Осло, Норвегия — Настоящая работа Форума свободы в Осло, который состоялся в этом месяце с участием правозащитников со всего мира, включая такие страны как Эритрея, Саудовская Аравия, Белоруссия и Сирия, проходила не на сцене, где активисты произносили речи и участвовали в дискуссиях. Диссиденты, желавшие написать о них журналисты и способные оказать им помощь спонсоры тусовались в «Гранд-отеле» или в театре «Христиания» — двух достопримечательностях в центре Осло, которые в мае были заняты участниками форума на три дня.
Во второй половине дня 14 мая 37-летний распорядитель форума Тор Халворссен (Thor Halvorssen) венесуэльско-норвежского происхождения находился в «Христиании» наверху в комнате для завтраков, где беседовал с живущим в изгнании китайским диссидентом Чэнем Гуанчэном (Chen Guangcheng) и его женой Юань Вэйцзин (Yuan Weijing). Было слышно, как он дает Чэню некоторые советы.
Громким голосом, который можно было услышать в другом конце зала, он сказал диссиденту, что очень важно поддерживать отношения с «Кристианом». Халворссен имел в виду Кристиана Бейла (Christian Bale), сыгравшего Бэтмена. Актер ранее побывал в Китае, где договорился с властями об освобождении Чэня. Чэнь слушал и кивал.
«Не я устанавливаю правила, — заявил мне за несколько дней до этого Халворссен, обеспокоенный тем, что его рассказ прозвучит глупо. — То, что Кристиан Бейл встретился с ним и привлек к этому парню внимание, это здорово. Так что, если он будет поддерживать эти отношения, это будет ему полезно в будущем. Это его козырная карта».
Активное участие Халворссена в сложной и зачастую приводящей в смятение политике прав человека привело к тому, что он оказался в самом центре нескольких международных конфликтов. Из-за этого он также стал одной из наиболее неоднозначных и противоречивых фигур на правозащитной арене. Его находящийся в Нью-Йорке фонд Human Rights Foundation имеет одну цель: бороться с деспотическими режимами во всем мире, что означает спасение активистов в этих странах, проведение кампаний за освобождение политзаключенных, а также приглашение диссидентов и журналистов на ежегодный форум фонда, который в этом году состоялся в пятый раз. Халворссена на протяжении нескольких лет весьма неоднозначно воспринимают в Норвегии, где проводится конференция и откуда уехала его семья, когда дед Тора Остейн Халворссен (Oestein Halvorssen) перевез свой клан в Венесуэлу, став консулом норвежского короля и представителем этой страны в крупных корпорациях, таких как Ericsson.
В дневное время, когда произносились речи и проводились дискуссии, в конференции участвовали 450 человек, и 250 собирались на обед и вечерние мероприятия. Это статистика фонда Human Rights. На форуме были представлены 57 стран. Его прозвали «правозащитным Давосом», этакой интернациональной сетевой вечеринкой, где диссиденты обмениваются опытом и дают друг другу советы по свержению авторитарных режимов.
Сам Халворссен похож на некий идеологический атавизм из эпохи антисоветского движения за свободу, в котором участвовали как правые, так и левые антикоммунисты. Это мир, чьи институты то уходят в тень, то выплывают на свет, а также дробят другие движения и идеологии. Одну из его ветвей представляет американская организация Freedom House, другую — Human Rights Watch, выросшая из Helsinki Watch. Халворссен сегодня взбрыкивает, когда о нем отзываются как о консерваторе или креатуре правых из Латинской Америки, и утверждает, что он «классический либерал», интересующийся не политикой, а исключительно правами человека. Но работа этого человека превратила его в особую и весьма своеобразную фигуру в солидном и степенном правозащитном мире. Это деятель XX века, имеющий в своем распоряжении набор инструментов из XXI столетия, а также пеструю армию соратников, которых он использует с одной целью: чтобы свергать ненавистных ему с детства диктаторов.
