25 марта 1957 года шесть стран Европы, над которыми еще нависала тень Второй мировой войны, подписали договор об учреждении международного клуба нового типа. Европейский союз, как этот клуб был впоследствии назван, достиг успеха такого масштаба, о котором его основатели едва ли могли помыслить: он стал не только основанием для мира на континенте — благодаря ему возник единый рынок и единая валюта, по мере развития от шести до 28 участников он вернул под свое крыло южные страны после краха диктатур и страны бывшего коммунистического блока на востоке. Однако собираясь в Риме в эти выходные, 25-26 марта, европейские лидеры знают, что их проект в беде.
Он столкнулся как с внутренними, так и с внешними угрозами. Внутренние проблемы стали бросаться в глаза во время кризиса евро, и они все еще ждут своего разрешения. Длительные экономические трудности также поспособствовали снижению поддержки ЕС. Партии популистов и евроскептиков выступают против самого существования ЕС, в частности, во Франции, где Марин Ле Пен со столь неудобным для Европы успехом проводит свою президентскую кампанию, даже несмотря на то, что она навряд ли одержит победу на выборах в мае. Пока наиболее острым результатом антиевропейского движения является Брексит. Премьер-министр Великобритании Тереза Мэй не приедет в Рим на празднование годовщины; 29 мая она планирует использовать 50 статью договора ЕС для инициирования процесса Брексита. На переговоры о выходе Британии уйдет много времени и энергии в ближайшие два года; утрата такого важного члена наносит также очень сильный удар по влиянию и авторитету союза.
Извне на ЕС также оказывается значительное давление. Кризис с беженцами немного стих, но, главным образом, благодаря хитроумной сделке с Турцией. Перед лицом вновь использующей агрессию России с Владимиром Путиным во главе и Дональда Трампа, президента Америки, который без энтузиазма относится как к ЕС, так и к НАТО, это самое неудачное время, когда Европа может продемонстрировать свою слабость и раскол. Есть горькая ирония в том, чтобы проект, созданный для поддержания безопасности в послевоенной Европе, дал сбой как раз тогда, когда безопасность находится под угрозой. Это может также служить напоминанием, сколько стоит на кону, если Европа не сможет себя восстановить.
Сплотившийся союз
Традиционной реакцией сторонников ЕС на такие проблемы являются призывы к сплочению внутри союза. Они утверждают, что это пойдет на пользу евро, если он сохранится. Точно так же, по их словам, власть должна сместиться к центру, что позволит ЕС укрепить его внешние границы и обеспечить единство в противостоянии с такими людьми, как господин Путин и господин Трамп. Однако очевидно, что ни европейские избиратели, ни избранные ими правительства не хотят этого. Если уж на то пошло, что общественное мнение оказывает предпочтение противоположным тенденциям.
Если сплочение союза невозможно, то с другой традицией Брюсселя надо хоть как-то справиться. Кризис евро пережил свой пик, как и иммиграционный кризис, поэтому и с Брекситом каким-то образом все решится. Если после выборов этого года президентом Франции станет Эммануэль Макрон, а канцлером Германии Ангела Меркель или Мартин Шульц, то сообщество окажется под крепким проевропейским руководством. Однако и здесь есть свои риски. Повторный финансовый кризис, способный снова пошатнуть евро, или избрание другого правительства, желающего провести референдум о членстве в ЕС или о евро, может послужить причиной раскола Евросоюза.
Существует ли какая-то лучшая альтернатива? Ответ, как утверждается в нашем специальном репортаже, состоит в том, чтобы более формально, чем сейчас, стремиться к гораздо более гибкому ЕС. На евроязыке это означает принятие «многоярусной» системы, в которой страны гораздо более обширной Европы в разной степени принимают в ней участие и относительно легко могут переходить с одного яруса на другой.
Большой британский побег
В последнее время большой интерес вызывает понятие «высокоскоростной» Европы. Большинство лидеров ЕС подразумевают под этим понятием, что страны-члены «ядра» Европы должны иметь возможность проводить общую политику в таких областях, как оборона, налогообложение и политика в сфере социального обеспечения. Это подразумевает, что все страны движутся в одном направлении. Более обширная, многоярусная Европа найдет место и для тех стран, которые не являются ее членами. Континент состоит из 48 стран и 750 миллионов людей, а не только 28 стран и 510 миллионов людей, принадлежащих к союзу, еще меньше — 19 стран и 340 миллионов человек — принадлежат к зоне евро.
Ядром Европы станут те страны, которые используют единую валюту. Для того, чтобы справиться с недугами евро, им потребуется большая интеграция и совместные институты — от надлежащего банковского союза до общих кредитных инструментов. Следующий ярус должен будет вместить более широкий по сравнению с нынешним круг членов ЕС, которые не готовы принять отказ от суверенитета, необходимый для присоединения к зоне евро. Некоторые еще много лет не решатся этого сделать, а, быть может, и не сделают никогда.
Помимо этого многоярусная Европа должна принять в свое лоно различные страны. Это означает скорее смену мировоззрения, нежели изменение договоров: на языке еврократов под этим понимается согласие на меню а-ля карт, а не на комплексный обед. В Брюсселе это воспринимается как чума, там идея того, что ты можешь выбирать те кусочки ЕС, какие тебе хочется, не приветствуется, но именно этого все больше и больше хотят европейцы. Такие страны, как Норвегия или Швейцария, могут хотеть сохранить свои связи с единым европейским рынком. Другие, такие как Великобритания, могут быть не готовы принимать правила единого рынка, но все равно желают вести столь же свободную торговлю с ЕС. Они могут стремиться играть более значительную роль в других областях, например, в сфере обороны и безопасности. А такие территории, как Турция, западные Балканы, Украина, Грузия могут предпочитать сохранять тот же ассоциированный статус, вместо сегодняшнего неудовлетворительного положения, когда им говорится о возможности стать полноправными членами союза, но при этом они понимают, что им никогда не позволят в него вступить.
Для осуществления своих функций многоярусная Европа должна прагматично относиться к правилам каждого отдельного яруса. Члены внешней группы могут не принимать в полной мере свободного передвижения населения, например, но это не станет причиной препятствовать их доступу на единый рынок ЕС. Точно так же те страны, которые не принадлежат к ядру, не должны терпеть никакого отторжения: в конце концов, в их число входят Дания и Швеция, одни из наиболее успешных стран в Европе. Следует также найти пути участия стран с военными и дипломатическими ресурсами (например, Великобритания после Брексита) во внешней и оборонной политике.
Чтобы европейский проект прожил еще 60 лет, ключевым понятием является гибкость, во всех направлениях. Точно так же, как Великобритания выходит из ЕС, другая страна может однажды отказаться от евро. С любыми подобными шагами будет сложно справиться. Однако если союз не может принять дифференцированности, ему грозит риск дезинтеграции.
