Когда советские танки входили в Бреслау, их не встречали ликующие толпы: немецкое население бежало из города или в паническом страхе пряталось по домам и подвалам. Коммунистического подполья в этом районе практически не было: до 1945 года продержалась только небольшая группа законспирированных «товарищей».
Одним из них был Роберт Бялек (Robert Bialek) — 30-летний, но уже приобретший опыт политической работы человек. В 1935 году он попал в тюрьму за нелегальную политическую деятельность, во время войны сбежал и скрывался в городе. Бялек встречал восточных гостей с большим энтузиазмом — ведь они несли ему (в отличие от большинства его соотечественников) освобождение. Вскоре он был удостоен приглашения на торжественную встречу с новыми руководителями захваченного города. Уставших солдат распустили. Бялек отдавал честь советским офицерам, с пылом предлагал им помощь в ликвидации последних фашистских элементов и установлении новой справедливой власти. Вечером он (наверняка в приподнятом настроении) вернулся домой. Его ждала жена: ее только что изнасиловали двое пьяных солдат, которые, судя по всему, удовлетворяли свои потребности с молчаливого согласия или даже одобрения своего начальства.
«Животные инстинкты двух простых русских солдат заставили мой мир рухнуть, чего не смогли сделать ни гитлеровские пытки, ни самые изощренные аргументы», — вспоминал Бялек 10 лет спустя.
Объединить, чтобы подчинить
Этот эпизод описывает в своей новой книге Энн Аппельбаум (Anne Appelbaum) «За железным занавесом: подавление Восточной Европы 1945-56». Возможно, это не самый страшный пример жестокости Красной Армии в отношении гражданского немецкого населения в последние месяцы войны, но он сильнее всего врезается в память читателей. Сложно найти более парадоксальную и одновременно символичную историю. Неотъемлемой чертой режима, привезенного на советских танках, было именно то, что он попирал все, что встречалось ему по пути, не считаясь ни с врагами, ни с друзьями, ни с местными иерархическими структурами.
Однако Роберт Бялек, у которого весной 1945 года «рухнул мир» отнюдь не распрощался со своими увлечениями. В обстоятельном повествовании Аппельбаум мы встречаем его еще раз через 150 страниц, уже в роли руководителя отдела по делам молодежи Коммунистической партии Германии в Саксонии, оказавшейся в советской оккупационной зоне. Осень 1945 года. Бялек возмущен тем, что немецкая молодежь продолжает пользоваться «нацистским словарем», без энтузиазма воспринимает новый режим и вступает в буржуазные христианские организации. Коммунистам настолько недостает молодых кадров, что, как считает Бялек, в молодежную организацию следует принимать всех желающих, даже если они были в гитлерюгенде.
Однако большие надежды внушает идея его ближайшего соратника — прибывшего из Москвы 33-летнего уроженца Саарского угольного бассейна Эрика Хоннекера. Будущий диктатор делегировал Бялека заняться «спонтанным» объединением всего молодежного движения сначала на территории Саксонии, а затем в советской оккупационной зоне. Неважно, что в будущей организации молодые коммунисты окажутся в меньшинстве, зато им наверняка достанутся ключевые посты в аппарате, контролирующем все движение: об этом позаботятся стоящие за ними советские руководители. [...]
Каток сломался
Объединить, чтобы обуздать и подчинить? Коварный и хитрый план, хотя... «Идея родилась из-за неудач: раз коммунистической партии не удалось завоевать молодежь в честной борьбе, следовало устранить конкурентов», — подчеркивает Аппельбаум. Сначала партия действительно верила, что массы с воодушевлением примут новые порядки и вступят в ряды новых организаций. Эту веру диктовала ей марксистская теория общественного развития, предполагавшая неизбежность революции. Однако в тяжелых послевоенных реалиях энтузиазма было мало. Поэтому ему следовало помочь высвободиться. На это были нацелены усилия армии и спецслужб, партийного и государственного аппарата, а также пропаганды. Со временем подстегивание энтузиазма стала нормой.
История объединения молодежного движения Восточной Германии практически полностью повторяет модель порабощения Сталиным восточноевропейских народов после 1945 года. Об этом рассказывает прекрасная книга Энн Аппельбаум. Американская журналистка и историк без эмоций, отстраненно, описывает механизмы подчинения стран, которые были отданы после Ялтинской конференции СССР. Автор не высказывает удивления или возмущения и не впадает в тон расчетов с прошлым, свойственный восточноевропейским дискуссиям. Коммунизм для нее — это просто одна из разновидностей тоталитаризма, болезни XX века, которую она определяет лапидарным выражением Муссолини: «Все внутри государства, ничего вне государства и ничего против государства». Аппельбаум смотрит на коммунизм глазами дистанцированного, необремененного локальным багажом гражданина свободного мира. В этом — сила ее повествования: автор с холодной тщательностью реконструирует советский метод подчинения разных по своей внутренней структуре обществ.
Метод, следует сказать, примитивный и игнорирующий фундаментальные человеческие инстинкты, а поэтому по своей сути неэффективный и обреченный в конечном счете на фиаско (чего не осознавали еще советологи того времени; даже проницательная Ханна Арендт (Hannah Arendt) полагала, что однажды надетый на общество тоталитарный ошейник безвозвратно его меняет). Этот метод был одновременно универсальным: в течение нескольких лет его беспощадно насадили в стольких странах.