«Правда состоит в том, что я весьма неблагополучный сын венесуэльской элиты», — сказал Халворссен, давая мне интервью в последний день работы майского форума в Осло. Мы сидели в пресс-центре театра «Христиания» в центральной части норвежской столицы, где он ранее доказывал Чэню Гуанчэну важность Кристиана Бейла. Театр находится в нескольких кварталах от королевского дворца. Я ждала около часа, чтобы взять у него интервью, а Халворссен все это время носился по комнате, разговаривал со своими сотрудниками, знакомил людей друг с другом и время от времени утыкался в свой компьютер.
У Халворссена такая же скандинавская фамилия, как и у любого другого человека в Норвегии; но в культурном и языковом плане он человек без корней. Халворссен бегло говорит на четырех языках — английском, испанском, французском и португальском, и признается, что понимает норвежский, таинственно добавляя при этом, что ему «проще», когда люди не знают, что он им владеет.
Халворссен родился в Венесуэле, как и его брат с сестрой (старший брат Эдвард работает строительным подрядчиком в Майами, а младшая сестра Рэнди — инструктором по пилатесу в Англии). Его мать Хильда Мендоса (Hilda Mendoza) (присутствовавшая на конференции вместе с Рэнди) является потомком Симона Боливара, и ее семья живет в Венесуэле с 1530-х годов, рассказывает Халворссен. Его отец Тор и дядя Олаф были в свое время «самыми завидными плейбоями Венесуэлы», как их назвала New York Times. А Тор-старший работал старшим помощником у президента Карлоса Андреса Переса Родригеса (Carlos Andrés Pérez Rodriguez).
Перес находился на своем посту два срока, в 1974-1979 годах, и затем с 1989 по 1993 год. Первый его срок стал для Венесуэлы временем новообретенного процветания и благополучия, поскольку Перес, который при авторитарном режиме жил в эмиграции, национализировал нефтяную отрасль страны. Второй срок был труднее, поскольку это время было отмечено беспорядками и попытками переворотов, а также займом МВФ на 4,5 миллиарда долларов. Один из переворотов возглавил Уго Чавес. Пересу объявили импичмент и в 1993 годы выгнали с поста за коррупцию. Старший Халворссен в первый срок Переса был президентом государственной телефонной компании, а во второй министром по борьбе с наркотиками.
В 1993 году Халворссен впал в немилость и очутился за решеткой. В статье, опубликованной в 1994 году в Wall Street Journal, он написал, что в ходе своей работы «получил неопровержимые доказательства отмывания денег в венесуэльских банках» и уведомил об этом власти США. Вскоре после этого его арестовали и избили, написал Халворссен, а также подвергли «психологическим и физическим пыткам». Его обвинили в том, что годом ранее он планировал серию взрывов в Каракасе.
Халворссен-старший также работал информатором ЦРУ, хотя платным агентом никогда не был. На страницах газеты Пенсильванского университета он признался, что тесно сотрудничал с Дуэйном Клэриджем (Duane Clarridge), бывшим главным представителем ЦРУ в Латинской Америке, которому предъявили обвинение во время дела «Иран-контрас» и который сегодня руководит собственным шпионским агентством.
Халворссен-младший отвергает предположение о том, что у его отца были особые отношения с ЦРУ.
«Мой отец был представителем по наркотикам, — заявил он мне. — Отец вел переговоры со всеми странами, со всеми разведывательными ведомствами. Это нелепое предположение. Когда он сидел в тюрьме, начали происходить самые разные вещи. Люди [Пабло] Эскобара жаждали заткнуть ему рот».
Пока отец сражался на поле брани венесуэльской внутренней политики, которая вскоре радикально изменилась и полевела при полковнике Уго Чавесе, юный Халворссен отправился на учебу в семейную альма-матер — Пенсильванский университет. У себя на факультете он издавал альтернативную консервативную газету под названием «Красное и Синее», и жил жизнью обычного американского студента, хотя его жизнь была более насыщенной, шумной и суетной, чем у большинства. У него был международный круг общения, сказал мне Халворссен. «Много бразильцев, мексиканцев и персов». Халворссен научился налаживать контакты с влиятельными американскими и зарубежными деятелями.
