Польские могилы в России

В городе Инта в республике Коми сын поставил на могиле отца крест с табличкой «Юзеф Дзенгелевский, умер в 1941 году». Разлились грунтовые воды, кладбище скрылось под поверхностью озера, остался только этот крест. Во многих других местах нет даже креста.

В России иногда одно воспоминание приводит к тому, что обнаруживается кладбище. Очередное. Катынь и Медное — два огромных некрополя, а сейчас еще и символы советских репрессий в отношении поляков, — это лишь вершина айсберга. Между тем, таких безымянных захоронений, как в Инте, в России сотни.

Выставка в Петербурге

Как их найти? Проект российского общества «Мемориал» и польского консульства в Петербурге нацелен как раз на то, чтобы обнаружить эти места, описать их и спасти от забвения. Поляки и россияне сделали в Музее политической истории России выставку на тему польских мест памяти — мест казни и советских трудовых лагерей, куда попадали в ссылку поляки. На стендах можно было увидеть фотографии, полученные благодаря стараниям Януша Кобрыня (Janusz Kobryń) из Союза сибиряков в Быстшице-Клодзкой, — кресты, мемориальные камни с эпитафиями и их описание.

Руководитель петербургского отделения «Мемориала» Ирина Флиге говорит, что мест, куда судьба забрасывала поляков в советские времена — в период Большой чистки и Второй мировой войны, и где остались их могилы, гораздо больше, чем представлено на выставке. Поэтому Флиге считает, что там должен оставаться один пустой стенд. И когда экспозиция будет демонстрироваться в других городах России, а потом, возможно, и в Польше (найдется ли тот, кто пригласит петербургскую выставку к нам? Об этом мечтают организаторы), посетители смогут добавить туда новые места, о которых помнят они сами или их близкие.

«У мест, о которых мы рассказываем, нет юридического статуса: нет такого государственного реестра, куда они внесены. Кресты и памятники возникают спонтанно, без позволения: к кому обращаться за разрешением посреди тайги? Существование этих мемориалов поддерживают жители близлежащих деревень, но что будет, когда они уйдут?», — задается вопросом Флиге.

Были здесь такие люди

2007 год. Учитель истории в Архангельской области Ольга Деревцова получила письмо из Великобритании. Поляк Феликс Глинецкий просил ее найти могилы его сестры Марии и брата Яцека. В 1940-42 годах семья Глинецких оказалась в ссылке в поселке Кресты, которую основали в 1933 году, ссылая туда раскулаченных жителей Украины, Белоруссии и других частей СССР. Заключенные занимались рубкой деревьев. После войны поселок закрыли, а это место заросло лесом.

Деревцова вместе со своими учениками начала поиски: писала письма в разные ведомства, разговаривала с местными жителями. В конце концов она добралась до данных ЗАГС о том, что в Крестах умерло 70 поляков. В лесу, в нескольких километрах от ближайших деревень обнаружилось старое кладбище. Деревцова и ее ученики привели его в порядок, поставили ограду и символический крест с найденными фамилиями. В 2010 году консульство Польши в Петербурге при поддержке Совета охраны памяти борьбы и мученичества возвело здесь гранитный памятник полякам.

Таких историй у «Мемориала» много. Часто, как это было с сыном Юзефа Дзенгелевского, родственники погибших сами приезжают в Россию и ставят на собственные средства кресты или памятники (обычно камень с надписью). Случаются также инициативы сверху. Например, Центр польско-российского диалога и согласия организовал поездку Януша Кобрыня в Архангельскую область, где он с польской молодежью поставили памятные знаки в нескольких местах захоронения поляков.

Ирина Флиге говорит, что в Польше места ссылок, принудительного труда и террора ассоциируются всегда с Сибирью, а между тем, карта «польского» ГУЛАГа практически совпадает с картой советского. Эти места документируют работы Александра Гурьянова — физика по образованию и историка по призванию. Дальний Восток, Воркута, Колыма, Соловки: подробнее о них можно узнать на сайте «Мемориала» — в виртуальном музее ГУЛАГа.

Бывает, что польская память пробуждает память россиян. Люди вспоминают про террор и репрессии, о которых им велели забыть, когда они были детьми. «Приезжают люди из Польши, ставят в лесу кресты. Кладбища, где покоятся поляки, часто находятся в глухой тайге. И внезапно жители какой-нибудь деревни вспоминают: "Да, были здесь такие..." И еще: "Эти поляки пережили то же самое, что мы". Вокруг католических крестов вырастают православные. Поляки, русские, украинцы, белорусы, литовцы — все лежат в одной земле», — говорит Флиге.

Когда некому будет позаботиться

В России много памятников, которые были поставлены одному человеку, в рамках «личной инициативы», но одновременно символизируют мучения и смерть тысяч людей. «Например, в Карелии, посреди леса есть огромный памятник 26-летней украинке. Ее убил тиф по дороге на Соловки. Памятник поставила мать. Это женщина была героиней: она приехала сюда из Украины в 30-х годах, когда этим путем на Соловки везли тысячи заключенных», — рассказывает Флиге.

«В маленькой деревушке в Алтайском крае семья возвела памятник своей родственнице, и сделала надпись: "Анне Кошиц и все польским ссыльным, чтобы сохранить их от забвения". Таким образом память об одном человеке трансформируется в память о судьбах целого народа», — говорит организатор выставки о местах польской памяти в России Татьяна Притыкина из петербургского «Мемориала».

Ирина Флиге отмечает, что состояние многих мемориалов вызывает тревогу: деревянные кресты гниют, кладбища зарастают деревьями. Те места, о которых рассказывала выставка, взяло под опеку консульство, о них также заботятся местные жители. Но сколько еще остается «диких» мест, где о покоящихся в земле поляках говорит только крест, который однажды поставили родственники? В Польше об этом не знают.

«В 90-е годы в Россию приезжали люди, которые пережили ссылку, будучи детьми, они искали места захоронения родителей. Потом приезжали внуки. Но скоро эта память может угаснуть, а могилы останутся без присмотра», — говорит Флиге.

Дома на костях

В России часто строят на местах старых кладбищ, и строения называют «домами на костях». Когда выясняется, что под строительной площадкой находятся могилы, появляется проблема с приостановкой работ и сохранением памяти о покойных. Так было, например, с местом захоронения отца Войцеха Ярузельского — семья Ярузельских попала в ссылку в 1941 году. На месте кладбища решили проложить дорогу. «Когда начали работать бульдозеры и экскаваторы, кто-то заметил, что в земле лежат человеческие останки, — рассказывает Татьяна Притыкина. — Работы не прервали. Горсть земли с костями была рассыпана у памятника Владислава Ярузельского, который в 90-е возвел его сын. Это символический памятник: ведь никто не знает, чьи это кости».