6 мая 2012 года в Москве было тепло и солнечно. Это был один из первых дней весны, когда можно было гулять без куртки. Катя Миншарапова надела легкое летнее платье, привлекая взоры незнакомых людей во время часовой поездки в метро из спального района Алтушьево (так в оригинале – прим. перев.) в центр Москвы. Эта симпатичная девушка 24 лет с радушным выражением лица приехала в центр Москвы со своим 22-летним другом Андреем Барабановым на антиправительственную демонстрацию, которая была назначена на тот день.
Миншарапова и Барабанов отправились туда скорее из любопытства, нежели с какими-то четкими политическими целями. Они были недовольны существующим положением вещей, продажностью чиновников, безобразным состоянием образования и неудовлетворительными перспективами трудоустройства. Она училась ретушированию с помощью аэрографа; он помогал с эскизами и подрабатывал тем, что заплетал друзьям дреды. Эта пара стала политически активной, как и многие молодые москвичи, год тому назад: они впервые загорелись идеей изменить систему управления страной и с чрезмерной наивностью полагали, что это легко сделать.
Той зимой началась череда протестов, вызванная фальсификациями на парламентских выборах. В то время царило приподнятое настроение и недолговечное ощущение того, что остроумие и логика могут разрушить цинизм путинской системы. Позднее Миншарапова вспоминала «позитивную атмосферу» первых протестов. «Все улыбались, все были счастливы. Не было ненависти, недобрых чувств». Теперь прежний идеализм и настрой на перемены казался ошибочным. Ведь демонстрация 6 мая проводилась в знак протеста против очередной инаугурации Владимира Путина, которая должна была состояться на следующий день. А сам он считал свое возвращение во власть добродетельным и все искупающим триумфом.
Читайте также: Тысячи оппозиционеров прошли маршем по Москве
Москва из-за майских праздников опустела, и демонстрация дала оппозиции и ее сторонникам хорошую возможность показать свое недовольство тем, что они не добились большего – по крайней мере, пока – и провести дерзкие поминки по зимнему протестному движению. Оценки численности участников протестов 6 мая позднее будут давать самые разные, но вполне возможно, что на демонстрацию пришло около 40000 человек. Это меньше, чем 100000 участников зимних митингов; но столько людей на политические демонстрации в путинскую эпоху не собиралось никогда. Пришедшие представляли самый широкий спектр политических идеологий и общественных классов России: там были либералы возрастом постарше, были крайне левые социалисты, молодые профессионалы, националисты и анархисты.
Михаилу Косенко 38 лет. У него длинные усы и грустный взгляд. Косенко пришел на митинг один. Он прекрасно учился в школе, но во время службы в армии в конце 1980-х получил травму головы, когда его избили сослуживцы. Врачи объявили его нетрудоспособным, и после этого он долгие годы жил в своей московской квартире вместе с сестрой и ее взрослым сыном, слушая радио и читая книги о коммунистической истории.
Артем Савелов также пришел один. Савелову 33 года; у него мальчишеское лицо и широкая, порой озорная улыбка. Если бы не проседь в волосах, он вполне мог бы сойти за подростка-скейтбордиста откуда-нибудь из Калифорнии. Савелов сильно заикается с детского возраста.
Денис Луцкевич - симпатичный и крепкий молодой человек 21 года. Он отслужил в армии в элитном подразделении морской пехоты, а затем поступил в университет. На митинг он пришел с однокурсниками. Его мать Стелла сказала мне позднее, что за год до этого он принимал участие в военном параде на Красной площади 9 мая, который проводится ежегодно. «Он пришел домой такой гордый. И все время улыбался». Луцкевич подумывал о том, чтобы пойти на работу в спецслужбы, например в Федеральную службу охраны, которая охраняет Путина и других руководителей, и его уже вызывали на собеседование. У него не было четко выраженных политических взглядов; он пошел на демонстрацию в основном потому, что она заинтересовала его друзей. Он думал, что присмотрит за ними, если возникнут беспорядки.
Также по теме: Сумерки власти Путина
Степану Зимину 21 год, и он пришел на митинг протеста вместе со своими друзьями-анархистами. У уличных активистов из числа анархистов есть такая мода – закрывать лицо хирургическими масками. Так они поступили и на сей раз. У Зимина очень обширный круг интересов. Он изучал арабский язык в РГГУ, а в выходные дни участвовал в реконструкциях средневековых исторических событий, одеваясь в соответствующие наряды.
