То, что у нас было, вряд ли можно назвать перезагрузкой. Скорее, это была робкая пауза во второй холодной войне. Нескончаемые дни шума и ярости вернулись, когда президент Трамп в итоге решил, что НАТО вовсе «не устарела». Тем не менее, он все равно хочет «поладить» с Россией.
Накануне встречи с госсекретарем США Рексом Тиллерсоном российский президент Владимир Путин подчеркнул, что доверие между Россией и США находится на рабочем уровне, особенно в военной области. Но он не стал лучше, а скорее всего деградировал. Примером тому является доклад Совета Безопасности ООН, в котором Россию по сути обвиняют в распространении фальшивых новостей.
На пике истерии, связанной с «Россиягейтом», когда еще не произошел неоднозначный инцидент с химическим оружием и последующий спектакль с «Томагавками», которые, вполне возможно, были кинематографическими постановками, перезагрузка с Россией под руководством Трампа уже была пущена под откос усилиями Пентагона, Капитолийского холма и средствами массовой информации, вводящими в заблуждение общественное мнение.
Но только кабинетные Стрейнджлавы станут утверждать, что риск прямой войны с Россией (и с Ираном) в Сирии соответствует национальным интересам США. Россия фактически одержала победу в Сирии на своих условиях, помешав возникновению эмирата Такфиристан.
Мысль о том, будто Тиллерсон сможет предъявить российскому министру иностранных дел Сергею Лаврову ультиматум с условием «либо вы с нами, либо с Дамаском и Тегераном», просто смехотворна. Москва не собирается уступать свою завоеванную с большим трудом сферу влияния в Азии администрации Трампа и американскому закулисью. На самом деле, Москва хотела узнать, кто в Вашингтоне формирует политику в отношении России. Теперь она знает.
А ведь надо еще видеть Большую Картину. В мировой истории начала 21-го века российско-иранское стратегическое партнерство, а также партнерство с Китаем и евразийская интеграция — это ключевые моменты. В этом уравнении Россия и Иран являются энергетическими слагаемыми, а Китай — инвестиционным локомотивом.
Здесь мы подходим к сути вопроса. Партия войны боится евразийской интеграции, и это неизбежно проявляется в ее лютой русофобии.
Но русофобия эта не монолитна и не гармонична. В ней есть место некоему осознанному инакомыслию и цивилизованным отклонениям.
И тут в дело вступает доктор К. Это доктор Киссинджер — пожизненное доверенное лицо и опекун, выступивший недавно на ежегодном заседании Трехсторонней комиссии в Вашингтоне.
Членов этой Трехсторонней комиссии, созданной в 1974 году покойным Дэвидом Рокфеллером, тщательно отбирал «великий гроссмейстер большой шахматной доски» доктор Збигнев Бжезинский. Этот человек всю свою жизнь посвятил всепоглощающей теме о том, что Соединенные Штаты должны неизменно препятствовать появлению в Евразии «равного по силам конкурента», а уж тем более — евразийского альянса, который мы наблюдаем сегодня.
Киссинджер — единственный мастер геополитики, к которому неизменно прислушивается президент Трамп. Пока он всецело за диалог, а также за перезагрузку между Вашингтоном и Москвой. Я считаю, что это составная часть его стратегии баланса сил, осуществляемой по принципу «разделяй и властвуй». Она состоит в том, чтобы увести Россию прочь от Китая и в конечном счете уничтожить евразийскую интеграцию.
На заседании Трехсторонней комиссии Киссинджер счел необходимым заявить своей якобы хорошо информированной аудитории, что Путин — это не копия Гитлера, что у него нет имперских устремлений, и что считать его глобальным злом — это ошибка «по существу и по видению перспективы».
Поэтому Киссинджер отдает предпочтение диалогу, хотя и настаивает, что военными средствами Москва не сможет победить Вашингтон. Вот его условия: Украина должна сохранить независимость, не вступая при этом в НАТО, а Крым — это предмет переговоров. Ключевая проблема — Сирия. Киссинджер категорически утверждает, что России нельзя позволить превратиться в важного игрока на Ближнем Востоке (хотя Москва уже является таковым, поскольку поддерживает Дамаск военными средствами и ведет мирные переговоры в Астане). Проблема заключается в том, что с Россией трудно договариваться «в комплексе».
