Сколько мест захоронения солдат СССР времен Второй мировой войны есть в Литве, как они появились и почему в последнее время их число растет? Об этом недавно говорил доцент кафедры истории Вильнюсского университета Сальвиюс Кулявичюс и лектор Норбертас Черняускас.
9 мая, в День победы, который празднуют в России, на вильнюсском Антакальнисском кладбище собралось множество людей — бывшие советские военные в униформах и с медалями на груди, их близкие с цветами и георгиевскими лентами. Накануне посол России Александр Удальцов вместе с литовскими политиками и послами других стран участвовал в более скромном торжестве и возложил цветы у некоторых мемориалов, в основном в память о погибших советских воинах.
Удивление вызвал тот факт, что Удальцов возложил венок на могилы жертв 13 января и у монумента, погибшим за Свободу Литвы. Этот монумент был открыт в 2015 году и посвящен всем погибшим в годы партизанской войны, в ссылках, тюрьмах, в память о тех, чье место захоронения неизвестно. «Нас это удивило, мы такого не ожидали, кажется, это первый такой случай», — сказал советник премьер-министра Арнольдас Пиктжирнис.
Правда, небольшая надежда, что Россия готова к объективному взгляду на историю вскоре исчезла. Сначала заметили, что возложенные гвоздики перевязаны георгиевской лентой, что в Литве расценили как провокацию. Кроме того, 12 мая посольство прислало ответ на вопрос Delfi, что значит такой поступок посла, признает ли Россия факт антисоветской войны в Литве в 1944-1953 гг. «Мы считаем, что Литовская армия не воевала против СССР, напротив, во время ВОВ на разных фронтах против немецких оккупантов сражались 150 тысяч литовцев, из них 108 тысяч пополнили ряды Красной армии после освобождения Литвы в 1944 году. Возлагая цветы к монументу в память об этих людях, посольство России вспомнило об этих людях», — сказано в ответе посольства.
Посольство также указало, что у Литвы и России разные взгляды на кровавые события 13 января 1991 г. в Вильнюсе. Такой ответ России не удивляет. В советской мифологии важен миф о благодарности СССР за освобождение, за победу в войне, о неоплатном долге. А чтобы об этом «долге» не забывали, Россия продолжает действия, начатые после войны: места захоронения солдат, мемориалы и др. усеяли все «освобожденные» территории. Не исключение — и Литва.
В монографии Кулявичюса,Черняускаса и еще 5 авторов «Воины. Бетон. Миф: места захоронения советских солдат времен ВМВ в Литве» обращают внимание на то, что в течение последних 17 лет наблюдается следующее явление: с 2000 года за деньги России не только модернизируют, но и расширяют места захоронений, будто бы задались целью найти еще тысячи мест захоронения советских военных в Литве.
Кулявичюс заметил, что из 167 таких мест в Литве осталось 160, у них есть статус культурного наследия. Что значит, что теоретически за ними присматривает Литва. Но, по словам историков, эти места тесно связаны с российской идеологией. «Кладбища и места захоронения — советское наследие. Они были сформированы как объекты пропаганды и мемориальные объекты для распространения идеологии ВМВ. После распада СССР отношение к этим могилам изменилось, а у нас в Литве отношение к ВМВ более дистанционное», — напомнил Кулявичюс, заметив, что Россия с 2000 г. уделяет этим местам особенно пристальное внимание.
По его данным, в Литве похоронены около 80 тысяч 600 советских солдат. Однако общественные организации, существующие на деньги России и занимающиеся реконструкцией и присмотром за этим наследием, в последнее время говорят о большем числе погибших. «Они говорят, что погибших было в два раза больше», — заметил историк, напомнив, что в 2009 гг. было сказано, что в Литве надо найти могилы 137 тысяч 200 военных. С тех пор над братскими могилами увеличилось число фамилий.
Кроме того, вышеупомянутые организации уже насчитали не 160, а 213 мест захоронения. «Их стало на 22% больше. Возникает вопрос, если они были так важны в советское время, то откуда сейчас появляются новые? Это подозрительно, — не скрывал Кулявичюс, заметив, что не все захоронения были включены в список наследия: могила одного солдата становится мемориалом».
Историки в ходе расследования выяснили, что местами захоронения солдат называют и места боев, где тел погибших на самом деле нет. Кроме того, подозрительны и те места, где хоронили советских военных уже после войны. Черняускас считает, что увеличение числа погибших неслучайно — хотят показать, что СССР приложил немало усилий, сколько было жертв ради «освобождения Литвы» от немцев. Места захоронения считаются островками, поддерживающими миф о воинах освободителях, а не новых оккупантах, как их оценивают в Литве.
«Одна из основных проблем с местами захоронения — это то, что они нужны не для того, чтобы чтить память погибших, а в качестве политического оружия», — сказал Кулявичюс, напомнив об истории с Бронзовым солдатом в Эстонии (2007 г). Сами места захоронения, по словам Кулявичюса, могут стать запрограммированной проблемой. Поскольку в советское время многие такие объекты были оборудованы в стратегических местах — на центральных площадях городов и населенных пунктов. По словам автора исследования, 50% мест захоронения находятся в городах, 38% — в небольших городках, и лишь 11% в деревнях, а одно в лесу. Кулявичюс признал, что одно дело обозначит проблему, а другое — решить ее, поскольку места захоронения жертв конфликта охраняются Женевской конвенцией.
«Если мы их исключим из объектов наследия, не сможем их контролировать. Сейчас можем хотя бы применять определенные юридические ограничения. Создать новую систему мы не можем, поскольку у нас нет ведомства, которое компетентно сказало бы, сколько человек было похоронено, где подлог, а где правда — нужны исследователи, архивная информация, которая находится за пределами Литвы, если вообще она есть», — подчеркнул историк. Кулявичюс заметил, что мэрии, которые отвечают за мемориалы и братские могилы, очень рады, когда появляются организации, берущие такие расходы на себя. «Они радуются и не думают об идеологической подоплеке. Тут важно просвещение, поскольку такие места могут стать троянским конем для распространения идеологии и антигосударственной политики, нужно думать о последствиях», — сказал он.