Марш должен был начаться у памятника Ленину на Октябрьской площади, и его участникам предстояло пройти до Болотной площади, находящейся через реку от Кремля. Зимой там состоялся крупнейший митинг протеста. Но до Болотной они не дошли. Пройдя по широкой улице Якиманка мимо Министерства внутренних дел и посольства Франции, толпа дошла до моста, который ведет к кремлевским стенам. Там стояло оцепление ОМОНа в наплечниках и касках с защитным козырьком. Из-за своего устрашающего, но нелепого внешнего вида они получили кличку «космонавты». Цепи «космонавтов» перегородили мост, направляя потоки демонстрантов к устроенной на площади сцене.
Люди из первых рядов не могли идти дальше из-за полицейского оцепления, и поэтому они сели на землю. Другие закричали, что надо идти вперед. Но они не могли договориться, куда идти: вправо, прямо на полицию или назад к начальному пункту марша. Переговоры, если их можно так назвать, ни к чему не привели. Поэтому манифестанты сидели на раскаленном асфальте, кричали на полицию и распевали песни протеста, по большей части не зная, что происходит вокруг.
Спустя примерно час кучка демонстрантов прорвала полицейский кордон. Омоновцы активно заработали дубинками. Полетели куски асфальта. Если еще час назад события развивались медленно, то теперь все происходило стремительно. Активисты закрыли лица шарфами и стали бросать в полицию файеры. Каждые несколько минут омоновцы строились в шеренги и начинали напирать на толпу, сбивая с ног одних и хватая других, чтобы арестовать. Клубы темно-серого дыма от шашек демонстрантов или провокаторов (либо тех и других) заволокли отвратительную сцену, где смешалось все - металл, пластмасса и живая плоть.
Читайте также: Каспаров обдумывает следующий ход, но Россия - не вариант
Луцкевича отделили от университетских друзей. Позднее он рассказывал матери, что увидел, как полиция схватила девушку. Он кинулся на помощь, пытаясь ее освободить. На него набросились полицейские, но им удалось только оторвать ворот его рубашки. Он стоял на площади голый по пояс и искал тех, кто нуждался в помощи. Спустя несколько минут его окружили десять полицейских в специальном снаряжении и начали пинать и избивать резиновыми дубинками. Луцкевича арестовали и уволокли прочь.
Миншарапова ростом чуть больше полутора метров, и поэтому она мало что могла увидеть. Через плотную толпу пробилась группа полицейских, швырнув ее на сгрудившихся людей и отделив девушку от Барабанова. «Я сразу поняла, что мне его не найти, - вспоминает она. – Он пропал. А я начала паниковать. Его мобильный лежал у меня в сумочке, и поэтому я не могла ему позвонить. Я не видела его. Там, где мы еще недавно стояли, уже никого не было». Минут через двадцать ей позвонили с незнакомого номера. Оказалось, это Барабанов звонит ей с чужого телефона, чтобы сказать, что он избит, задержан полицейскими и теперь сидит в автозаке, как называют бронированный полицейский фургон.
Всего в тот день было арестовано более 450 человек. Всех их продержали под арестом лишь несколько часов, максимум до утра. Власти ограничились административными наказаниями и небольшими штрафами. На следующее утро судья приговорил Барабанова к символическому сроку, который он уже отсидел ночью, и освободил его. Луцкевича, лицо и спина которого покрылись бугристыми рубцами, полиция отвезла в больницу. Врач осмотрел его и отпустил домой. Косенко во время столкновений был схвачен и арестован. Вскоре он пришел домой и сказал своей сестре Ксении, что ему придется заплатить штраф 500 рублей, что соответствует 16 долларам. Ну и хорошо, подумала она. «Мы с сыном даже рассмеялись, - говорит Ксения, - что он так легко и дешево отделался».
Также по теме: Путин - человек «гластности»
Сегодня события 6 мая 2012 года и, что важнее, реакция российского государства на них считаются «переломным моментом путинской эпохи». До того дня находиться в рядах рядовых и безымянных сторонников оппозиции было довольно безопасно. После 6 мая все изменилось. На протяжении десяти с лишним лет Путин и его окружение вели ловкие игры, манипулируя людьми и кооптируя их в свои ряды. Теперь они сделали ставку на более грубые методы. Хорошие времена 2000-х годов с высокими нефтяными ценами и значительной популярностью Путина позволяли поддерживать контроль деликатными способами. После 6 мая власти стали действовать намного жестче и грубее. Прошел год, и события того безумного дня вылились в широкомасштабные судебные преследования, которые стали определяющим моментом в новую эпоху путинизма.
