Сирийский узел

Четыре года кровавая война бушует в Сирии. То, что начиналось как демократическое восстание против диктатуры Башара аль-Асада, превратилось в клубок конфликтов, вызванных, в частности, полуоткрытым противостоянием между Ираном, Турцией и Саудовской Аравией за господство в регионе. Это противостояние, как показала война в Йемене, потенциально может дестабилизировать весь регион. Тем временем Россия благодаря военной интервенции, осуществляемой от имени Асада, пытается повысить свой статус мировой державы, оппонирующей Западу (и в особенности США).

Итак, конфликт в Сирии развивается, по меньшей мере, на трех уровнях — локальном, региональном и глобальном. Поскольку ему позволили превратиться в растущий гнойник, его жертвами, по оценкам ООН, стали уже около 250 000 человек. Этим летом Агентство ООН по делам беженцев оценивало число беженцев, покинувших Сирию, в четыре миллиона. Еще 7,6 млн человек покинули свое постоянное место жительства, но остаются внутри страны. Между тем, приток сирийских беженцев в Европу стал одним из величайших вызовов, с которым когда-либо сталкивался Европейский Союз.

Гражданская война в Сирии привела также к возникновению опаснейшего рассадника исламского терроризма, как показали теракты Исламского государства (ИГИЛ) в Анкаре, Бейруте и Париже, а также взрыв российского пассажирского самолета над Синайским полуостровом. Сбив российский военный самолет, Турция увеличила риск втягивания крупных держав в прямое столкновение. В конце концов, Турция является членом НАТО и имеет право на военную помощь Альянса в случае, если она подвергнется атаке.

По всем этим причинам сирийская война должны быть завершена как можно скорее. Практически ежедневно увеличиваются не только размеры гуманитарной катастрофы, но и угрозы безопасности, создаваемые этой войной.

После терактов в Париже 13 ноября появился новый шанс покончить с сирийской агонией, поскольку все ключевые игроки (не считая ИГИЛ) сейчас готовы сесть вместе за стол переговоров. Но хотя все игроки согласны, что приоритетом является борьба с ИГИЛ, по-прежнему не ясно, будут ли они на самом деле ее вести.

Курды на севере Сирии и Ирака являются наиболее эффективными бойцами с ИГИЛ, однако их национальные амбиции противоречат интересам Турции. Иран и Саудовская Аравия борются в первую очередь между собой за региональное доминирование, опираясь на негосударственных субъектов. Россия борется за глобальный статус и против любых форм смены режима.

Тем самым, Россия оказалась союзником Ирана, поддержав диктатуру Асада. В свою очередь, Иран преследует собственные геополитические интересы, помогая своему шиитскому союзнику в Ливане — «Хезболле», для которого крайне важен надежный сирийский тыл. Франция серьезнейшим образом настроена на борьбу с ИГИЛ, а Германия и другие европейские страны чувствуют себя обязанными помочь ей, а также остановить поток беженцев, текущий из этого региона.

Между тем, действия США скованы ручным тормозом. До окончания срока своих полномочий президент Барак Обама хочет, прежде всего, избежать вступления США в еще одну войну на Ближнем Востоке. Поскольку главная мировая держава остается в стороне, неизбежно возникает крайне опасный вакуум силы, чем пытается воспользоваться российский президент Владимир Путин.

В частности, из-за того что США отказываются от руководящей роли, а Европа слишком слаба в военном отношении, чтобы самостоятельно влиять на события в Сирии, возникла угроза создания европейского де-факто альянса с путинской Россией. Это было бы серьезной ошибкой, поскольку любые формы сотрудничества с Россией не помогут остановить или завершить войну в Сирии. На самом деле, есть причины опасаться противоположного результата: любое военное сотрудничество с Асадом — а это цель и ценник Путина — подтолкнет большинство мусульман-суннитов в руки радикальных исламистов.

Данная тенденция уже видна в Ираке. Правительство бывшего премьер-министра Нури аль-Малики, в котором преобладали шииты, сыграло главную роль в радикализации иракских суннитов и подтолкнуло их к поддержке ИГИЛ. Было бы невероятной глупостью добровольно повторить ту же самую ошибку в Сирии. Более того, подобная сделка не имеет ничего общего с принципами realpolitik, поскольку войну в Сирии нельзя завершить, пока на сцене остаются ИГИЛ или Асад.

При любом сотрудничестве Запада с Россией следует обязательно избегать двух возможных последствий: увязывания сирийского вопроса с украинским (переговоры с Ираном об ограничении его ядерной программы удались без такой связи) и военного сотрудничества с Асадом. Вместо этого следует предпринять попытку увязать военную интервенцию против ИГИЛ, проводимую под эгидой Совета Безопасности ООН, с соглашением о политическом переходном процессе, предполагающем переход от перемирия к правительству национального единства Сирии и концу режима Асада.

Есть и другая большая проблема, назревающая за Сирией. Сползание Ирака в хаос, тесно связанный с сирийской трагедией, грозит обернуться появлением новой арены противостояния между Ираном и Саудовской Аравией. Если не прекратить эту схватку за региональную гегемонию, очередные прокси-войны — вместе со всеми связанными с ними рисками — будут неизбежны.

Наконец, главная битва с исламистским экстремизмом будет вестись внутри суннитского общества. Какая форма суннитского ислама возобладает — вариант саудовского ваххабизма или более современный и умеренный вариант? Это главный вопрос в деле борьбы против ИГИЛ и ему подобных. В данном контексте важным фактором станет отношение Запада к собственным мусульманам — будут ли они восприниматься как желанные граждане с равными правами и обязательствами или как вечные чужаки и корм для вербовщиков джихада.