В центре внимания Аппельбаум оказываются три из них: Венгрия, Польша и ГДР. Эти три государства отличались друг от друга во всех планах: языка, религии, истории, общественной структуры, национальности. Война принесла им диаметрально противоположный опыт: проигравших и участников большой коалиции, палачей и жертв, коллаборантов и героев, ощущение вины и миф безгрешной пострадавшей стороны.
Между тем по иронии судьбы после 1945 года эти страны оказались вместе в Восточной Европе, которая, как справедливо отмечает Аппельбаум, была искусственным и случайным образованием, чисто политической категорией послевоенной эпохи (впрочем, ушедшей уже в прошлое, что приобретает под пером супруги главы польской дипломатии особый оттенок). Поляков, венгров и восточных немцев сегодня объединяет, в сущности, только прошлое — воспоминания о тяжелом сталинском катке, которой прошелся по нашей части континента в 1945-1956 годах, уничтожая локальную специфику. Книга «За железным занавесом» демонстрирует удивительную механистичность этой политики. Поразительно, насколько похожим на наш, просто идентичным, был опыт восточных немцев и венгров, как на них (порой, с небольшими отклонениями) отрабатывались те же приемы, что на Польше. И чаще всего несмотря на культурные различия, реакции тоже были похожими.
Но дело в том, что каток неминуемо должен был сломаться. Аппельбаум детально описывает очередные этапы советской политики. От первых робких попыток коммунистов получить реальную общественную поддержку до постепенного закручивания политических гаек (увеличения рядов политической полиции, централизации государственного аппарата, подавления гражданской самоорганизации, ликвидации остатков оппозиции, устранения частного предпринимательства, помещения культуры в узкие установленные сверху рамки) и политических процессов рубежа 40-50-х годов. Усиливающийся террор не был следствием силы коммунистов, а наоборот демонстрировал масштаб их поражения. Он был реакцией на широкое общественное неприятие, неэффективность пропаганды, топорную политику. Аппельбаум описывает одну показательную дискуссию, развернувшуюся на коммунистической радиостанции Восточного Берлина, которая стала терять слушателей, переключавшихся на волны более интересного радио, вещавшего из западной зоны оккупированного города. Было решено, что идеологически неподготовленным слушателям с Востока нужно дать в эфире... еще больше идеологической пропаганды. Так закручивалась спираль тоталитарного безумия.
Следует подчеркнуть, что вопреки распространенным стереотипам вначале коммунисты действительно хотели завоевать власть демократическим путем и не предполагали, что может быть иначе. Это, впрочем, отличало их от демократов, которые не принимали во внимание возможности проигрыша. Так что оставалось только насилие.
Чем жестче было давление, тем сильнее их отталкивало общество, чьей любви они добивались. Закончилось все волной революций — восстанием рабочих в ГДР в июне 1953 года, польских рабочих в Познани в июне 1956 и октябрем 56-го — самой кровавой в этой волне венгерской революцией.
На этом моменте Аппельбаум заканчивает свой рассказ. После перелома 1956 каждая из описываемых ей стран пошла своим путем (хотя и в рамках коммунистического лагеря): кадарского «гуляшного социализма» с элементами свободного рынка в Венгрии, полицейской диктатуры в ГДР и раздираемого регулярными кризисами, постепенно теряющего зубы, авторитаризма в Польской Народной Республики. Но это уже тема для отдельной книги.
Немецкий полковник Святло
А как сложилась дальнейшая судьба Роберта Бялка, которого Апельбаум оставила на съезде Союзе свободной немецкой молодежи? Это тема для остросюжетного фильма. После того как он проявил себя на молодежном фронте, его перевели на более ответственное место: он стал шефом восточно-немецкой криминальной полиции. Однако ему не понравилось, что его начальник Эрих Мильке (Erich Mielke) — зловещий соавтор «Штази», Министерства государственной безопасности ГДР, закрывал глаза на привлечение к работе бывших сотрудников Гестапо и НСДАП. Они вступили в открытый конфликт, в который вмешался сам генсек социалистической партии Вальтер Ульбрихт (Walter Ulbricht). В 1948 году Бялека вынудили уйти в отставку, а через четыре года, когда все коммунистические партии региона начали искать в своих рядах империалистических агентов, его как врага и предателя выгнали из Социалистической единой партии Германии (SED).
После рабочего бунта 17 июня 1953, опасаясь ареста на волне репрессий, Бялек вместе с женой нелегально перешел границу Западного Берлина. Позже в качестве корреспондента BBC он рассказывал свободному миру о жизни за железным занавесом. Он стал тем, кем в то же время был в Польше полковник Юзеф Святло (Józef Światło) — публичным врагом номер один.
Предательство Бялека не сошло ему с рук. В феврале 1956 года человек, с которым он случайно познакомился, подсыпал ему что-то в пиво. Бялек потерял сознание, и агенты «Штази» вывезли его в Восточный Берлин, где он попал в тюрьму Bautzen. Оттуда он уже не вышел.
Энн Аппельбаум — польско-американская журналистка, обозреватель газеты The Washington Post, обладательница Пулитцеровской премии 2004 года за книгу «ГУЛАГ». Посол польской истории на Западе. В частной жизни — супруга министра иностранных дел Польши Радослава Сикорского (Radosław Sikorski).