Непосредственно после протестов ситуация выглядела довольно странно. Направляясь 7 мая в Кремль на церемонию инаугурации, Путин со своей кавалькадой ехал по улицам столицы, которые были почти полностью очищены от ее жителей. На экранах телевизоров эта призрачная церемония создавала такое впечатление, будто надменный император боится своих подданных, или, по крайней мере, полностью от них отстранился. Тем не менее, протестное настроение сохранилось, и теперь его проявлениями стали стремительные сборища нескольких десятков людей на городских площадях и вдоль городского Бульварного кольца. Полиция их разгоняла, но спустя час они появлялись в другой части города.
Спустя несколько дней после инаугурации московский мэр Сергей Собянин устроил настоящее шоу, посетив в госпитале пострадавших полицейских и пообещав им квартиры в Москве в качестве благодарности за «предотвращение провокационных акций» Пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков стесняться в выражениях не стал, заявив, что полиции надо было «размазать печень митингующих по асфальту». Следственный комитет, а это очень влиятельный орган, соответствующий ФБР, объявил о начале уголовного расследования по факту призывов к массовым беспорядкам 6 мая. К этому делу подключили 200 следователей. Большей частью следствие сосредоточилось на просмотре многочасовых видеозаписей, сделанных на площади, и изучении досье на тех, кто был арестован в день протестов.
Читайте также: Как Сурков кормил оппозицию деньгами Путина
Аресты начались 27 мая с задержания 19-летнего студента Московского государственного университета. На следующий день около 10 часов вечера Барабанов был дома вместе с Миншараповой и своей 55-летней матерью. В этот момент погас свет. Мать вышла проверить пробки и наткнулась на группу людей в черных масках с автоматами. Они ворвались в квартиру и повалили Барабанова на пол. Когда его увели, один вернулся и показал матери ордер на арест.
За Зиминым полиция пришла 7 июня. Подруга его девушки Саши Кунко написала ей в обеденное время: «Ты знаешь, что случилось со Степаном?» Она не могла в это поверить – пока не прочла новости на сайте Следственного комитета. В 9 вечера того же дня звонок зазвонил в квартире, где жил Косенко вместе с сестрой и ее сыном. В квартиру вошла «целая толпа» людей, объявив, что у них есть ордер на обыск. Четверо полицейских схватили Михаила. Его отвезли на Петровку 38, где находится штаб-квартира московской полиции.
Спустя два дня арестовали Луцкевича. Полиция появилась в квартире его матери в четыре часа утра. На следующий день настала очередь Савелова, которого арестовали, пока его отец находился на даче. Вернувшись домой, он обнаружил в квартире настоящий кавардак. Вещи были разбросаны по всем комнатам. Посреди ночи ему позвонила московская полиция и сообщила, что его сын задержан.
Как говорят обвиняемые и их адвокаты, в первые часы и дни после арестов следователи старались как можно сильнее надавить на арестованных, которые были рядовыми активистами или просто «случайными попутчиками». Они хотели, чтобы те указали на известных лидеров оппозиции и заявили, что эти люди спланировали и организовали акции 6 мая. По словам адвоката Луцкевича, в первые дни после задержания следователи заставляли его подзащитного подписать заявление, в котором говорилось, что им руководила группа известных противников Путина, в том числе, борец с коррупцией и блогер Алексей Навальный – единственный, кто хоть чем-то напоминает звезду российской оппозиции – и сам находящийся под судом по надуманным политизированным обвинениям.
Также по теме: Россия после Путина - Туманное будущие
«Я даже не знаю, как они выглядят», - заявил полиции Луцкевич, и тут же получил ответ: «Что ж, не хочешь сотрудничать, будешь сидеть в тюрьме».
По словам адвокатов Косенко, когда его в тюрьме осматривали медики, они задавали ему больше вопросов о его политических пристрастиях, нежели об истории болезни. Ему не давали лекарство, которое он принимал регулярно в течение десяти лет. Речь идет об антипсихотическом препарате под названием тиоридазин. Когда начала возмущаться российская пресса (адвокаты рассказали об этой истории независимым журналистам), он свои лекарства получил, хотя дают их ему нерегулярно, о чем сообщает сестра и адвокаты Косенко.
После первого судебного заседания по делу Савелова следователь сказал его отцу, что его 33-летнему сыну грозит от восьми до десяти лет лишения свободы; но если он начнет «сотрудничать» со следствием, то есть, назовет лидеров оппозиции организаторами столкновений 6 мая, то ему могут дать от двух до трех лет. Отец Савелова вспоминает, как прямо там громко спросил следователя: ««А вы готовы сидеть в тюрьме два или три года вообще ни за что?» Тот начал заикаться и мямлить, а потом ушел. Я сказал: «Вот видите! Вы не хотите сидеть в тюрьме, а кто-то должен, ни за что, ни про что».
