Соглашение о Транстихоокеанском сотрудничестве и приближающаяся «реглобализация»

Соглашение, ставшее итогом переговоров по Транстихоокеанскому сотрудничеству (ТТП) и справедливо называемое крупнейшим в истории торговым договором, нанесло еще один тяжелый удар по предпринимаемым Бразилией попыткам включиться в международное партнерство. И не только из-за калибра стран-членов зарождающегося сотрудничества (в их числе США и Япония), их мультирегионального характера (Азия, Океания, Южная и Северная Америка) или огромного удельного веса (40% мирового ВВП).

ТТП — это гораздо больше, чем просто соглашение по торговле и инвестициям. Его последствия будут ощущаться в области интеллектуальной собственности, экологических стандартов, правил использования местных ресурсов, мотивации слияний и поглощений — все это в динамике, «открытой» для новых членов (Колумбия и Южная Корея в ближайшее время также должны присоединиться к партнерству).

В течение последних 13 лет, когда главной темой повестки дня была торговля, действия Бразилии осуществлялись главным образом на трех уровнях.

Мы наслаждались прожорливостью китайского спроса на сельскохозяйственное и минеральное сырье — в секторе, где у нас были сравнительные преимущества. Таким образом, лишь адаптируясь к раздражителям внешнего спроса, можно было расширить объем торговли, не отрывая пузо от прилавка.

Мы самым невинным образом выступали за многосторонние переговоры через ВТО (Всемирную торговую организацию), в которой видели не только эффективный инструмент проецирования собственных коммерческих целей, но и рупор «престижа» Бразилии.

Речь идет не только о том, что в итоге ВТО оказывается малоэффективной для открытия рынков. Бразилия со своим многосторонним идеализмом потратила чрезвычайно много времени и политического капитала на то, чтобы более двух лет назад бразилец был избран генеральным директором учреждения, который, следя за институциональным нейтралитетом, мало что может сделать для интересов страны.

Мы решили в равной мере подчеркивать «политический» характер МЕРКОСУР и сделать из него нашу платформу для переговоров с другими экономическими блоками.

Это правда, что низкий профиль Бразилии в мировой торговле не был изобретен в период Лулы-Дилмы. Если бы правительствам Итамара Франку и Фернанду Кардозу можно было поставить в заслугу установление макроэкономической стабильности, в торговом отношении мы бы открыто исповедовали наши убеждения, усиленные эффектами либерализации предшественников ВТО (таких как ГАТТ, Генерального соглашения по тарифам и торговле, и его периферийных соглашений).

Кроме того, поиск внешних рынков в Бразилии никогда не играл существенной роли и не мог похвастаться хорошо продуманной стратегией развития. Правительство и бразильские компании всегда относились к коммерческому продвижению за рубежом как ко временной альтернативе в периоды спада на внутреннем рынке.

Появление ТТП, однако, свидетельствует о том, что этот набор вариантов, только укрепляющих наш профиль в качестве экспортера сырьевых товаров, выставляет напоказ нашу по-детски простодушную позицию «примерного ребенка» в многосторонней торговле и поднимает на смех идеологическую приверженность МЕРКОСУР.

Эти неверные ставки показывают, что Бразилия поставила фишки на те этапы эволюции на международной арене, которые остались далеко позади.

Приверженность ВТО отсылает ко временам «широкой глобализации», которая с завершением холодной войны в начале 90-х годов вселяла большой оптимизм относительно роли многосторонних учреждений.

Уже значительная доля понимания того, что США находились в упадке, что «человек Давоса» оказался вымершим видом вместе с Lehman Brothers и что возникновение «южных» держав было автоматическим и неизбежным явлением, характерна для процесса «деглобализации», вызванной «великой рецессией» 2008 года.

Если новую структуру одобрит конгресс США, если она преодолеет законодательные препятствия в остальных странах-партнерах, у ТТП будет все для того, чтобы увеличить средние мировые показатели торговли и объема инвестиций.

В этом контексте у прямых иностранных инвестиций, идущих от ТТП партнеров или даже из других регионов планеты, будет меньше шансов течь по направлению к одиноким бизнес-волкам, таким как Бразилия.

Одни только латиноамериканские члены ТТП — Мексика, Перу и Чили (и Колумбия, которая уже заключила двустороннее соглашение с США и вскоре официально присоединится к партнерству) — уже могут похвастаться совокупным ВВП, превышающим бразильский.

Таким образом, ошибочно полагать, что с ТТП Бразилия теряет только рыночное пространство для экспорта сахара или курицы. ТТП является еще одним косвенным фактором, способствующим деиндустриализации Бразилии.

Естественно, тенденция заключается в том, чтобы укрепить мировые сети оборота ценностями посредством звеньев, географически расположенных в странах, связанных с ТТП.

И потому мы являемся свидетелями текущей «реглобализации», которая крепнет благодаря ТТП. Не следует вновь говорить о «плоском мире», как десять лет назад предлагал журналист Томас Фридман. Мы вступаем в более «поверхностную» фазу глобализации, когда внимание сосредоточено на торговле, инвестициях и укреплении производительных сетей и необязательно на сближении мировоззрений.

Это также в большей степени «селективный» этап — в результате партнерства с участием Тихого океана, как ТТП, а также другого мегасоглашения, в настоящее время находящегося на стадии переговоров между США и Европой.

В другом квадранте, безусловно, есть еще одна глобализирующая макросила, представленная активной деятельностью Китая, помимо Азиатско-Тихоокеанской оси и целого семейства новых инициатив, им возглавляемых, таких как Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, Банк БРИКС и Фонд Шелкового пути.

Эта реглобализация, одним из основных столпов которой являются новые торговые и инвестиционные конфигурации, представляет собой сценарий, для которого у Бразилии, откровенно говоря, отсутствует какая-либо стратегия.