— Погода на улице лучше, чем политический климат между двумя нашими странами.
62-летний Теймураз Рамишвили щурится от теплого весеннего солнышка у окна своего посольского кабинета. За окном — Норвегия и Запад. Здесь в посольстве действуют законы России-матушки. Из кармана темного костюма он извлекает Marlboro Light, осторожно зажимает сигарету между пальцами. Так кошка играет с мышкой.
«Понимаете, разрушить отношения между двумя странами очень просто, а восстановить — очень сложно. Для того чтобы восстановить доверие, нужно много времени».
Он — новый посол России в Норвегии, говорит на хорошо выученном английском, но с заметным акцентом, характерным для всех представителей Восточного блока. Рамишвили был направлен в Норвегию в ноябре 2016 года, это одно из первых его интервью. Если верить российскому МИД, ничего чрезвычайного в решении заменить прежнего посла Вячеслава Павловского не было.
Опытный дипломат Теймураз Рамишвили родился в Тбилиси, женат, у него один ребенок. Карьеру свою начал уже в 1979 году, на советской внешнеполитической службе. До того, как стать послом России в Дании в 2007 году, о Норвегии он знал мало.
Теймураз Рамишвили
• Родился 4 мая 1955 года в Москве. Рос в Тбилиси, в Грузии
• Начал карьеру в МИДСССР в 1979 году
• Ранее был послом России в Южной Корее и Дании
• В здание посольства России в районе Фрогнер в Осло переехал осенью прошлого года.
Актуально: Свежеиспеченный российский посол в Норвегии. К идее размещения натовских ракет на норвежской земле относится критически.
Семья: Женат, есть сын.
Машина: Посольский автомобиль.
Последнее культурное мероприятие: Концерт Филармонического оркестра Осло. Очень понравилось.
Любимое слово: «Obsession» (одержимость). По-английски.
Больше всего сейчас Рамишвили беспокоят ракеты. Правительство Сульберг размышляет, надо ли Норвегии становиться частью противоракетного щита над Западной Европой. Российский посол считает, что Норвегии следует подумать об отношениях с соседом на востоке.
— У России и Норвегии могут быть разные точки зрения на противоракетный щит НАТО. Это нормально. Но добрые соседи должны говорить друг с другом, чтобы найти решение, которое устраивало бы обоих. Россия не хочет милитаризации Арктики, — говорит он и пожимает плечами.
— Мы говорим вам сейчас: Прежде чем Норвегия примет какие-то решения, связанные с противоядерным щитом, ей следует знать о том, что новая политика означает новые последствия.
Рамишвили говорит, что Норвегия должна быть «готова к последствиям», если ракеты НАТО будут размещены.
— Мы ответим. Не только Норвегии, но и всему НАТО, — говорит он.
В то, что означает «ответ», Рамишвили углубляться не хочет. На вопрос о том, не ведет ли он себя сейчас специально провокационно, решительно отвечает «нет».
Рамишвили говорит, что у Норвегии и России в 2017 году большая проблема: дефицит диалога.
— Сегодня Россия регулярно беседует с военно-политическим руководством США, военными руководителями, но не с военным руководством Норвегии. Очень жаль.
— А почему так происходит?
— Об этом вам нужно собственное руководство спросить. Я не знаю. Россия постоянно предлагает Норвегии общаться, — утверждает Рамишвили.
Ему больше хочется поговорить о возможности менее туманного будущего, он считает, что отношения между нашими двумя странами в последние годы существенно ухудшились.
— У наших стран есть история, которой они могут гордиться, они много сотрудничали друг с другом, особенно на севере. Вплоть до 2013 года у нас были близкие отношения. Мы всегда находили решение своих проблем. А сейчас, посмотрите: торговля между Норвегией и Россией с 2014 года по 2016 снизилась на 70%. Меня это удручает. Так быть не должно.
2014 стал поворотным пунктом в истории о маленькой Норвегии и большим медведем на востоке. Норвегия и другие западные страны ввели санкции против России после того, как страну обвинили во вмешательство в беспорядки на Украине. Россия ответила своими ограничительными мерами, в частности, направленными против норвежской семги. А позднее двум депутатам Стортинга не дали визу в Россию.