Один из них, республиканский политконсультант Фрэнк Лунц (Frank Luntz) вспоминал, как во время знакомства с Халворссеном в середине 1990-х у него возникло обманчивое впечатление, что он познакомился с ребенком.
«Когда я увидел его, я не мог поверить, что приехал ради этого», — вспоминает Лунц. Он встретился с Халворссеном, который в то время был студентом Пенсильванского университета, в университетском клубе в Нью-Йорке. Но он думал, что ему предстоит познакомиться совсем с другим человеком. Лунц в то время преподавал в Пенсильванском университете и рассчитывал на встречу с каким-нибудь помощником конгрессмена по имени Тор, а не с мальчишкой-студентом. «Мне показалось, что я провел день впустую, приехав в Нью-Йорк, что полет этот напрасный».
Но Халворссен, как оказалось, не потратил время Лунца впустую. Он предложил ему провести первую зарубежную предвыборную кампанию. Кандидатом был Энрике Салас Ромер (Henrique Salas Römer), проигравший Чавесу в 1998 году на выборах, которые считают последними свободными и честными выборами в Венесуэле. Халворссен, сын высокопоставленного руководителя из правительства Карлоса Андреса Переса, безупречно переводил беседу между двумя этими людьми с испанского на английский и обратно. Он вставил несколько колкостей и шуток от себя, выставив Лунца в выгодном свете, и Лунц оценил это по достоинству.
«Когда он начал переводить, я сказал себе: «О, это шустрый малый», — вспоминал Лунц. — Меня поразило то, что студент так хорошо разбирается в политике и культуре». (Еще один друг Халворссена, казначей Национального комитета Демократической партии Эндрю Тобиас (Andrew Tobias) рассказал аналогичную историю о том, как Тор в студенческие годы познакомился с ним на книжных чтениях и пригласил его в «один невероятно модный французский ресторан в Филадельфии». «Я тогда подумал, что он много о себе возомнил, а он настоял на том, чтобы оплатить счет. Это было какое-то безумие». Халворссен в итоге понравился Тобиасу, и они до сих пор дружат.)
Лунц предложение принял и взялся за работу. Халворссен нашел нового партнера, чтобы тот помогал Лунцу всячески очернять Чавеса. Эта работа занимает особое место в его сердце.
На раннем этапе политической деятельности Халворссена политика в Венесуэле была очень бурной, с множеством разногласий и противоборств. Определяющий момент в его жизни наступил в 1993 году, когда отец попал за решетку. Халворссен, учившийся в то время на старшем курсе, инициировал кампанию с участием Amnesty International и прочих правозащитных организаций за его освобождение. Кампания была успешной, давление на власти Венесуэлы дала свой результат, и отец Халворссена после 74 дней пребывания в камере вышел на свободу.
«Он стал мишенью для Пабло Эскобара и даже разоблачил секретные счета президента Переса, на которых лежали украденные деньги», — написал Халворссен в своем 26-страничном материале, переданном норвежским СМИ, когда те в 2010 году начали задавать ему вопросы.
Отношения Халворссена с родиной не улучшились. Спустя 10 лет после заточения отца в качестве политзаключенного дорогу венесуэльским властям перешла его мать. По словам Халворссена, ее в 2004 году ранили спецслужбы Чавеса во время протеста в Каракасе против референдума, благодаря которому Чавес тогда остался у власти. К своему письму норвежским СМИ Халворссен приложил фотографии предполагаемых стрелков, которые вели огонь по толпе.
«Этих людей арестовали, а потом освободили, — сказал мне Халворссен. — А мать живет только благодаря своей силе воли. Каждый день она страдает от боли».