Недавно я встречался с Натальей Таубиной, возглавляющей фонд «Общественный вердикт». Это российская организация правовой защиты, которая представляет в суде ответчиков по делу 6 мая. Когда мы беседовали у нее в кабинете, она попыталась объяснить процесс уголовного расследования в России, особенно в громких и щекотливых политических делах. Сначала, сказала она, государство устанавливает версию событий. В данном случае это массовые беспорядки 6 мая, организованные лидерами оппозиции. Затем различные юридические и правоохранительные органы занимаются не «расследованием события, дабы понять, что случилось в действительности, а проводят реконструкцию события так, чтобы она соответствовала определенной версии». В итоге, сказала Таубина, российская система уголовной юстиции принимает решения по делам, опираясь на уравнение из бюрократического импульса силы, уважительного отношения к чистой статистике и «интуитивного и гармоничного» толкования сигналов от влиятельных в политическом плане ведомств и лиц. Конечно, прежде всего это Путин, но не он один.
Читайте также: Час суда - Алексей Навальный
На протяжении тех месяцев, когда я освещал эту тему, я пытался пообщаться с московской полицией, отвечавшей за безопасность на Болотной площади 6 мая прошлого года, и со Следственным комитетом, который руководит уголовным расследованием и арестами, проведенными за прошедший год. Они отказывались встречаться со мной и давать комментарии, ссылаясь на то, что следствие пока не завершено, и суд еще не начался. Однако мне все же удалось задать несколько вопросов следователю, работавшему по делу 6 мая. Вопросы я передал через российскую журналистку Светлану Рейтер, которая проделала невероятную работу, освещая ход этого дела за последний год. Следователь заявил, что «оперативники целый год просматривали видеокадры, снятые на площади правоохранительными органами и журналистами», и продолжают охоту за новыми подозреваемыми. «Работа продолжается и будет продолжаться до тех пор, пока они не найдут все, что смогут». Следователь отрицал, что это дело имеет политический резонанс, назвав его «обычным делом, никак не связанным с политикой». По его словам, внимание к нему приковано из-за того, что полицейские получили травмы и телесные повреждения».
В рамках расследования по делу 6 мая обвинения предъявлены 28 людям. Обвинения в основном двух типов: применение силы против представителей власти и участие в массовых беспорядках. В случае вынесения обвинительного приговора им грозит до 13 лет тюрьмы. Что касается первого обвинения, то во многих случаях имеется лишь одно доказательство: показания тех, кого государство назвало жертвами и свидетелями. Это сотрудники полиции. Такой подход вызвал определенную сумятицу, поскольку полицейские меняют свои показания или вспоминают важнейшие детали через много дней после произошедших 6 мая событий. Два полицейских, которые дали показания против 27-летнего активиста Алексея Гаскарова, появились спустя почти год после событий 6 мая. Они тут же сумели опознать Гаскарова как человека, ударившего другого полицейского, и как лидера группы молодых людей «в спортивной одежде».
По словам адвоката Зимина Василия Кушнера, полицейский, который официально значится в деле против его подзащитного потерпевшим, на первых допросах после 6 мая ничего не говорил ни о своих травмах, ни о Зимине. И вот в начале июня прошлого года он рассказал следователям о переломе пальца 6 мая – и что сломал его Зимин, бросивший камень в сторону шеренги полицейских. Позднее другой полицейский из того же подразделения, тоже названный пострадавшим, опроверг эту версию, заявив следователю, что он видел, как Зимин 6 мая бросал камни, но бросал не в них. При этом, по словам Кушнера, следователь вскочил и заорал: «Лучше говори правду, а то мы заведем дело на тебя и обвиним во введении следствия в заблуждение!» (Адвокат также сказал, что следователь специально вспомнил фотографии об отдыхе Кушнера с семьей в Испании, которые тот разместил в интернете. «Мы следим за всем», - заявил следователь.)
Также по теме: Всего за год Путин заткнул рот оппозиции
В обвинительном заключении объемом в 60 томов, предъявленном ответчикам по делу 6 мая, изобилуют сомнительные факты, о чем свидетельствуют те разделы документа, которые находятся в открытом доступе, а также адвокаты и прочие люди, сумевшие с ним ознакомиться (заключение целиком в открытом доступе отсутствует). Например, там утверждается, что Савелов, который и слова не может произнести без заикания, вел за собой толпу, скандируя антиправительственные лозунги. Там говорится, что полицейский, которого якобы ударил Косенко, получил сотрясение мозга, хотя свидетель этого нападения – тоже полицейский - говорит лишь, что видел, как Косенко ударил полицейского по руке и по телу, но не по голове.
