В марте 1946 года Сталин официально заявил: Советский Союз в войне с Германией и ее союзниками потерял 7 миллионов своих граждан. Однако уже тогда часть как офицерского и генеральского состава Советской армии, так и гражданской интеллигенции сомневалась в этой цифре. Потому что перед их глазами стояли совсем другие картины, чем описываемые официальной пропагандой. Публично сомнения никто по понятным причинам не высказывал (и негде было его выразить), но в среде надежных людей назывались совсем другие цифры.
В дневнике Александра Довженко есть красноречивая запись от 6 сентября 1945 года: «Украина потеряла за время войны тринадцать миллионов человек. И это еще, так сказать, с оптимистичной неточностью… То есть, когда мы добавим миллиона два-три, то вряд ли ошибемся. В Сибирь выслали же перед войной полтора миллиона из Западной Украины, и сейчас высылают немало. А рождение войдет в норму разве что только в 1950 году. Таким образом, Большая Вдова потеряла сорок процентов своих убитыми, сожженными, замученными, сосланными в ссылку, изгнанными в чужие земли на вечное блуждание… И ни один человек еще не сказал мне об этом историческом ужасе с плачем или хотя бы с грустью. Нет. Либо молчат, замалчивают, либо безразличны, или как-то улыбаются между прочим, чтобы не подумал вдруг кто, что им жалко, потому что это было бы "политически вредно"». Те люди, о которых ведет речь Довженко, — это высокопоставленные номенклатурщики, включая Никиту Хрущева.
И вот в 1990 году, в разгар Перестройки, официально была объявлена окончательная цифра — «почти 27 миллионов» погибших на войне и от войны граждан СССР.
Правда, сразу же возникли сомнения в методологии подсчета: почему к числу жертв войны причислили тех советских граждан, которые погибли в концлагере «Освенцим», и проигнорировали погибших в ПечорЛАГе? И учел ли кто-нибудь тех, которые официально пропали без вести, а на самом деле практически все (95-99%) погибли или умерли от ран? И, кстати, в какую статистическую графу записывали тех, кто умер от полученных на фронте ран и болезней в тыловых госпиталях и дома на протяжении войны?
Затем начался сбор и обобщение данных о гражданах СССР, погибших на войне. Следствием было нечто такое, что не вписывалось в новые рамки. В музее Памяти на Поклонной горе в Москве по состоянию на середину 1990-х был собран банк данных на 19,5 миллиона убитых, умерших и пропавших без вести граждан СССР — участников боевых действий. Среди этих данных были и повторы, когда тот же человек мог быть упомянут дважды. С другой стороны, учитывая то, что данные собирались во время бурного распада Союза, боевых действий в многочисленных «горячих точках» и экономического кризиса, речь шла о далеко неполном перечне погибших.
На Украине во времена президентства Леонида Кучмы была проведена огромная работа по созданию «Книги памяти Украины»; но в число потерь среди военных, по словам создателей этой «Книги», не были вписаны те, кто попал в немецкий плен и погиб там, а также «грачи», «черносвитки» и «серые пиджаки», мобилизованные в 1943-44 годах и «остарбайтеры», забранные в армию уже на территории Третьего Рейха.
«Сегодня Шкловский рассказал мне, что в боях гибнет большое множество мобилизованных на Украине освобожденных граждан, их называют, кажется, черносвитками. Они воюют в домашней одежде, без всякой подготовки, как штрафные, на них смотрят как на виновных». Это снова «Дневник» Довженко. А теперь фрагмент из воспоминаний одного из этих «черносвиточников», «грачей» или «серых пиджаков» Анатолия Димарова: «Когда село освободили, всех мужчин от 16 до 60 лет — всех, только бы была нога-рука, а слепой-глухой — не важно — стали брать в армию. Нас "вооружили" — дали по полкирпича и — "идите, искупайте вину кровьюй", потому что мы на оккупированной территории были. Мол, вы бросайте кирпичи, а немцы пусть думают, что это гранаты! Нас 500 душ выгнали на лед водохранилища, напротив — какой-то комбинат, немцы выбили в стене бойницы. Сама стена — высотой метра три. Попробуй через него перелезть и по льду к нему добежать. Немцы нас подпустили и ударили кинжальным огнем. Вернуться назад нельзя было — там сидели смершевцы с нацеленными нам в спину пулеметами… взорвалась мина, меня снова контузило, я упал. Когда меня, без сознания, подобрали, в госпитале не могли тот кирпич вытащить, так я в нее вцепился, и он в меня вмерз. Я, как настоящий солдат, оружие на поле боя не бросил… Ребята говорили, что из 500 душ лишь 15 уцелели! А под Изюмом десять тысяч таких безоружных положили! И так истребляли мужчин по всей Украине».