Халворссен — гражданин Венесуэлы, но он не был на родине уже пять лет. По его словам, в случае возвращения он будет арестован. Для международной знаменитости он очень скрытен. Он отказывается говорить на тему своей сексуальной ориентации, о своих сексуальных отношениях («Это не имеет никакого отношения к делу»), и где именно он живет, объясняя это тем, что его часто грозят убить (хотя он обосновался в США и постоянно разъезжает по миру). Он даже отказывается говорить о своих увлечениях. «Для BuzzFeed и всех прочих это не имеет никакого значения», — говорит Халворссен. Но он рассказал мне, что уже заплатил за криогенную заморозку своего тела, заявив, что почерпнул эту идею у бизнесмена Питера Тиля (Peter Thiel).
У Халворссена резко очерченные черты лица и манеры проказника из старомодного фильма 80-х годов для подростков. Ходят слухи, что он баснословно богат, хотя сам он говорит, что «состояние у него значительно меньше, чем воображают люди». Годовая зарплата у Халворссена 85 тысяч долларов. По его словам, он обладает правами на роман Роберта Хайнлайна, надеясь, что когда-нибудь по нему снимут фильм. Он также вложил средства в информационный норвежский журнал. Между делом он ежегодно ездит на фестиваль хиппи в Неваду. Но единственное в чем можно быть уверенным в отношении Халворссена, единственное, о чем он по-настоящему любит говорить, это его работа.
Эта работа началась всерьез в 1999 году после окончания колледжа. Халворссен стал работать в «Фонде за права личности в образовании» (Foundation for Individual Rights in Education), который вел войну с культурой строгой политкорректности в студенческих городках. Эту проблему Халворссен вновь поднял в снятом им в качестве продюсера в 2007 году документальном фильме «Indoctrinate U». Там кинорежиссер Эван Койн Малоуни (Evan Coyne Maloney) гуляет по студенческим городкам и пристает к студентам и преподавателям с вопросом о том, где находится «студенческий мужской центр», а также выкидывает другие номера, высмеивая существующее в большинстве вузов либеральное статус-кво. Малоуни также сравнивает различные группы и центры студентов с сегрегацией прошлого столетия. Халворссен делал и другие документальные фильмы, в том числе, о выращивании сахарного тростника в Доминиканской Республике и о шутках и юморе в советскую эпоху.
Примерно с 2005 года Халворссен сосредоточился на работе в своем фонде за права человека. Вначале фонд вел борьбу с левым популизмом авторитарных режимов Латинской Америки, но потом расширил масштабы своей деятельности. Однако похоже, что основная активность, энергия и большая часть денег идут на форум в Осло — город, который Халворссен выбрал для его проведения по совету своего дяди Олафа. Здесь было подписано соглашение о мирном урегулировании между Израилем и Организацией освобождения Палестины, и здесь же вручают Нобелевскую премию мира. Форум свободы начинался весьма скромно, но с каждым годом он все больше разрастался. Сейчас у Халворссена 11 сотрудников, которых он зовет коллегами, но никак не подчиненными, и один из них называет форум суперкубком.
Халворссен полон энергии, которая брызжет у него через край. В личном общении это кажется чрезмерным, но на телевидении и перед толпой смотрится очень выигрышно. Открывая конференцию, он призвал собравшихся присутствовать на каждом выступлении и не опаздывать на них. Остальное время он проводит за кулисами, предпочитая работать с активистами и налаживая взаимодействие между ними.
«Когда люди на конференции спрашивают меня, знаю ли я Тора, я всегда говорю им, что это не человек, а стихия», — говорит берлинский журналист Джеймс Керчик (James Kirchick), который знаком с Халворссеном с 2006 года, когда на глаза венесуэльцу попала статья Керчика в Yale Daily News об Уго Чавесе.
«Он обладает жгучим стремлением бороться с неисчислимыми несправедливостями в нашем мире, и он предан этой борьбе настолько, что не уступает в решимости и целеустремленности тем диктатурам, которые взял в перекрестье своего прицела, — рассказывает Керчик. — И ему безразлично, кто творит эти несправедливости: правые или левые режимы».
