместителем министра иностранных дел России Владимиром Титовым и с сопредседателем Российско-польской группы по сложным вопросам Анатолием Торкуновым. Это непростые переговоры. Россия — сложный партнер, который демонстрирует, что мы расходимся практически во всем: в подходе к архитектуре безопасности в Европе, экономике, экономической политике. Наконец, нас разделяют исторические вопросы: и давние, как Катынь, и новейшие, как смоленская тема. Мне представляется (конечно, другие парламентарии могут воспринимать это иначе), что со стороны России нет желания добиться сближения наших позиций для плодотворного сотрудничества. Они, скорее, хотят, чтобы мы были не партнерами, а стороной, идущей на уступки. Такой вывод я сделал после первых встреч.
— Из поступавших сообщений следовало, что с предложением организовать переговоры выступала российская сторона.
— На самом деле это двусторонняя инициатива: польские парламентарии решили, что совместные встречи в Польше или в России должны проходить хотя бы раз в году. Просто, чтобы разговаривать.
Читайте также: Причину смоленской катастрофы поставили под сомнение
— Но вы сказали, что конкретных результатов нет...
— По этим переговорам заметно тотальное отсутствие доверия, причем с обеих сторон. Из уст россиян звучат замечания, что Польша с недоверием относится к российскому бизнесу, а польские власти руководствуются только политическими соображениями и не хотят вести сотрудничество, основанное на экономических принципах. Приводился пример холдинга Azoty Tarnów: россияне обвиняют Польшу в нежелании проводить приватизацию и т.п. Мы, в свою очередь, объясняли, откуда берется это недоверие: это и российские действия в отношении смоленской катастрофы, и внешняя политика Москвы, которая представляется нам агрессивной. Мы объясняли, что не видим в России признаков демократического государства и, что из этого следует, считаем ее непредсказуемой и опасной. Мы говорим, что у нас есть много сомнений и опасений относительно российской позиции, что многие их экономические действия, на наш взгляд, имеют политическую подоплеку, взять хотя бы цены на газ. Являясь ближайшим соседом России, мы платим за него больше других стран Европейского союза.
— Как реагируют на это россияне?
— Никак. Они просто объясняют, что в этих вопросах у них есть своя концепция, свой сценарий.
— То есть диалог не складывается?
— Практически нет. С обеих сторон есть список претензий, проблем и конфликтов. Мы совместно создаем этот список, расширяем его, но не ищем решения проблем.
Также по теме: Смоленский шанс
— Основной темой должна была стать перспектива возврата обломков «Туполева».
— Мы поднимаем этот вопрос на каждой нашей встрече. И каждый раз получаем от россиян категорически негативный ответ, каждый раз звучит отказ. Позиция россиян звучит однозначно: пока в Польше не закончится следствие по «смоленскому делу», обломки самолета нам не отдадут.
— Постойте... Ведь раньше аргументы были противоположными: Россия говорила, что не отдаст обломки, пока свою работу не завершит Следственный комитет РФ.
— Сейчас мы получаем сигналы, что сначала должно быть закончено польское следствие.
— Это было сказано прямо?
— Да. Это сказал мне лично Владимир Титов. На мой вопрос, когда Россия вернет нам самолет, он ответил, что пока в Польше не завершится следствие, российская сторона его не отдаст. Судя по всему, Москва опасается, что наша прокуратура сможет в этих обломках еще что-то обнаружить.
Я убежден, что сейчас не стоит и мечтать о возврате обломков, россияне используют их как своего рода политический инструмент. Возможно, когда наше следствие закончится. они будут ждать какого-то знака в этом отношении со стороны премьер-министра Дональда Туска (Donald Tusk). Я думаю, самолет передадут премьеру перед выборами 2015 года, чтобы продемонстрировать общественности, как большими усилиями государственного руководства Польше в итоге удалось добиться своего.
