Пока Соединенные Штаты вместе с западными союзниками были заняты последовавшими за 11 сентября войнами в Афганистане и Ираке, глобальными контртеррористическими операциями и выходом из финансового кризиса 2008 года, они в значительной степени упустили из виду то, что происходило с их главным противником по холодной войне, с Россией.
В 2000 году первый президент постсоветской России Борис Ельцин, известный любитель пропустить стаканчик-другой, передал власть в руки трезвеннику из КГБ и его соратникам. После терактов 11 сентября новый президент Владимир Путин выразил поддержку тогдашнему президенту США Джорджу Бушу и своим дружественным тоном пришелся Западу по душе.
Несмотря на это Путин и его коллеги, многие из которых являются бывшими сотрудниками советских служб безопасности, были нацелены на возрождение России как великой державы в соответствии с собственным видением.
К тому моменту, как союзник Путина Виктор Янукович в 2014 году оказался смещен с поста президента Украины, Москва уже давно вынашивала план борьбы с тем, что она считала попытками Вашингтона удерживать Россию в подчинении.
В отношении США бывший глава ФСБ, а ныне президент решил применить методы политической пропаганды, освоенные российскими службами безопасности несколько десятилетий назад, правда с учетом новых возможностей эпохи социальных медиа.
Режим Путина сосредоточился на противостоянии тому, что рассматривал как американскую угрозу московской власти, подвергшейся унижениям после холодной войны, в то время как мы и растущее число наших европейских союзников уделяли основное внимание терроризму, демографическим изменениям и экономической волатильности.
Наблюдая за тем, как США расширяют НАТО к российским границам, Путин решил, что своими усилиями по демократизации США сеют хаос среди дружественных Кремлю правительств на постсоветском пространстве и тем самым угрожают России. В ответ Москва запустила беспощадную кампанию с целью обратить принципы открытой демократии против самих себя.
Последняя подразумевала манипуляции СМИ, работу с западными лоббистами сомнительной репутации и политтехнологами, потенциально дискредитирующими западных правительственных чиновников и избранных кандидатов — и все это должно было только подливать масла в огонь общественного беспокойства и недовольства, который разгорелся во многих западных странах.
Иными словами, правительство Путина сделало то, что обычно делает КГБ (сегодняшние ФСБ и СВР). Оно изучило ментальный профиль Запада и обратило его против самого себя, взяв за основу насущные проблемы и разногласия, с которыми борются США и другие страны. Его цель заключалась в том, чтобы не допустить угроз в адрес российской власти.
(Стоит отметить, что для правительства Путина с его нарастающим авторитаризмом превращение Запада в объект ненависти ко всему прочему было удобным инструментом, который позволил отвлечь людей от экономических проблем, коррупции и нарушений прав человека внутри страны и заручиться народной поддержкой).
Теперь уже очевидные попытки подрывных действий на Западе посредством наглого вмешательства в президентские выборы 2016 года, работа таких пропагандистских сетей, как Russia Today (с участием Ларри Кинга и Эда Шульца) и Sputnik News, а также армии интернет-троллей, сотрудничество с такими американскими политическими деятелями, законодателями и главами предвыборных кампаний, как Роджер Стоун, Пол Манафорт, конгрессмен Республиканской партии от штата Калифорния Дана Рорбахер (который в 2012 году рассказал ФБР, что российские шпионы пытались сделать из него «агента влияния»), Майкл Флинн, Джилл Стайн, калифорнийские сепаратисты и т.д., а также менее известные попытки подкупить влиятельных американских журналистов — все это свидетельствует о том, что Россия вступила в серьезную борьбу с основами западной демократии.
Есть и примеры более изощренного и ненавязчивого продвижения российских интересов видными деятелями в среде американских правых: начиная со средств массовой информации правого толка, таких как Fox News, ведущие которого, в частности Шон Хэннити и Такер Карлсон, демонстрируют довольно странное отношение ко всему, что касается администрации Трампа и России (в качестве примеров см. здесь, здесь, здесь и здесь), и заканчивая дифирамбами в адрес России, которые поют крайне правые экстремисты от Ричарда Спенсера до Дэвида Дюка (последний якобы когда-то снимал московскую квартиру) и их последователей.
Наконец, есть отношение самого Трампа к России. Ничто из перечисленного по своей бесстыдности не может сравниться с первой группой примеров, между тем они часто отдают своего рода невольной готовностью некоторых американцев продвигать интересы России за счет интересов Запада по самым разнообразным причинам.