«Тор исключительно энергичный и трудолюбивый человек, и с его энергией сложно соперничать», — говорит датский защитник свободы слова Джекоб Мчангама (Jacob Mchangama), чья некоммерческая организация сотрудничала с Халворссеном и другими активистами при подготовке операции по вывозу блогера и диссидента Али Абдулемама (Ali Abdulemam) из Бахрейна. Эту тему активно и подробно обсуждал журнал The Atlantic. «Через Форум свободы в Осло он придал правозащитной деятельности более активный характер и создал большую крышу, под которой могут объединиться люди самых разных взглядов и культур, борющиеся за распространение идей свободы», — продолжает Мчангама. По его словам, фонд Халворссена оказал серьезную помощь аналитическому центру либертарианской направленности CEPOS в поиске людей для вручения ежегодной Премии свободы, а также помог ему попасть в такие места, куда он обычно не мог попасть. Халворссен не только умеет улаживать дела, он к тому же и талантливый шоумэн.
«В 2012 году я поехал на Кубу, чтобы вручить диссидентке Йоани Санчес (Yoani Sanchez) фрагмент Берлинской стены, который мне удалось провезти в эту страну тайком, — говорит Мчангама. — Без Human Rights Foundation я бы не смог этого сделать. Я не могу рассказать подробности об Али Абдулемаме, однако мы с Насером Ведади (Nasser Weddady) из Американского исламского конгресса (American Islamic Congress) долгое время обсуждали вопрос о том, как вывезти Али из Бахрейна. Мы обратились к Тору, и он все организовал, не раздумывая». Это была его идея — найти для Абдулемама двойника и направить артистов, чтобы те прикрыли его бегство. Но Али бежал, спрятавшись в тайном отделении автомобиля, до того, как Халворссен с помощниками сумел осуществить свой план. Статья на эту тему читается как шпионский роман.
Халворссен может также очень эффективно вести переговоры, говорят его друзья. Российский шахматный гроссмейстер Гарри Каспаров, ставший одним из самых активных критиков Путина и работающий в совете директоров Human Rights Foundation, рассказал об одной встрече, на которой Халворссен добился от двух потенциальных спонсоров поддержки их планам, не дав им уйти, хотя эти люди вначале не проявляли никакого энтузиазма.
«Я не могу назвать ту организацию, с которой мы встречались, и не могу поделиться подробностями. Мы были там с двумя главными парнями, и мы типа уговаривали их поддержать одну амбициозную программу фонда, — рассказал Каспаров. — Они сразу же нас оборвали, причем не очень вежливо, по сути дела сказав, что такими делами они не занимаются, и все. Я буквально был готов взорваться! Зачем мы вообще пришли? Я собирался уйти, хлопнув дверью. А Тор продолжал беседу, как будто ничего не случилось. Через несколько минут он переключился на разговор о другой программе, которая этих людей заинтересовала гораздо больше».
«Он не позволяет своему самолюбию встать на пути попыток творить добро, и кроме сопереживания он обладает смелостью и напором, которые необходимы человеку, вознамерившемуся изменить мир, в котором очень многие стараются сохранить существующее положение вещей», — сказал Каспаров.
Если вы проявляете хотя бы малейший интерес к крестовому походу Халворссена против авторитарных режимов, вам нет нужды его искать. Он или кто-то из его помощников найдут вас сами. Как только я написала статью о том, как правительство Малайзии оплатило пропагандистскую кампанию в США, которую осуществляли консервативные американские блогеры, Халворссен связался со мной и провел очень эмоциональный разговор. «Рози, это такой ПИКАНТНЫЙ материал», — заявил он, и тут же вовлек меня в свою обширную сеть знакомств.
Там кого только не было: актер Арми Хаммер (Armie Hammer), сыгравший в «Социальных сетях», основатель театральной компании Steppenwolf Гэри Синиз (Gary Sinise), владелец Эмпайр-стейт-билдинг Питер Малкин (Peter Malkin), щедрый спонсор-либертарианец Питер Тиль. Почти все они финансируют те или иные проекты Халворссена.