Путин еще пять лет тому назад изложил эту концепцию в деталях, сделав это до того, как китайцы в 2013 году сформировали свою инициативу «Один пояс — один путь». Данную инициативу вполне можно истолковать как еще более амбициозный вариант путинской идеи о том, что «Россия — неотъемлемая, органичная часть Большой Европы, широкой европейской цивилизации… Вот почему Россия предлагает двигаться к созданию от Атлантики до Тихого океана единого экономического и человеческого пространства — общности, называемой российскими экспертами «Союзом Европы», который только укрепит возможности и позиции России в ее экономическом повороте к «новой Азии»».
Запад, а точнее НАТО, отверг эти идеи. Результатом этого стало российско-китайское стратегическое партнерство с его многочисленными последствиями. Этот симбиоз недавно привел к публикации доклада Американо-Китайской комиссии по вопросам экономики и безопасности. В нем отмечается, что Китай и Россия переживают «период наивысшего роста двустороннего военного сотрудничества».
Партия войны не дремлет
То, что Путин — не Гитлер, подчеркивает не только Киссинджер, но и авторитетный теоретический журнал американской дипломатии, редакция которого посчитала необходимым опубликовать весьма примечательный очерк доктора наук Роберта Инглиша (Robert English), работающего в Университете Южной Калифорнии и преподающего политику в Принстоне.
Если внимательно проанализировать эту статью, неизбежно возникает вывод о том, что профессор Инглиш сделал одну очень простую вещь. Он оспорил мнение «господствующего группового мышления» и задал трепку буквально всему внешнеполитическому истэблишменту США, испытывающему нездоровую страсть к русофобии.
Российско-китайское стратегическое партнерство, объединяющее в себе две главные и общепризнанные угрозы Америке, —это не какой-то там формальный договор, с помпой подписанный в угоду обстоятельствам. Си и Путин встречались бессчетное количество раз, но мы не можем знать, какие тайные условия согласовали на этих встречах Пекин и Москва.
Вполне возможно, и об этом неофициально говорили дипломаты, что НАТО получила секретное уведомление о том, что если один из членов стратегического партнерства подвергнется серьезным угрозам и преследованиям, будь то на Украине или в Южно-Китайском море, Североатлантическому альянсу придется иметь дело с обоими. А что касается шоу с «Томагавками», то это мог быть единичный случай. Пентагон сделал Москве предостережение, а Тиллерсон, приехав в Россию, дал гарантию, что администрация Трампа хочет сохранить открытыми все каналы общения.
Но партия войны не дремлет. Скандально опозорившиеся неоконы получили новый заряд энергии от трамповского фейерверка с «Томагавками» и теперь истекают слюной в надежде на повторение иракского «шока и трепета» в Сирии.
Партия войны все еще ратует за войну против Ирана, а сейчас эти потуги совпали с русофобией неолибералов и неоконсерваторов. Дело «Россиягейт» на время стихло, но не исчезло. Но у этого дела темная история, и несмотря на всю истерию, речь здесь идет о всемогуществе оруэлловской слежки американского «государства в государстве», о чем говорит бывший аналитик ЦРУ Рэй Макговерн (Ray McGovern) и разоблачитель Билл Бинни (Bill Binney).
Каким бы ни был в итоге практический исход двухчасовой и очень неспокойной встречи Путина, Лаврова и Тиллерсона, русофобия и ее вторая скрипка, иранофобия, никуда не исчезнут из геополитической повестки США и НАТО. Особенно теперь, когда Трамп показал свое истинное лицо «собаки, приученной к лотку неоконсервативных догм».
По крайней мере, маски сорваны, и неумолимые признаки холодной войны 2.0 мы должны воспринимать как должное, понимая, что это первобытный страх партии войны перед евразийской интеграцией.
