Падение нефтяных цен больно бьет по Венесуэле, Ирану и России

На прошлой неделе снижение нефтяных цен продолжилось, и на этом фоне было весьма поучительно наблюдать за различными реакциями трех стран, чьи ошеломляющие потери могут стать самыми сенсационными международными событиями 2015 года.

Президент Венесуэлы пропустил свое обращение к нации и в панике отправился в мировое турне в поисках кредитов и обещаний о повышении цен до 100 долларов за баррель. Он не получил ни того, ни другого, а дома появились слухи о том, что по возвращении Мадуро может лишиться власти.

Владимир Путин отреагировал хладнокровно, а его министры объявили о радикальных сокращениях государственных расходов — за исключением оборонных. Между тем, пророссийские силы на востоке Украины перешли в новое наступление.

Иранский министр проявил энергичное стремление к сотрудничеству на переговорах о ядерном соглашении, которое должно привести к снятию американских санкций. За этим последовал спор в Тегеране между президентом и верховным лидером страны о том, должен ли Иран открыться навстречу внешнему миру, или ему следует перейти на рельсы «экономики сопротивления», как в военное время.

Эти события являются показателем того, что Вашингтон сделал ставку на возможные последствия от устойчивого снижения цен для Венесуэлы, России и Ирана, которые создают немало проблем, но очень сильно зависят от экспорта энергоресурсов, дающего им от 68 до 95% внешних поступлений. Венесуэла оказалась на грани политического раскола. Путин будет пытаться предотвратить внутренние волнения за счет усиления внешней агрессии. А Ирану придется сделать судьбоносный выбор между обращением за помощью к США и Европе и сознательным сползанием к изоляционизму и мерам жесткой экономии.

Конечно, от потери нефтяных доходов пострадают и другие страны. Но эти три занимают особое место в силу того, что рост цен на нефть усилил их геополитические амбиции и спровоцировал их на своенравные действия. Путин, пытаясь возродить советскую империю, за шесть лет осуществил два военных вторжения в соседние государства. Иран, стремящийся к гегемонии на Ближнем Востоке, ведет дорогостоящие войны в Ираке и Сирии, а также создает структуру, необходимую для производства ядерного оружия. Венесуэла надеется сколотить антиамериканский блок в Латинской Америке, а поэтому поставляет по сниженным ценам 200 тысяч баррелей нефти в день в 13 стран, включая Кубу.

В условиях резкого сокращения доходов самую острую боль ощущает Каракас, где выстраиваются многочасовые очереди в государственные продовольственные магазины, с полок которых исчезают продовольственные и прочие основные товары. Венесуэла, у которой осталось всего 20 миллиардов долларов резервов, а долг перед одним только Китаем составляет 50 миллиардов, будет вынуждена сделать выбор между отказом от своих нефтяных дотаций и дефолтом и массовым голодом в стране, способным привести ее к бунту.

Агентство Moody’s в своем недавнем анализе пришло к заключению, что правительство Мадуро не сможет оплачивать импорт основных товаров и обслуживать долги практически вне зависимости от того, на какие меры оно пойдет. Рейтинг популярности Мадуро составляет чуть больше 20%, а оппозиция готовит очередную мобилизацию. В этих условиях неудивительно, что жители Венесуэлы начинают вспоминать прежние перевороты и народные восстания, готовясь к самому худшему.

В Москве настроения более спокойные и безропотные. Пользуясь солидной поддержкой со стороны россиян и имея сотни миллиардов долларов резервов, Путин в состоянии выдержать этот плохой год. Тем не менее, после объявленных на прошлой неделе бюджетных сокращений резко снизится уровень жизни государственных служащих, в том числе учителей и работников здравоохранения, а правительства регионов, включая Кавказ, лишатся финансовых средств.

Вот почему из плана жестких мер экономии важно исключить армию. Западные обозреватели как о чем-то само собой разумеющемся говорят о том, что Путин будет использовать национализм для ослабления внутреннего недовольства состоянием экономики. Это может означать продолжение боевых действий на Украине, а возможно, и в других местах Евразии. Чтобы согласиться на альтернативу, ведущую к ослаблению западных санкций, Путину потребуется отказаться от своих устремлений вернуть Украину под контроль Кремля. Такая уступка может оказаться более опасной для его режима, нежели предстоящая рецессия.

Самой любопытной реакцией на кризис нефтяных цен будет реакция Ирана. Президент Хасан Роухани 4 января изложил точку зрения одной стороны в споре иранского руководства. Экономика Ирана, заявил он, «не может развиваться в изоляции от остального мира». Отсюда и кажущиеся гораздо более серьезными действия министра иностранных дел Мохаммада Джавада Зарифа (Mohammad Javad Zarif), который на прошлой неделе провел в Женеве дополнительные переговоры по ядерной тематике с госсекретарем Джоном Керри.

Но спустя несколько дней свой ответ Роухани дал верховный лидер Али Хаменеи. Он заявил, что Западу нельзя доверять и полагаться на отмену им санкций, и что Иран вполне может преуспевать в условиях замкнутой «экономики сопротивления». Возможно, последствия от нескольких месяцев жесткой экономии внутри страны изменят точку зрения Хаменеи. Так или иначе, ответ Ирана на нефтяной кризис в этом году будет определять ход событий на Ближнем Востоке.