У него есть и довольно странные знакомые. Поддерживающий борьбу Палестины вебсайт Electronic Intifada во время конференции в Осло опубликовал большую статью, в которой раскритиковал доноров Халворссена, потому что некоторые из них давали деньги комментаторам, выступающим против мусульман. Он назвал Халворссена «правым активистом, продюсером и отпрыском богатой элиты Венесуэлы» и заявил, что за годы занятий ультраконсервативной политикой тот собрал небольшой, но сплоченный круг крайне правых в основном финансистов, уговорив их финансировать свой фонд.
В этой статье также была сделана попытка связать Халворссена с норвежским массовый убийцей Андерсом Брейвиком (Anders Breivik), который в 2011 году расстрелял почти 70 человек в летнем лагере Норвежской рабочей партии на острове Утойя неподалеку от Осло и взорвал правительственное здание в столице.
В этой статье, написанной Максом Блументалем (Max Blumenthal), сообщается о том, что одним из крупнейших доноров фонда Халворссена является Donors Capital Fund, который выделил средства на показ антимусульманского фильма 2007 года «Obsession» (Наваждение). Этот фильм стал одним из многих материалов, которые Брейвик упоминает в своем манифесте. Он также упоминает журналистку Памелу Геллер (Pamela Geller) и антимусульманского блогера Роберта Спенсера (Robert Spencer). Блументаль называет фонд Donors Capital «грязным фондом для доноров правого толка, финансирующих консервативное движение».
Халворссен отметает заявления Блументаля по поводу того, что вдохновило Брейвика, называя их неуклюжей и оскорбительной попыткой обвинить его в соучастии.
«В Норвегии нельзя просто так поднимать вопрос об Утойе, — говорит он. — Это очень серьезное дело, и раны еще не зажили».
Халворссен также отмечает, что его фонд работает с выжившим в этой кровавой бойне Бьорном Илером (Bjørn Ihler), который ставит ему в заслугу то, что он помог ему в реабилитации. Он показал мне письмо от отца Илера, в котором тот выражает благодарность фонду за помощь сыну.
«А что Макс Блументаль сделал для переживших трагедию Утойи?» — спросил меня Халворссен.
Но по мере того, как известность Халворссена в Америке росла, проблема спонсоров стала для аполитичного, по его собственному признанию, активиста неприятным вопросом политики. Спустя несколько дней после завершения конференции он написал, что владельцы счетов Donors Capital Fund также жертвуют средства Институту Брукингса, музею Скалистых гор, Бостонскому колледжу, организации по исследованию аутизма Autism Speaks, Американскому фонду Гималаев, Собору Парижской Богоматери, Конгрегации сестер Святого Доминика, Датско-Американскому обществу, фонду «Еврейский лагерь», Нью-Йоркскому историческому обществу, Ассоциации Маунт-Вернон и «Друзьям Далласской публичной библиотеки». «Но это ведь не значит, что мы согласны со взглядами сестер Святого Доминика, Бостонского колледжа или Ассоциации Маунт-Вернон».
Халворссен говорит, что доноры не участвуют в принятии решений о деятельности его правозащитного фонда и в подготовке форума. Он рассказывает, что как-то раз вернул чек на 250 тысяч долларов, потому что жертвователь хотел выбирать политзаключенных, за которых должен бороться фонд. По его словам, многие доноры вообще не придерживаются правых взглядов — скажем, основатель Google и крупный спонсор Обамы Сергей Брин, а также правительство Норвегии, которое в этом году выделило форуму около 138 тысяч долларов.
Он напрочь отметает доводы Блументаля из статьи на том основании, что все эти вопросы уже обсуждались в норвежской прессе несколько лет назад, когда он только начинал работу форума. Наиболее активно это делало социалистическое издание Klassekampen (Классовая борьба). Новые обвинения это просто «отрыжка», говорит он, и кроме того, имена доноров уже довольно давно публикуются в интернете.
В частности, Блументаль в своей статье пишет об интервью, которое Халворссен дал в апреле в известной исламофобской радиопередаче Фрэнка Гаффни (Frank Gaffney). Там он как будто согласился с предположением Гаффни о том, что за взрывами на Бостонском марафоне каким-то образом стоит Владимир Путин.
