То, что действительно важно, лучше сделать самому — так считал и Адольф Гитлер. «Фюрер тщательно скорректировал проект директивы № 41 и дополнил ее существенными, составленными им самим, разделами, — зафиксировал 5 апреля 1942 года полковник генерального штаба Вальтер Шерф. — Важнейшая часть, касающаяся основной операции, была заново составлена фюрером». Далее Шерф приказал записать в военный дневник своего военно-исторического отдела Верховного командования Вермахта: «Кодовое слово для главной операции „Зигфрид" было заменено на „Блау"».
Что именно изменил Гитлер, неизвестно, как и то, что было в проекте штаба оперативного руководства вооруженных сил в тех местах, которые, видимо, не понравились Верховному главнокомандующему Третьего рейха. Оригинал в Германии уже не разыскать; вопрос о возможном его нахождении среди архивов трофеев Красной армии, которые в настоящее время постепенно обрабатываются в России, открыт.
Результат, во всяком случае, был однозначным. Целью немецкого планирования на 1942 год было окончательно уничтожить еще «оставшуюся живую военную силу Советского Союза и отстранить его от важнейших для него источников военно-экономической силы насколько возможно далеко». Чтобы достичь этой цели, следовало «придерживаться изначальных целей восточного похода»: на севере — завоевать Ленинград, а «на южном фланге армейского фронта — форсировать прорыв на Кавказ».
Это означало полный отказ от плана «Барбаросса», на основании которого 22 июня 1941 года Вермахт напал на Советский Союз, даже если в директиве стояло обратное. Изначально на первом плане стояло именно завоевание Москвы. Директива № 41 теперь предписывала, что летнее наступление должно было состояться «силами группы армий „Центр"».
В конце концов Гитлер тоже понимал, что силы его армии ограничены. Так как поставленные цели с учетом имеющихся ресурсов и транспортных мощностей могут быть достигнуты «только по частям», основные усилия операции должны были быть применены сначала на юге. Целью было «уничтожить врага перед Доном, чтобы затем завоевать нефтяные месторождения Кавказа и кавказские перевалы». Окончательный штурм заблокированного Ленинграда должен был быть осуществлен только тогда, когда достаточное количество войск будет к этому готово.
Результатом этой директивы стало летнее наступлении Германии в 1942 году, а именно план «Блау». Вторая попытка Гитлера победить своего бывшего союзника Сталина с помощью блицкрига. Под Москвой первая попытка в ноябре 1941 года захлебнулась, так как погодные условия препятствовали наступлению немецкой армии.
Гитлер мечтал о грандиозном сражении
Такой угрозы при продвижении дальше на юг не существовало. Здесь ничего не помешает, если начать наступление до ноября, так как погода в далеких степях между Кубанью, Доном и Волгой не такая экстремальная, как под Москвой (и, конечно, под Ленинградом).
На столе руководителя штаба запланированная операция выглядела убедительно: сначала вторая немецкая армия, которая образовывала собой северный фланг группы армий на юге, должна была захватить промышленный город на Дону Воронеж, а затем продвинуться вдоль реки на юго-восток. Одновременно должна была быть отрезана советская дуга фронта у города Изюм.
Чтобы еще больше ослабить Красную армию, Гитлер планировал колоссальное сражение в конце лета 1941 года. Для этого шестая армия и первая танковая армия должны были продвинуться от Харькова прямо на восток, в направлении Сталинграда, который также находился на Волге. Здесь должны были встретиться северная и центральная части операции. Все вражеские войска тогда были бы окружены западнее Волги и Дона; их следовало уничтожить или принудить к капитуляции.
Тем временем 17 немецкая армия должна была наступать через Ростов по направлению к Кавказу. В директиве конечная цель этого наступления, нефтяные месторождения под Майкопом и Грозным, а также город Баку на Каспийском море, была обозначена лишь намеком.
Чтобы иметь в распоряжении максимальную наступательную силу, Гитлер хотел предусмотреть как можно больше немецких подразделений для использования в качестве клиньев, в то время как защита флангов, прежде всего, вдоль Дона, должна была обеспечиваться итальянскими, румынскими и венгерскими войсками. Но они были хуже вооружены, едва ли располагали танками и поэтому имели низкую боевую ценность. Только в особенно уязвимых местах немецкие подразделения должны были быть использованы в качестве поддержки союзников. Этот расчет привел к тяжелым последствиям в битве за Сталинград.
В апреле 1942 года Главнокомандующий войсками начал осуществление директивы № 41 — сначала группировкой подкрепления с родины. Взамен 108450 человеческих потерь, 60291 из них боевые потери (мертвые и раненые), выдвинулось 121400 человек. В то время как центральная группа армий получила 45,1 тысяч новобранцев на замену своим потерям из 46,2 тысяч человек, подкрепление южной группы войск оказалось значительно серьезнее: 52,8 тысяч человек на смену 23 тысячам человеческих потерь. Фактически южная группа войск была подкреплена двумя полными дивизиями.
Однако эти цифры ввели в заблуждение. Так как к 30 марта 1942 года из 162 немецких дивизий на восточном фронте только восемь годились «для выполнения всех задач». Еще 50 были лишь условно способными к атаке, в основном «годились для ограниченного круга наступательных задач», — как установил генштаб сухопутных войск. Согласно этой внутренней «оценке боевых сил» для обороны годились 73 дивизии. Остальные 29 лишь условно могли выполнять даже эту задачу.
Лишь добрая треть восточных войск была, по крайней мере, частично удовлетворительно оснащена солдатами и техникой для атаки целей по плану «Блау». По сравнению с заданными параметрами Вермахта уже до начала операции на восточном фронте не хватало более 2 тысяч танков, почти 70 тысяч грузовиков и автомобилей, а также 44087 мотоциклов, что особенно важно для быстрого наступления. Директива № 41, откорректированная лично Гитлером, была чем-то вроде плана для почти уверенного поражения.