Посол качает головой и говорит, что многие в Норвегии неправильно понимают — почти демонизируют — Россию. Хуже всего — СМИ, говорит он. Мы способствуем тому, что к России и Путину начинают относиться с подозрением, по словам Рамишвили, к сожалению, некоторые политики это поддерживают.
— Ну, ладно, на небе у нас есть тучки, но еще не совсем темно, — говорит он и повторяет два последних слова в предложении: «Not yet».
Еще посол больше доверяет простым норвежцам, чем норвежским СМИ и норвежским политикам.
— Знаете, у норвежцев много здравого смысла. Вы понимаете.
— Что понимаем?
— То, что не все из того, что говорят и пишут о России, соответствует действительности.
— Некоторые говорят, что Норвегия страдает фобией по отношению к России?
— СМИ страдают. Да и некоторые политики тоже. Но, как я уже говорил: норвежцы — народ разумный. В отличие от других стран население еще не отравлено, — говорит он и повторяет: «Not yet».
— Ведь Норвегия и Россия всегда будут оставаться соседями. И мы должны находить решения вместе, — указывает посол.
Министр экономики и торговли Моника Мэланд недавно побывала в России с официальным визитом, за последние четыре года она стала первым норвежским министром, сделавшим это. И это дает Рамишвили основание смотреть на будущее позитивно. Он называет нефть, туризм и безопасность в качестве областей, где интересы Норвегии и России совпадают.
— Исламистский террор — наш общий враг, так почему же Норвегия и Россия не сотрудничают друг с другом в области безопасности? Терроризм — главная угроза международному миру. Мы знаем, что если США, Европа и Россия объединятся, мы победим в этой борьбе.
Рамишвили смотрит на часы, такие довольно-таки типичные мужские часы на левой руке. Обменивается парой слов по-русски с одним из советников. Потирает руки.
— Good. Now we eat. (Хорошо, а теперь перекусим).
Официант в белых перчатках распахивает двухстворчатые двери и подает русский обед из трех блюд, состоящий из борща, молочного поросенка и яблочного пирога. Посол занимает место за столом и указывает на одного из самых светловолосых сотрудников, присутствующих на беседе, атташе.
— Тимур. Ты похож на норвежца, Давай-ка садись по норвежскую сторону стола, — шутит он.
Тимур, который родом из Санкт-Петербурга и говорит по-норвежски, выполняет распоряжение шефа. Рамишвили говорит, что гостеприимство — типичная русская черта. Жаль, что норвежцы так мало знают о русской культуре и традициях, считает он.
— В Норвегии вас больше всего занимает Россия с военной стороны. Но есть так много хорошего, так много искусства и культуры, которых вы не видите, к сожалению.
— А русские много знают о Норвегии?
— Российские СМИ много пишут о Норвегии, почти одно только позитивное. Я только однажды прочитал нечто негативное, там писали, что в норвежских магазинах, якобы, не хватает салата. Я тогда сам позвонил и сказал, что это не так, «Тут в Норвегии множество салата», вот что я сказал. Сначала эту неверную информацию дала английская газета, — рассказывает он.
— А что из того, что говорят о России, не соответствует действительности, по вашему мнению?
— Что Россия представляет собой большую угрозу, чем террор со стороны исламистов. Что Россия осуществляет масштабные кибер-атаки против Норвегии. Например.
В интервью Magasinet на пасху Йенс Столтенберг рассказал о задачах, связанных с политикой по отношению к России, которая, по мнению генсека НАТО, стала больше самоутверждаться: «Они пытаются восстановить систему, при которой они могут контролировать соседей, как они поступили в Грузии и на Украине. Это мышление, относящее к другому времени, когда сверхдержавы могли доминировать над своими соседями», заявил Столтенберг.
— Эти слова — о другой стране, — отвечает Рамишвили и продолжает:
— Россия не занимается «геополитическим инжинирингом», она последовательно выступает за уважение суверенитета и права народов самим решать свою судьбу. Мы не учим других, как им жить, мы никому ничего не навязываем, не пытаемся добиться односторонних преимуществ.