Во время нашего разговора Халворссен стоял на своем. «Все эти ложные сигналы, все эти путинские дела и Бостонский марафон, я настаиваю на связи между ними, — заявил он. — Русские заявляют, что они предупреждали США, какие эти парни опасные. А потом пустили их обратно в Россию? А потом те исчезли на несколько месяцев?»
Он заявил, что недостаточно знает Гаффни и прочих связанных с ним антимусульманских деятелей, чтобы судить о них.
«Фрэнк Гаффни хочет выслушать мое мнение? Молодец Фрэнк Гаффни, — сказал Халворссен. — Именно этот раскол между левыми и правыми так пагубно отражается на гражданских правах».
Я отметила, что Гаффни по любым меркам фигура неоднозначная и не принадлежит к политическому мейнстриму Америки.
«Фрэнк Гаффни берет у меня интервью на радио — но и Алекс Джонс (Alex Jones) берет у меня интервью на радио, — говорит Халворссен, все больше распаляясь. — И Кристиан Аманпур (Christiane Amanpour). И ты».
«Я не умываю руки», — заявляет он.
Халворссен также обвиняет Electronic Intifada в том, что сайт о своих собственных донорах умалчивает. Он подозревает, что это весьма неприятные личности. «Что они скрывают?» Редактор сайта Али Абунимах (Ali Abunimah) на просьбу дать комментарий не ответил. Халворссен говорит, что когда Electronic Intifada готовил статью Блументаля к публикации, сам Блументаль к нему не обращался, предпочитая действовать через Абунимаха.
«Я не могу реагировать на все эти вещи», — говорит Халворссен. Но он с позавчерашнего дня ведет активную войну в Твиттере с автором статьи и с некоторыми из его союзников.
«Да, конечно, — отмечает он. — Это интересно и увлекательно. Как видеоигра».
За этим скрывается раскол между правозащитниками, в котором с одной стороны стоят левые, а с другой правые. Чаще всего противоречия разгораются по ближневосточной проблеме и по вопросу Израиля-Палестины. «В вопросе прав человека израильско-палестинский конфликт является оружием массового отвлечения внимания, которое непрестанно применяют игроки из этого региона, пытаясь отвлечь людей от своих собственных кризисов в вопросах прав человека, — говорит Халворссен. — Это также стало борьбой за влияние и за прибыли для многих организаций и частных лиц».
«Я попал в поле зрения Макса, когда выступил против его критической статьи о [активисте Твиттера мавританского происхождения] Насере Ведади, — написал позднее Халворссен. — Раньше я не знал ни о нем, ни о его сайте. Но я польщен тем, что они решили устроить фейерверк. Благодаря ему у меня в твиттере появилось 300 новых фолловеров».
Такой своей любовью к скандалам и перебранкам Халворссен демонстрирует, что с теми политиками, которых он презирает, у него гораздо больше общего, чем он готов признать. В то же время, он отказывается отвергнуть таких конспирологов, как Гаффни, а это говорит о том, что твердая приверженность Халворссена политической некорректности не даст ему превратиться в настоящего политика.
Но публичная перебранка с Блументалем и Абунимахом также выделяет Халворссена на фоне его более мягких коллег из Human Rights Watch и Amnesty International. В своей борьбе с диктаторами Халворссен дружит со СМИ больше, чем любое другое правозащитное объединение. Об этом свидетельствует многое — от видеозаписей притесняемых диссидентов на YouTube («Так много людей снимают диссидентов на видео, и почти все забывают про свет. Черт побери эти постановочные достоинства!») до сенсационного рассказа о побеге Абдулемама из Бахрейна («Это чертовски хорошая история!»)
Вот такой он, Тор Халворссен, утверждающий, что не хочет быть номинальным лидером.
«Мне ненавистно то, что я вынужден быть лицом организации, — сказал он мне в Осло. — Я не хочу, чтобы это было шоу Тора».