Все это соответствует давно сложившемуся стилю работы КГБ, в котором разнообразные асимметричные методы используются для того, чтобы обратить внутренние слабости соперника против него самого. Российские службы безопасности прибегают к текучей и неясной форме ведения физической войны, которая нацелена на то, чтобы использовать социальную, политическую и экономическую слабость противников, используя то, что Закон о национальной обороне (NDAA) от 2016 года описывает как «меры, применяемые с целью активизировать движение сопротивления или беспорядки, сдерживать, вывести из строя или свергнуть правительство или оккупирующую державу, действуя посредством или с помощью подпольных, вспомогательных или диверсионных сил в запретной зоне».
Мы уже видели, как успешно это геополитическок дзюдо использовалось после свержения Януковича на Украине, где Россия развязала «гибридную» войну, чтобы захватить территорию и заблокировать нацию в состоянии хаоса, подогреваемого частично скрытой, частично явной войной.
В журнале самой НАТО читаем:
«Как показывает конфликт на Украине, гибридные войны подразумевают многоплановые усилия, направленные на дестабилизацию функционирующего государства и поляризацию его общества. В отличие от обычных боевых действий „центром тяжести" в гибридных войнах оказывается население, являющееся главной мишенью.
Противник пытается влиять на авторитетных политиков и ключевые директивные органы путем совмещения динамических операций с подрывными действиями. Агрессор нередко прибегает к подпольным методам работы, чтобы убежать от ответственности или наказания. За отсутствием неопровержимых улик НАТО будет трудно принять решение о начале военных действий».
Российское правительство поступает с Западом в идейном плане так же, как поступает с Украиной в плане физическом.
Его нападки не ограничиваются Дональдом Трампом и вмешательством в выборы 2016 года. Мы находимся в опасном положении, лицом к лицу с соперником, который затеял игру с целью расширить собственные полномочия и только усугубляет стоящие перед нами насущные проблемы.
Несмотря на повышенное внимание, обращенное на текущие и важные вопросы, связанные с коррупцией Трампа и его соратников, а также с потенциальными связями с Россией, вернемся к более широкой картине происходящего.
К настоящему моменту опубликовано бесчисленное множество статей, в которых обсуждаются российский хакерский взлом, вмешательство Кремля в выборы и контакты Трампа с Россией. Но с Трампом это не закончится.
Хотя масштабная стратегия России против Запада довольно хорошо освещается в СМИ, эти предупреждения рискуют кануть в пучине постоянных кризисов эпохи Трампа.
Пришло время нашему публичному дискурсу обратиться к более обширной истории сложных кризисов, с которыми сталкивается Запад; к таким проблемам, как политическая поляризация, неравенство доходов, расовая напряженность, эрозия чувства реальности и общности людей — которыми активно пользуется зарубежный противник. Пришло время нашим лидерам — будь то политики, бизнесмены, представители СМИ, республиканцы, демократы, национальные или местные руководители и т. д. — разработать стратегии борьбы с этими сложными угрозами, распознавая их и неустанно работая над объединением Соединенных Штатов.
В обстоятельствах Гражданской войны Авраам Линкольн признал, что нашей раздробленной и разделенной нации нужен новый официальный нарратив, который мог бы объединить и исцелить страну. Нарратив, указывающий на идеалы, в соответствии с которыми мы всегда стремились жить. В Геттисбергской речи Линкольну хватило 272 слов, чтобы обернуть нашу надломленную страну в священные покровы национальной идентичности, подразумевавшей демократию, терпимость и открытость. Именно они помогли многим поколениям американцев после Гражданской войны преодолевать стоявшие на их пути трудности. Однако сегодня эта идентичность, способствовавшая успеху американского проекта, испытывает серьезное давление.
Проблемы, о которых я упомянул, требуют стратегического и целостного подхода к своему решению, иначе мы рискуем обратить вспять движение к большим свободам, правам и открытости, которое на протяжении веков характеризует Соединенные Штаты.
Иными словами, наши собственные внутренние проблемы представляют собой экзистенциальную угрозу нашей национальной безопасности. Путин это понимает. Пора бы и нам понять. Вероятно, все эти мысли до банального очевидны, однако в очередной раз напомнить о них никогда не лишне.
Джон Рид — шеф-редактор Just Security.