— И Россия не занимается хакерскими атаками, как утверждают норвежские службы безопасности?
— Мне доводилось слушать много утверждений об этом, но доказательств я не видел никогда. Было бы просто замечательно, если бы кто-то реально мог показать мне примеры российского хакерства до того, как нас начинают ругать в СМИ.
— А есть ли у России в данный момент шпионы в Норвегии?
Один из советников, сидящих за столом, грустно улыбается. Возможно, он привык, что норвежцы скептически относятся к словосочетанию «российский дипломат».
— Вы имеете в виду мужчин с накладными усами и газетами с дыркой, чтобы подсматривать, — уточняет посол.
— Я, во всяком случае, ничего об этом не знаю. Мы черпаем информацию о Норвегии самыми обычными способами и оправляем ее домой.
Молочный поросенок, нафаршированный гречневой кашей, совершает свой второй победный круг за столом. На десерт посол предлагает и кофе, и чай, и коньяк, и говорит, что ему хотелось бы чаще знакомиться с культурной жизнью Норвегии. Он скучает по балету, симфониям и московским театрам. Но, во всяком случае, посла приятно поразила норвежская погода. Тут не так холодно, как он опасался, но отношения между нашими двумя странами хуже.
Шефа — Владимира Путина — Рамишвили характеризует как «a cool guy» (крутого парня), у которого чутье на то, как надо эффективно решать вопросы, он говорит, что Путин понимает Скандинавию особенно хорошо, потому что он родом из Санкт-Петербурга, на самом западе России.
— Опросы показывают, что некоторые норвежцы боятся Путина, особенно после того, как Россия аннексировала Крым.
— Это ваша трактовка ситуации в Крыму. Ну, ладно, в этом Россия и Норвегия не согласны. Но давайте говорить об этом. Давайте объясним Норвегии то, что произошло, вместо того, чтобы бросать обвинения в лицо через СМИ, — считает посол.
— Россия отобрала Крым у Украины. Какие тут могут быть иные толкования?
— Как правило, в случае аннексии речь идет о военном конфликте. Слава богу, ни один человек не погиб, когда население Крыма предпочло покинуть Украину. Подавляющее большинство в Крыму хотели стать частью России. Этого они хотят и сегодня.
Рамишвили не хочет говорить о Дональде Трампе, но посол признает, что отношения между Россией и США должны стать лучше. Бомбардировки Россией Сирии, то, за что Россию многие критикуют, опытный дипломат объясняет следующим образом:
— Мы видели, к чему приводили так называемые революции во время арабской весны, они дестабилизировали регион. Мы думали не столько об Асаде, сколько о том, чтобы избежать того, чтобы был разрушен весь Ближний Восток, если дать терроризму распространиться.
Совершенно очевидно, что Рамишвили — человек, который привык к роли руководителя. Он умело ведет беседу, комментирует, дополняет, совершенно не тушуется, сталкиваясь с требующими времени анекдотами.
Больше всего он хочет говорить не об Асаде или Путине, но о Норвегии, о том, как важно для России и Норвегии вновь стать хорошими друзьями.
— Для начала нам надо прекратить обвинять во всем друг друга.
— Когда вы говорите «мы», вы на самом деле имеете в виду Норвегию?
— Я имею в виду то, что обе стороны должны уважать наши отношения и думать, что говорим, прежде чем мы что-то скажем. Соседям вовсе нет необходимости всегда искать какой-то негатив в адрес друг друга.
— Может ли Норвегия чему-то научиться у России? Ведь наша нация — небольшая.
— Помимо культурной жизни, которая есть у нас в России, в России проживает более ста этнических групп. Норвегия сравнительно недавно столкнулась с проблемами, которые это влечет за собой, в то время как у России многовековой опыт в том, что касается культурного многообразия.
— А чему вы можете научиться у нас?
— Солидарности между людьми, идее равенства между соседями в одной и той же стране. Мне это в Норвегии очень нравится.
— А климат?
— Он сейчас становится мягче. И, надеюсь, не только в смысле погоды, но и в других областях.
