Почему Китай вербует шпионов в западных вузах?

После признания Китайской Народной Республики в 1960-х годах страна сделала разведку инструментом развития своей экономики. А учащиеся за границей китайские студенты становятся шпионами компартии и занимаются сбором сведений о технических достижениях во многих западных странах.

Atlantico: Как пишет репортер The Sydney Morning Herald Джон Гарно, китайская Компартия в настоящий момент занимается активным развитием шпионской сети в австралийских университетах. В частности, пекинские власти вербуют сотрудников среди учащихся за границей китайских студентов. Каковы масштабы этого явления, и существует ли нечто подобное во Франции?

Ален Шуэ: Это явление возникло отнюдь не вчера и касается не одной только Австралии. После признания Китайской Народной Республики большинством западных стран в 1960-х годах было подписано множество соглашений в сфере культуры, образования, науки и техники, которые позволяют китайским студентам дополнить или углубить их знания в вузах большинства развитых стран. Западные правительства надеялись, что предоставленные Китаю возможности в перспективе позволят открыть китайский рынок для их продукции.

В Пекине же ситуацию восприняли иначе. Поэтому с конца 1960-х годов на Западе, в том числе и во Франции, многие китайские студенты воспользовались обучением в технических институтах и частных или государственных научных центрах, чтобы получить доступ к засекреченной информации за пределами их исследовательской программы или же через личные связи с местными контактами. Французское управление внутренней разведки неоднократно проводило операции по борьбе со шпионажем в этой среде, но обычно к ним старались не привлекать внимания, чтобы не поставить в неудобное положение китайское правительство и не навредить политическим отношениям с Пекином.

— Зачем нужно набирать шпионов среди живущих за границей иностранных студентов? Сведения какого рода пытаются заполучить в компартии? Какую информацию она поручает искать?

— Китай обладает огромными людскими и сырьевыми ресурсами, однако после культурной революции, которая окончательно подорвала силы страны после полувека внутренних и внешних войн, ему остро не хватало технологических знаний и финансовых ресурсов для научных исследований и реализации имеющегося потенциала. Шпионаж в виде кражи ноу-хау представляет собой классическое решение подобной проблемы. Это экономичное средство получения продвинутых знаний, а, следовательно, и богатств без необходимости платить за них. В XVII веке монархи Франции и Англии действовали похожим, пусть и куда более грубым образом: они вооружали корабли корсаров и отправляли их грабить испанские галеоны на Карибах. СССР, который долгое время служил образцом для коммунистического Китай, тоже активно занимался этим спортом с 1930-х по 1970-е годы.

Как бы то ни было, китайский шпионаж приобрел широкий размах и сегодня охватывает практически все сферы науки и промышленности вплоть до потребительских товаров. Каждое звено в китайской научной и производственной цепи определяет свои потребности в области научно-технических знаний. Эти потребности изучаются соответствующими министерствами и ложатся в основу планов конкретных действий за границей. Эти действий могут подразумевать как использование открытых источников, так и шпионаж с участием агентов спецслужб и даже простых китайских граждан, которые выезжают из страны для учебы, научной или коммерческой деятельности.

— Как объяснить то, что студенты известных университетов соглашаются сотрудничать с компартией, хотя проживание за границей наоборот должно было бы способствовать их эмансипации?

— Сейчас вы говорите о чисто западном и в высшей степени французском восприятии действительности, из которого следует, что китайцы живут при угнетающем их режиме и хотят любой ценой сбросить оковы. Большинство из них уже давно придерживаются совершенно другой точки зрения. Что касается шпионажа, китайская культура ближе к британской, чем к французской. Семейное, общественное и национальное единство по-прежнему играет большую роль в Китае. Отправляющийся за границу китаец думает о том, что он может сделать для нации, и обязательно постарается выполнить просьбы властей, если считает, что это может принести пользу стране. Кроме того, отказ удовлетворить просьбу властей может быть воспринят как антиобщественный поступок, который, если о нем станет известно, навлечет позор не только на самого человека, но и на живущих в стране родственников.

— Теряет ли вербовка эффективность, если студенты ощущают интеграцию в общество другой страны?

— Серьезных исследований на этот счет не проводилось, но не думаю, что на самом деле все обстоит именно так. Пока перед китайцем не встает выбор насчет окончательной эмиграции из страны вместе с семьей, он обычно ощущает прочную связь с родиной и верен ее интересам. Западному человеку это может показаться чудачеством, но после бесконечных войн и презрения на протяжение 100 с лишним лет китайцы смогли выжить лишь благодаря такому прочному национальному единству, которое обеспечивает сильные связи, несмотря на все различия и разнообразие народов страны.

— Как страны могут противодействовать этому наступлению?

— Это не «наступление», а постоянный процесс, который уходит корнями в неравенство в развитии держав. Было бы неправильно и несправедливо отказывать Китаю в праве на развитие, на которое он может претендовать в силу имеющегося у него потенциала. Но было бы не менее несправедливо, если бы это право осуществлялось за наш с вами счет.

Китайский шпионаж — это проблема того же рода, что была у нас с СССР в середине прошлого века. Для эффективного противодействия нам нужны национальное единство, скромность, стремление защитить общее наследие и хотя бы минимум рассудительности для помощи нашей контрразведке. Было бы глупо наивно верить, что мы застрахованы от воровства, потому что умнее других. Мы всегда останемся целью для тех, кто ищет окольные пути для сокращения отставания в развитии с минимальными затратами.

Ален Шуэ, отставной офицер французской разведки