По сравнению с первым обвинением второе – участие в массовых беспорядках – носит в большей степени теоретический характер. Когда протесты превращаются в массовые беспорядки? Один из адвокатов Косенко Валерий Шухардин объясняет, что согласно толкованию российской юриспруденции, массовые беспорядки предполагают скоординированные погромы, включая «поджоги, уничтожение имущества, применение силы к согражданам». Спонтанная вспышка неорганизованного насилия, по-видимому, не подходит под такое определение. Вероятно, этот довод станет одним из ключевых возражений защиты.
Эта аргументация в феврале набрала силу, когда кремлевский совет по правам человека выступил с заявлением, в котором указывается, что в насилии в большей мере виновны полицейские, а не демонстранты, и что определение массовых беспорядков «не отражает действительность произошедшего». Совет этот формально бессилен, и его часто игнорируют, однако в данном случае с ним явно согласны даже правоохранительные органы. Они провели внутреннее полицейское расследование, детали которого стали известны либеральному еженедельнику The New Times. В заключении по его результатам отмечается, что полицейские 6 мая сумели обеспечить общественный порядок, и что «чрезвычайная ситуация была предотвращена».
В конечном итоге, чего босс хочет, то он и получит. Во время своей ежегодной пресс-конференции в декабре прошлого года Путин сказал, что за само участие в акциях протеста сажать не следует, однако нападение на сотрудника правоохранительных органов должно быть наказуемо. Опять же, сигнал достаточно четкий. На следующий день следователи сообщили новость 22-летнему студенту Алексею Полиховичу, которому, в отличие от большинства обвиняемых, предъявляли лишь обвинение в массовых беспорядках. Теперь ему предъявили еще одно обвинение: какой-то полицейский неожиданно вспомнил, что Полихович ударил его по руке.
Читайте также: Болотная площадь - очередная «точка бифуркации» для России
Большинство обвиняемых по делу 6 мая в ожидании суда сидят в одном из следственных изоляторов города Москвы. Хотя по правилам российской юриспруденции ответчиков по таким делам рекомендуется отпускать под залог или сажать под домашний арест, судьи на заседаниях неоднократно продлевали их содержание под стражей.
В отличие от прежних лет, они не полностью отрезаны от внешнего мира и могут связаться с друзьями. Да, государственные телеканалы, которые показывают в тюрьмах, время от времени выдают в эфир какой-нибудь репортаж о деле 6 мая: арестован еще один подозреваемый, Следственный комитет предъявил новые обвинения какому-то лидеру оппозиции. Но заключенные могут теперь подписаться на независимую прессу. Больше всего они любят страстную и либеральную «Новую газету». Анна Каретникова, работающая в комиссии по контролю за российскими тюрьмами, рассказала мне о том, как она посетила однажды задержанного левых взглядов, и тот попросил передать на волю следующее: «Скажите моим товарищам, что мы должны категорически осудить репрессии против рабочего класса Южной Африки». Каретникова вспоминает: «Я стояла там и думала, что даже не знаю ничего о происходящем в Южной Африке».
Зимин на какое-то время очутился даже в более невероятной обстановке. Он сидел в одной камере с богатым бизнесменом, который ждал суда по обвинению в мошенничестве. Так вот, его сокамерник дал денег, и в камеру доставили массу шикарных по тюремным меркам вещей: холодильник, вентилятор, плазменный телевизор.
Не так давно я сидел вечером в кафе неподалеку от Третьяковской галереи с подругой Зимина Сашей Кунко. Ей 25 лет, и она работает в московском издательстве. До ареста Зимина они встречались всего пару месяцев. Познакомились они как партнеры по танцам. В прошлом году эта пара прошла в финал российского чемпионата по буги-вуги. Их знакомство на свободе длилось меньше, чем в тюрьме. Роман их проходит на страницах тюремных писем и в разговорах через толстое стекло. Это придает их отношениям налет трагичности и дополнительную силу.