Исходя из этого, можно хотя бы ориентировочно прикинуть, сколько сотен тысяч, а то и миллионов людей погибли при подобных обстоятельствах по всей УССР в 1943-1944 годах. И не только на Украине — по словам белорусского исследователя Сергея Захаревича, такая практика была очень распространена и на территории БССР во время наступления Красной армии; как «пушечное мясо» использовали и десятки тысяч местных партизан. А российский историк, автор «Дня» Борис Соколов описывает то же самое и на территории Брянской области… Но главное здесь — что все эти «грачи», «черные свитки» и «серые пиджаки» официально не призывались в Красную армию, поэтому нигде не учитывались; только уцелевших в первых боях одевали в солдатскую форму и вносили в список личного состава. Такой подход давал возможность командирам всех уровней занижать цифры своих боевых потерь и получать ордена за умелые действия. А поэтому было ясно, что заниженной является и цифра в 27 миллионов.
Незадолго до смерти академик Александр Яковлев, сам офицер-фронтовик, заявил, что жертвами войны стали более 30 миллионов советских граждан. Из них, как установила комиссия при президенте России под руководством Яковлева, 954 тысячи военнослужащих расстреляли свои же за реальные, а чаще всего — за мнимые преступления. «Немцы наступали, мы их ждали, а когда наступают, страшновато становится. И вот парень лет восемнадцати вскочил и побежал. Его можно было бы просто остановить, повалить на землю, и через 5 минут он бы очухался, ведь он не отдавал себе отчета, он не помнил себя. И командир роты ему сразу же пулю в спину, — вспоминал Яковлев. — Я приехал на фронт, а там комиссар батальона инструктирует: когда вы говорите "в атаку", а они не встают — стрельни сам в первого попавшегося, застрели — и сразу же поднимутся».
Нужны ли какие-нибудь комментарии к этому? Кроме одного. Если мы возьмем данные о потерях Красной армии в боях с УПА (Украинская повстанческая армия — запрещенная в России организация — прим. ред.; такие бои вели в основном силы НКВД, НКГБ, МГБ и МВД; потери карателей должны быть на особом счету, сейчас речь идет именно об армейцах), то увидим, что большевики по директивам своего руководства уничтожили примерно в 100 раз больше фронтовиков-красноармейцев, чем украинские националисты во время боевых столкновений. Так кто кому на самом деле «стрелял в спину?»
И вот недавно вынырнула очередная сенсация: в Госдуме РФ организаторы акции «Бессмертный полк» назвали гораздо большие цифры: 42,9 миллиона погибших. Цифры эти больше похожи на правду. Впрочем, кажется, в число гражданских здесь записаны и «грачи», и «осты», а это — еще миллионы тех, кто не просто погиб в годы войны, а пал на полях сражений… Но при этом не забывайте: Вторая мировая война для Украины началась не 22 июня 1941 года, а значительно раньше — 1 сентября 1939-го. Около 200 тысяч украинцев сопротивлялись Вермахту в составе польского войска, а одновременно Красная армия готовилась в поход на Запад, чтобы поддержать своих нацистских союзников и присоединить к кремлевской империи Берестейщину, Галичину, Волынь и Гродненщину. Только в Киевском и Харьковском военных округах в Красную армию в те дни были мобилизованы более миллиона командиров и бойцов, на территории УССР был развернут Украинский фронт.
Не забывайте и о том, что фактически без перерыва — в последний день ноября того же 1939 года — Красная армия вторглась в Финляндию. Еще до полумиллиона украинцев прошли через эту жестокую Зимнюю войну. И десятки тысяч (точные данные до сих пор неизвестны) не вернулись из нее. Порой почти полностью погибали в окружении и попадали в плен целые дивизии, переброшенные из Киевского и Одесского округов (скажем, 44-я стрелковая, которой когда-то командовал Николай Щорс). И что похоронка стала привычным явлением уже тогда… А еще летом 1940-го и в первой половине 1941 тысячи украинцев в составе польских формирований и французского Иностранного легиона воевали с нацистами на Западном фронте и на Ближнем Востоке. В целом же до 22 июня 1941 года в составе различных армий пали не менее 100 тыс. украинцев. Между тем, скажем, Великобритания, которая воевала и в Европе, и на Тихом океане, и в Африке (и воевала отчаянно), за всю войну, с сентября 1939 по сентябрь 1945 года, потеряла около 400 тыс. человек. Неужели все, что было до 22 июня 1941 года, — мелочь, не стоящая внимания?
Поэтому в итоге кажется, что записанные Довженко по словам Хрущева цифры украинских потерь в войне близки к правде. Были ли эти потери напрасными? Не совсем. Одним «мировым злом» в результате Второй мировой стало меньше, а второе «мировое зло» не смогло полностью реализовать свои далеко идущие захватнические планы («Наш лозунг — всемирный Советский Союз», — пелось в официальном гимне сталинского Коминтерна), взяв под свой контроль «лишь» восточную Европу и некоторые страны Азии. Кроме того, приобретенный вследствие войны статус Украины как члена-соучредителя ООН (пусть и формальный) помог осуществить почти бескровный демонтаж СССР. И, наконец, те воины УПА, которые попали в плен, а затем в лагеря ГУЛАГа, стали ударной силой восстаний в этих лагерях, тем самым сыграв решающую роль в ликвидации «Архипелага» как одной из важных составляющих сталинской системы.
