Иракский премьер-министр Нури аль-Малики наверняка очень недоволен Соединенными Штатами. Сейчас, когда возникла угроза существованию страны, а также появилась серьезная политическая опасность для его руководства, Малики видит в Вашингтоне разочарованного покровителя, который гораздо пассивнее, чем ему хотелось бы, отвечает на первую угрозу, и вообще не реагирует на вторую (а то и молча поощряет некоторых политических противников Малики). Таким образом, он вполне предсказуемо ищет поддержку в других местах, пытаясь снизить свою зависимость от американской помощи. И тут на сцену выходят Россия, Иран и Сирия.
Москва наверняка наслаждается возможностью поставить в Ирак штурмовики Су-25 — пусть даже они были в эксплуатации и несколько устарели. Ведь это происходит в момент, когда американские официальные лица капризно заявляют, что сохраняющаяся нестабильность может помешать поставке в Ирак американских истребителей F-16 (а когда Малики открыто выразил свое недовольство задержкой с поставками, они заявили, что Ирак «заблуждается»). Кроме поставки самолетов, Россия направила технических специалистов, которые предположительно начнут свою работу со сборки машин и подготовки их к полетам, а потом проведут курс переподготовки иракских летчиков, поскольку те наверняка уже довольно давно не летали на Су-25.
Иран, со своей стороны, поставляет Ираку предметы снабжения и предоставляет ему разведывательную информацию с действующих в Ираке беспилотных летательных аппаратов, о чем говорят американские представители. Заглядывая вперед, высокопоставленный депутат иранского парламента и союзник Малики сказал, что Багдаду могут «понадобиться иранские удары» по боевикам «Исламского государства Ирака и Леванта» в Ираке, если Соединенные Штаты сами не будут проводить авианалеты. Сирия, конечно же, активно ведет борьбу с боевиками на собственной территории, а недавно нанесла по ним удары с воздуха уже в Ираке. Малики высоко оценил сирийские атаки, заявив: «Они наносят свои удары, а мы свои, и в конечном итоге победителями окажутся обе наши страны».
Несмотря на множество различий в приоритетах и предпочтениях, Россия, Иран и Сирия выступают против суннитских экстремистов, пытающихся свергнуть Малики, и за единый Ирак. Хотя возможности у этих стран ограничены, у них очень мало внутренних препятствий политического, правового и иного характера, мешающих им помогать правительству Малики. И они гораздо ближе к Ираку, чем Соединенные Штаты, почему данный кризис для них гораздо важнее. Фактор географической близости также помогает Ирану и Сирии действовать весьма оперативно. Но пока непонятно, существует ли какая-то координация в действиях трех этих стран. Если да, то она скорее всего носит общий стратегический характер, а не конкретный и тактический — по крайней мере, пока.
Читайте также: Плюсы и минусы деятельности ИГИЛ для Ирана
Большинству американцев может показаться очень странным то обстоятельство, что цели России, Ирана и Сирии в своем сочетании в общем совпадают с целями США — хотя нежелание Малики отказаться от своего узкого конфессионального подхода к государственному управлению создает больше проблем для Вашингтона, нежели для кого-то из этой тройки, и хотя существуют другие различия. Примечательно и то, что партнеры Америки по договору явно не желают в это вмешиваться. Британский премьер-министр Дэвид Кэмерон заявил в палате общин, что нестабильность в Ираке «может ударить по нам дома», если игнорировать эту проблему, но он не стал предлагать Соединенному Королевству военное вмешательство. Канцлер Германии Ангела Меркель вообще ушла в сторону от этого кризиса, услужливо заявив, что Соединенные Штаты несут «особую ответственность» в Ираке, но не видя практически никакой роли для Берлина (который с самого начала был настроен скептически). Демонстрируя воинственную риторику по поводу Украины, генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен вместе с тем не усматривает необходимости для участия альянса в иракских делах.
Конечно, иракский кризис стал особым испытанием для президента Барака Обамы и его попыток сформулировать новую доктрину национальной безопасности для США (недоброжелательные обозреватели усматривают в этом попытку создать видимость интеллектуальной легитимности его стремления сосредоточиться на «государственном строительстве дома» — и чтобы зарубежные дела при этом не отвлекали чрезмерно его внимание).
Выступая в этом году на церемонии выпуска в Вест-Пойнте, Обама заявил: «Соединенные Штаты будут применять военную силу, при необходимости в одностороннем порядке, когда этого требуют наши коренные интересы, когда возникает угроза нашим людям и безопасности наших союзников, когда в опасности оказывается наше благополучие». «С другой стороны, — продолжил он, — когда мировые проблемы не представляют непосредственной угрозы Соединенным Штатам, когда возникают кризисы, затрагивающие нашу совесть и толкающие мир в опасном направлении, но не угрожающие нам напрямую — в этом случае порог для начала военных действий должен быть выше. В таких обстоятельствах мы не должны действовать в одиночку. Нам следует сплачивать союзников и партнеров, предпринимая коллективные действия».
Пока Обама придерживается именно такого подхода в Ираке, по крайней мере, в том смысле, что порог для начала военных действий у него довольно высок. Но его проблема состоит в том, что американские союзники и партнеры гораздо меньше заинтересованы в участии, чем Россия, Иран и Сирия. В данный момент они, может, и не предпринимают «коллективные действия», осуществляя их параллельно без тесной увязки, но они делают больше, чем кто-либо еще. Размышляя над знаменитым утверждением бывшего президента Джорджа Буша о том, что наши интересы и наши ценности идентичны, мы понимаем: контраст между нашими союзниками и единством России, Ирана и Сирии по Ираку ясно показывает, что это не так. Справедливости ради надо сказать, что это серьезная проблема для некоторых реалистов из научных кругов; «зарубежное балансирование» с использованием союзников и региональных держав в эмоциональном плане менее убедительно, когда этим занимаются Москва, Тегеран и Дамаск. Важно и то, что здесь не обойдется без региональных политических последствий.
Пока непонятно, преуспеет ли президент Обама в своих осторожных действиях в ответ на серьезные победы исламских боевиков в Ираке и на объявление о создании исламского государства. Верный себе, президент, похоже, пытается найти золотую середину, делая достаточно, чтобы избежать критики за пассивность с одной стороны, и в то же время, делая мало — чтобы общество не начало выражать свое недовольство по поводу очередной военной кампании за рубежом. Действуя в равной степени противоречиво, высокопоставленные американские военачальники не хотят требовать слишком многого от своих уставших войск, но в то же время, хотят предотвратить дальнейшее ухудшение ситуации в Ираке, поскольку в этом случае все жертвы и потери, понесенные армией США, окажутся бессмысленными. Конечный результат — это сочетание умеренных и срочных шагов с тщательным анализом возможных дальнейших действий (это излюбленная тактика пугливых политиков и осторожных бюрократов во всем мире), потому что такой подход кажется успокаивающе благоразумным. Остается надеяться, что с помощью врагов наших врагов этого будет достаточно.
Пол Сондерс — исполнительный директор Центра за национальный интерес (The Center for the National Interest) и заместитель издателя The National Interest. С 2003 по 2005 год он работал в Госдепартаменте.