Также по теме: Россия после Путина - демографические проблемы
Кунко рассказала мне о письмах Зимина, в которых он фантазирует, рассказывая о том, как поведет ее на прогулку по Москве под дождем. На следующий день она должна была идти в СИЗО на очередное свидание. «Там все печальные, скорбные, - сказала она. – А наши встречи веселые. Мы пытаемся шутить. … Нам нельзя относиться к этому серьезно, хотя все это абсурдно и кошмарно». Периодически во время нашей беседы Кунко прерывалась и плакала. «Конечно, мы боимся, - заявила она. - Мы же понимаем, где встречаемся и почему».
Создавая впечатление процедурной корректности, российская тюремная служба даже открыла интернет-портал для отправки писем тем, кто находится за решеткой. Обвиняемые по делу 6 мая получают их десятками, если не сотнями. Однако ответы могут подвергаться цензуре. Я написал полдюжины писем, а ответ получил лишь от Михаила Косенко. Я спрашивал его о жизни в тюрьме и о его отношении к общественному резонансу на это дело.
«Привет, Джошуа!» - пишет он в начале. Он сообщил, что не чувствует себя центром всеобщего внимания, и что информация доходит до него лишь в виде «слабого эха». Он спросил меня, как Запад обсуждает события 6 мая. Далее это короткое письмо становится каким-то рассеянным и обретает свободную форму, похожую на рассуждение вслух. «Люди пишут мне письма в своих мыслях, я это знаю», - ни с того ни с сего написал Косенко. Между строчками о полученных им в тюрьме новогодних открытках и о помощи от сестры он сообщил: «Как набегающий прибой разбивается о скалы, так и впечатления человека в тюрьме разбиваются об отсутствие свободы».
После ареста психиатры из института Сербского объявили Косенко невменяемым, написав, что он «представляет угрозу для себя самого и для окружающих его людей, а поэтому должен находиться в медицинском учреждении». Его дело сейчас слушается отдельно. Если Косенко будет признан виновным, его отправят в психиатрическую лечебницу.
Читайте также: Почему русские не могут создать оппозицию
Что касается остальных, то Следственный комитет передал дела первых 12 обвиняемых в суд. Среди них Барабанов, Савелов и Зимин. Суд начинается 24 июня. Остальных ответчиков будут судить партиями в предстоящие несколько месяцев, и все они будут проходить в рамках одного общего дела 6 мая. «Этот процесс не может не превратиться в шоу», - сказал мне один адвокат. По его словам, суды могут продлиться год с лишним, и каждая из сторон может представить не менее 400 свидетелей.
Особого оптимизма не испытывает никто. Единственный признавший себя виновным по делу 6 мая обвиняемый – 36-летний владелец спортивного зала Максим Лузянин – получил четыре с половиной года тюрьмы. Это больше, чем обычно дают в таких случаях тем, кто сотрудничает со следствием. «Он не пошел на тот компромисс, какого от него хотели и ждали», - говорит Сергей Давидис, возглавляющий программу по делам политзаключенных в правозащитной организации «Мемориал».
Я спросил Давидиса, что он думает о результате судебного процесса. «Сколько даст им суд? Год? Или пять? Это покажет, что думает государство, - ответил он. - Но их не оправдают и не освободят, это стопроцентно». Отчасти это признание политического характера данного дела; но помимо этого, практически в любом деле российская система уголовного правосудия движется лишь в одном направлении. Переключиться на заднюю передачу – это нечто на грани невозможного, противоречащее законам механики.
Число тех, кто вскоре появится в «аквариуме», как называют стеклянную клетку для обвиняемых в российских судах, могло быть еще больше, если бы часть ответчиков не бежала из страны, не дожидаясь судебного преследования. Всего Россию покинули около 50 человек, о чем говорят активисты и журналисты. Один из подозреваемых по делу 6 мая, 36-летний инженер-ракетчик Александр Долматов, покончил с собой в центре для депортаций после того, как Голландия отказала ему в политическом убежище. Его голландский адвокат Марк Вейнгаарден (Marq Wijngaarden) сказал мне, что поведение его клиента «радикально изменилось». Он с уверенностью заявил о том, что российские спецслужбы связались с Долматовым и возможно пригрозили ему.
Также по теме: Россияне теряют надежду и бегут за границу
Весь год обвиняемые по делу 6 мая сидят в разных камерах, причем даже те, кто находится в одном и том же изоляторе. У них нет почти никаких возможностей встретиться друг с другом, хотя многие ощущают некое родство душ из-за схожей судьбы и обстоятельств. Кто-то остается аполитичным, другие начинают вести себя как оппозиционеры. Как сказала мне известный журналист The New Times Зоя Светова, которая пишет о тюрьмах и встречалась со многими обвиняемыми, «они сталкиваются с беззаконием государства, они видят, что их держат за решеткой ни за что. Они видят, что стали жертвами политических решений. Они читают о себе в «Новой газете». Они отрицают свою вину, и поступая таким образом, начинают ощущать себя героями».
