В мае 1984 года, когда коммунистические власти запретили супруге Андрея Сахарова поехать за границу на лечение, советский диссидент объявил голодовку. За четыре года до этого правительство сослало Сахарова в город Горький, находящийся в 400 километрах к востоку от Москвы, надеясь, что там он будет надежно скрыт от взоров общественности. Сахаров давно уже являлся самым известным внутренним политическим критиком Советского Союза. В 1975 году ему присудили Нобелевскую премию мира, а власти запретили ему ехать за рубеж для ее получения. Чтобы сохранить Сахарову жизнь, его кормили насильно. «Сначала они делали это внутривенно, а потом через трубку, вставленную в нос, – писала жена Сахарова Елена Боннэр. – Потом ему на нос поставили зажим, и всякий раз, когда он открывал рот, чтобы сделать вдох, ему прямо в горло впихивали еду. Это было мучительно».
Спустя три месяца сенат Соединенных Штатов пошел на вроде бы незначительный, но провокационный шаг в знак протеста против такого обращения с Сахаровым. Поскольку сенату принадлежат широкие полномочия в административном управлении Вашингтоном, он принял решение изменить почтовый адрес советского посольства с дома 1125 по 16-й улице на дом номер 1, площадь Сахарова. С тех пор каждый советский дипломат, приезжавший на работу в посольство, сталкивался с напоминанием о самом известном и откровенном критике своего государства. «Каждое почтовое сообщение, которое получают Советы, будет напоминать им о том, что мы хотим знать о происходящем с Сахаровыми», – сказал тогда сенатор-республиканец от Нью-Йорка Альфонс М. Д’Амато (Alfonse M. D’Amato), выступивший с предложением о переименовании. На следующий год советские власти разрешили Боннэр поехать за границу, а еще спустя год советский президент-реформатор Михаил Горбачев разрешил Сахарову и его супруге вернуться в Москву.
Сегодня площади Сахарова уже нет. Но поскольку Россия при Владимире Путине погружается все глубже в пучину диктатуры, почтовый адрес российского посольства в Вашингтоне и прочих диппредставительств в столицах свободных стран следует украсить именем другого героя-правозащитника, Сергея Магнитского. Этот совестливый юрист вскрыл масштабную коррупционную схему, по которой действовали высокопоставленные российские чиновники. За это его бросили за решетку, подвергли пыткам и лишили медицинской помощи, от чего он в 2009 году умер мучительной смертью. Закон, подписанный в прошлом году президентом Обамой и предусматривающий визовые ограничения и заморозку счетов российских чиновников, виновных в нарушениях прав человека, был назван именем Магнитского.
Читайте также: Мир отреагировал на посмертный приговор Магнитскому
«Путину и сторонникам его режима ни на минуту нельзя позволять забывать трагическую и жестокую историю о том, как за разоблачение коррупции этого молодого человека подвергли пыткам и убили, – заявил российский чемпион мира по шахматам и бывший кандидат в президенты Гарри Каспаров. – Люди в свободном мире также никогда не должны забывать о характере путинского режима. К концу года площадь Магнитского должна появиться перед каждым российским посольством в каждой стране, которой хватит мужества, чтобы выступить за свободу слова и права человека».
Идея назвать улицы и площади перед российскими посольствами и консульствами именем Магнитского принадлежит исполнительному директору инновационной правозащитной организации Advancing Human Rights Дэвиду Кайсу (David Keyes). Кайс – это пример того, как символические правозащитные протесты могут перерасти в нечто большее, чем простой символизм. В прошлом месяце в Нью-Йорке он поспорил с министром иностранных дел Ирана Джавадом Зарифом (Javad Zarif) о тяжелой судьбе активиста студенческого движения и политического диссидента Маджида Такаволи (Маджида Такаволи), которого иранские власти бросили за решетку в 2009 году. Зариф нескладно заметил, что не знает никакого Такаволи, и это заставило Кайса начать публичную кампанию против иранских властей со статьи в The Daily Beast. Его статья вдохновила тысячи иранцев, которые стали писать министру в социальных сетях о страданиях Такаволи. Спустя две недели активист вышел на свободу.