Как бы ни развивался судебный процесс, государство отчасти уже добилось своей цели: огульное следствие по делу о беспорядках и произвольный или как минимум непредсказуемый порядок арестов призваны запугать и расколоть оппозицию и ее возможных сторонников. Участников протестов за прошедший год стало явно меньше. Безусловно, отчасти это является следствием того устрашающего эффекта, который произвело уголовное преследование по делу 6 мая, а также общее настроение уныния, охватившее оппозиционное движение.
Похоже, что власти намерены использовать это дело для создания генеральной сюжетной линии протестов, согласно которой лидеры оппозиции собирают деньги из темных зарубежных источников, и на них организуют массовые беспорядки, которые проводят на улицах их рядовые подручные. Этот акт из продолжающегося политического спектакля проявил себя во всей красе в январе, когда Следственный комитет объявил, что объединяет дело 6 мая с другим уголовным расследованием, которое было начато в связи с утверждениями авторов телевизионного документального фильма «Анатомия протеста-2», вышедшего на экраны в октябре прошлого года.
Этот мрачный фильм, разоблачающий якобы имевший место преступный заговор, повествует о том, как крайне левый активист Сергей Удальцов и прочие оппозиционеры проводят встречу с грузинским политиком и говорят об организации кампании политического террора в России, включая «массовые беспорядки» 6 мая. Голос за кадром зловеще произносит: «План действий уже составлен, а его вдохновители находятся за пределами России». Связав воедино обвинения против Удальцова и прочих с обвинениями против ответчиков по делу 6 мая, Следственный комитет отметил в своем заявлении о наличии у него веских оснований для выводов о том, что данные преступления были совершены одними и теми же людьми». Удальцова посадили под домашний арест.
Читайте также: Россия после Путина - неизбежная борьба за лидерство
Другой обвиняемый, активист левого толка и соратник Удальцова Константин Лебедев шокировал в апреле своих бывших союзников заявлением о том, что он признал свою вину и оказывает содействие следствию. Ему дали два с половиной года. В интервью газете «Коммерсант» он заявил, что не считает себя предателем, и что он лишь «признал очевидное» (среди прочего, Лебедев заявил, что банда заговорщиков хотела разбросать по всем коридорам штаб-квартиры ФСБ корень валерианы, запах которого привлекает котов, чтобы здание спецслужбы заполонили усатые и хвостатые).
В московских политических кругах сейчас играют в угадайку, пытаясь понять, был ли Лебедев засланным агентом Кремля, либо он просто утратил волю к борьбе. Наверное, это неважно: российское государство может весьма умело нащупать у каждого уязвимое место, используя разные способы - от переманивания на свою сторону до принуждения. Заместитель спикера парламента от прокремлевской партии «Единая Россия» Сергей Железняк в прошлом месяце прекрасно обобщил эту официальную линию, сказав, что события 6 мая «финансировались из-за рубежа, чтобы мотивировать тех людей, которых толкали на провокации». Теперь, когда два дела объединили, список действующих лиц оформился окончательно. Ответчиков по делу 6 мая будут изображать «пешками несостоявшегося путча», а Удальцов, который якобы плел интриги с иностранцами, сыграет роль по образу и подобию Троцкого.
Прежде чем суд получил шанс представить на всеобщее обозрение великомучеников 6 мая, в оппозиционных кругах заговорили о новом повороте этого дела: не исключено, что сами столкновения с полицией 6 мая были сфабрикованы или, как минимум, начались при подстрекательстве государства.
Независимая «общественная комиссия» из близких к оппозиции общественных деятелей опубликовала этой весной доклад на 150 страниц, в котором называет столкновения 6 мая «заранее спланированной крупномасштабной провокацией». По сути, авторы утверждают, что путинское государство не просто занимается юридическими нарушениями и подтасовками по факту - подготовка к событиям началась еще за день до восстановления президента на его посту.
Также по теме: Оппозиция против оппозиции в России
Некоторые детали официальной версии майских событий действительно любопытны. Например, московская полиция изменила утвержденный маршрут марша в последнюю минуту. На сайте полицейского управления Москвы по сей день находится совершенно другая, более обширная карта передвижений протестующих: они должны были подходить к парку на Болотной площади со всех сторон, в том числе, через мост, который в итоге был заблокирован ОМОНом. Именно такой информацией руководствовались организаторы демонстрации, направляясь к места выдвижения колонн. В полицейской служебной записке, которую удалось получить Светлане Рейтер, и которую разместил у себя журнал Esquire, признается, что власти изменили порядок оцепления и размещение сил полиции, не уведомив об этом ни организаторов протеста, ни население.