Кайс в своих действиях нацелился не только на Россию и Иран, но и на все те страны, которые держат за решеткой узников совести. «Мы должны придать именам этих диссидентов такую известность, чтобы ни одна диктатура в мире не могла утверждать, что не знает этих людей, – говорит он. – Мы должны поднять международную цену за тюремное заключение блогеров, журналистов и активистов-правозащитников. Всякий раз, когда иранские, сирийские, китайские, российские, северокорейские и саудовские дипломаты будут входить в свои посольства, им придется вспомнить имена политзаключенных, томящихся за решеткой в своих странах».
Кайс назвал свой проект Dissident Squared. Это название призвано показать как суть его замысла, так и способность проекта расширить известность имен заключенных диссидентов и лицом к лицу столкнуться с их тюремщиками. Эта кампания пользуется поддержкой многих знаменитых правозащитников и борцов за свободу во всем мире. «Это заставит диктатуры крепко задуматься», – говорит бывший генеральный прокурор Канады и юридический советник Нельсона Манделы и Натана Щаранского Ирвин Котлер (Irwin Cotler).
Также по теме: Связанным с делом Магнитского россиянам запрещен въезд в Британию
Котлеру хорошо известна сила активного общественного давления на диктаторов, помогающая добиваться освобождения тех людей, которых они бросают за решетку. Он вспоминает свою беседу с Горбачевым, состоявшуюся спустя годы после того, как советская власть решила освободить Щаранского, бывшего в то время самым знаменитым в СССР евреем-отказником, боровшимся за право эмигрировать. «Я никогда и ничего не знал о Щаранском, – сказал Горбачев Котлеру. – Я не знал даже это имя. Я приехал в Канаду как министр сельского хозяйства и выступил в канадском парламентском комитете по сельскому хозяйству. Но вместо того, чтобы получить вопросы о сельском хозяйстве, меня засыпали вопросами о Щаранском. Я выехал из здания парламента и увидел плакаты с фотографией Щаранского. Куда бы я ни поехал, меня лоб в лоб спрашивали о Щаранском. Поэтому, вернувшись обратно в Советский Союз, я сказал: «Что это за человек, Щаранский?» Мне принесли папки с его делом, я их посмотрел и сказал: «Может, он и смутьян, причиняющий беспокойство, но он не преступник». Поэтому мы распорядились о его освобождении. Мы заплатили за это слишком высокую международную цену».
Другой известный сторонник проекта Dissident Squared – это эстонский политик Ээрик Кросс (Eerik Kross), недавно проигравший на выборах мэра Таллина. Этот человек сделал частью своей предвыборной кампании идею о переименовании улиц возле посольств диктаторских режимов. Кросс во время советской оккупации Эстонии был антикоммунистическим активистом, а позднее возглавил эстонскую разведку. Недавно он стал объектом грязной российской игры. За день до выборов Москва через Интерпол объявила Кросса в розыск, ложно заявив о том, что он в 2009 году приказал захватить российское грузовое судно. «Россия вмешалась в выборы в Таллине», – заявил министр обороны Эстонии.
«“Имя говорит само за себя”, – гласит крылатое выражение на латыни. Переименование улиц и площадей перед посольствами диктатур в свободных странах доказывает, что эта пословица гораздо глубже, чем кажется, – пишет Кросс. – Российское посольство на улице Магнитского или китайское посольство на площади Лю Сяобо (Liu Xiaobo) – это мощный сигнал. Это простой и великолепный способ показать, что свободный мир не забыл свои основополагающие ценности. И что нам не все равно».
Джеймс Керчик – зарубежный корреспондент, живущий и работающий в Берлине. Он пишет для New York Daily News, Haaretz и Tablet, а также является сотрудником организации Foreign Policy Initiative.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В 80-е годы сенат переименовал улицу перед советским посольством, назвав ее площадью Сахарова в знак протеста против отвратительного обращения с известным диссидентом. Так советским дипломатам ежедневно напоминали о самом известном критике СССР. Пора выступить с аналогичными напоминаниями сегодняшним диктатурам.