А получилось так, что полиция закрыла металлическими ограждениями мост и одну сторону парка, выставив там оцепление. Поэтому манифестанты были вынуждены плотной толпой идти по узкой набережной к тому месту, где возникли столкновения. А когда начались стычки, не исключено, что полиция им попустительствовала. Илья Пономарев - один из немногих думских депутатов, принимавший участие в протестном марше. Он рассказал мне, что пытался в тот день поговорить с полицейским начальством, чтобы снять напряженность между двумя сторонами. Но его попытки не увенчались успехом. По его словам, он отыскал заместителя московского мэра, однако тот его отфутболил, сказав: «Вы хотели создать этот хаос, вы его получили».
Действительно, «хаос» - верное слово для характеристики событий 6 мая. Похоже, что событиями в полной мере не управляла ни полиция, ни лидеры оппозиции. Более того, даже если власти и нагнетали напряженность (возможно, специально), люди из толпы действительно нападали на полицию. Снятые 6 мая видеокадры, которые правоохранительные органы передали на государственный телеканал НТВ, показывают нескольких ответчиков, в том числе, Барабанова, когда те хватают полицейских и наносят им удары. (НТВ - не всегда надежный источник, будучи рупором государственной пропаганды, однако сами кадры кажутся подлинными.) Как-то вечером я смотрел эти записи с Рейтер. «Они ответили полиции применением силы, - сказала она об участниках протестов 6 мая. – Полиция начала их избивать, они начали отвечать, все просто». По ее словам, отрицать данный факт это «оскорбление», причем даже для обвиняемых. В апреле следователи обнародовали страничку из дневника Зимина с записью от 2 мая. Там он говорит о своих планах встретиться 6 мая с друзьями-анархистами на марше протеста, потому что это будет «решающий момент». Он пишет следующее: «Языки пламени, дым и удар в лицо – это последнее, что я помню, когда падал на асфальт» (адвокаты Зимина говорят, что это скорее полет его творческой мысли).
Читайте также: Знаменитый экономист и критик Путина укрылся во Франции
Для властей в этом есть определенная выгода: они могут создать ассоциацию антипутинской активности с людскими чудачествами и странностями на грани сумасшествия. Странными можно объявить тех, у кого проблемы с психикой, кто заикается, кто плетет дреды. Это люди, которых можно объявить неудачниками, дерущимися с полицией безо всяких на то причин. (Но других обвиняемых, среди которых есть студенты и офисные работники, опорочить таким образом будет намного труднее.) Но в любом случае, разумные вопросы по поводу действий некоторых обвиняемых по делу 6 мая никак не помогут дать ответ, к каким мерам прибегали следователи для предъявления обвинений, или какие приговоры являются оправданными. Прокуратура даже не рассматривала многочисленные обвинения в чрезмерном применении силы полицией. Гаскаров, которого 6 мая ударил в лицо полицейский, и который был арестован в апреле, подал жалобу, но она ушла в никуда. То же самое сделала и 68-летняя пенсионерка, получившая сотрясение мозга после того, как полицейский ударил ее дубинкой по голове.
Все это не имеет никакого значения. Как только государство выдвинуло сюжетную линию о «массовых беспорядках», полиция мгновенно получила индульгенцию от любых нарушений. Иными словами, только Кремль может объяснить, почему он пытается представить хаотичные уличные столкновения с полицией одним майским днем годичной давности как преднамеренную попытку государственного переворота.
Не так давно я побывал в гостях у Виктора, отца Савелова, который живет в трехкомнатной квартире на севере Москвы. Он показал мне детские фотографии сына и рассказал, как они ездили на российский Дальний Восток, где они гуляли по берегу реки и собирали камни. В углу спальни Савелова, за постером Памелы Андерсон и компакт-дисками с Warcraft стоял большой пустой аквариум. «Я раздал всех рыбок», - сказал отец. Он открыл дверь кладовки и показал мне кое-как сложенную кипу бумаг. Виктор собрал эти бумаги с пола после ухода полиции. «Когда-нибудь он вернется и разберется с ними», - сказал он.
Джошуа Яффа – журналист, работающий в Москве. Он пишет для разных изданий, в том числе, для The Economist. Кроме того, он является внештатным научным сотрудником Института Гарримана (Harriman Institute) при Колумбийском университете.
