После смены власти на Украине Белоруссия пытается укрыться от усиления напряженности между Россией и Европейским союзом. Представляя себя в качестве посредника, Минск рассчитывает диверсифицировать отношения и утвердить независимость по отношению к Москве. Как бы то ни было, стремящийся сохранить власть и стратегическое партнерство президент Лукашенко прекрасно понимает, какие красные линии переступать нельзя.
Весной 2014 года аннексия Крыма Москвой и ее военное вмешательство на востоке Украины ощутимо охладили тесные двусторонние отношения Белоруссии с соседней Россией. «Украинские события продемонстрировали готовность Москвы к силовым вмешательствам и разрушили советский миф о братских русском, украинском и белорусском народах», — считает журналист и эксперт по оборонным вопросам Александр Алесин. С тех пор президент Белоруссии Александр Лукашенко пытается дистанцироваться от Кремля, не создав при этом у того впечатления, что ставит тем самым под удар его интересы.
Лукашенко не собирается рушить основы стратегического альянса, который сформировался после его избрания президентом этой бывшей советской республики в июле 1994 года. Отношения опираются на Союзное государство России и Белоруссии (сформировано 8 декабря 1997 года) и ряд международных соглашений: Содружество независимых государств (декабрь 1991 года), Организация Договора о коллективной безопасности (2002), Евразийский экономический союз (1 января 2015 года).
Россия является главным торговым партнером Белоруссии (26,1 миллиарда долларов в 2016 году против 6,5 миллиарда в 1996 году) и предоставила существенные субсидии ее экономике в виде стабилизационных кредитов и льготных тарифов на углеводороды. Сумма этих субсидий перевалила за отметку в 80 миллиардов долларов с 2002 по 2015 год. Кроме того, Минск и Москва сформировали стратегическое партнерство в военной сфере с формированием региональной армейской группы в 1999 году и общей системы ПВО в 2011 году. С 1995 года обе страны совместно пользуются двумя расположенными на белорусской территории военными объектами.
Как бы то ни было, украинский кризис привел к потере Минском доверия к своему «старшему брату». В принятой в июле 2016 года военной доктрине указывается (без прямого названия), что Россия и западные державы (их Лукашенко обвиняет в подготовке «цветной революции») являются соседями, которые способны провести асимметричную военную операцию против страны. В документе отмечаются операции, которые напоминают вмешательство России на востоке Украины: подчиняющиеся третьим государствам террористические или экстремистские вооруженные группы, дестабилизация для формирования в стране вооруженного конфликта, информационные войны. Кроме того, Минск старается повысить эффективность направленных на борьбу с восстаниями подразделений в органах внутренней безопасности и армии. Сценарий учений, которые прошли в сентябре 2016 года в Витебской области, напоминает события весны 2014 года в Донбассе (прежде всего это касается штурма государственных ведомств в Славянске и Краматорске вооруженными отрядами под командованием Игоря Стрелкова). Насчитывавшие в общей сложности 8 тысяч человек спецподразделения, независимо от их ведомственной принадлежности, находились под командованием старшего сына президента Виктора Лукашенко, который занимает пост советника по национальной безопасности. К тому же, дополнительные силы территориальной обороны и 120 тысяч резервистов также могут быть привлечены в случае возникновения на территории страны конфликта в результате действий иностранных держав, то есть операциям против мятежников и террористов.
За неимением возможности усилить российско-белорусскую границу, которую граждане двух стран могут пересечь без визы, как простой административный рубеж, Минск ввел в сентябре 2014 года режим приграничной территории: он предполагает усиление пограничного контроля, однако эти меры не получили продолжения на практике из страха спровоцировать соседа.
Белорусское государство также приступило к демаркации и обустройству 1 тысяча 084 километров (довольно дырявой) границы с Украиной, чтобы не допустить распространения насилия, а также движения бойцов и оружия. К настоящему моменту было обустроено 350 километров границы с новыми постами, а также была создана новая бригада с несколькими мобильными группами пограничников. В феврале 2016 года участие в военных действиях за границей вне белорусской армии стало караться пятью года тюрьмы. Весной того же года МВД Белоруссии выдвинуло обвинения против 138 граждан, которые участвовали в боях в Донбассе по обе стороны фронта.
Правительство также обеспокоено доминирующим положением российских СМИ в стране. В мае 2016 года замглавы президентской администрации Игорь Бузовский отметил, что российские каналы и передачи (на них приходится 65% экранного времени в стране) вызывают опасения с точки зрения национальной культуры и информационной безопасности. Тревога проявляется тем сильнее, что власть зачастую становится целью информационных нападок. В ноябре 2016 года «Первый канал» и «Звезда» (канал российского Минобороны) посвятили Белоруссии ток-шоу, на которых разбиралось, не скатывается ли та в антироссийский национализм, как Украина.
Как бы то ни было, введение цензуры в отношении этих программ, которые отражают беспокойство российского руководства по поводу автономизации Белоруссии, представляет собой красную линию, которую Минск не готов переступить. Режим пытается обходными путями укреплять национальное самосознание в стране, где после двух десятилетий активной русификации, более 80% населения бегло говорят по-русски. В июле 2016 года отвечающий за социально-политическое воспитание юного поколения Белорусский республиканский союз молодежи провел по инициативе властей день «вышиванки» (традиционные рубашки с вышивкой в красно-белых цветах).
Конец европейского остракизма
В стремлении к автономии Минск пытается нормализовать отношения с Брюсселем. В рамках украинского кризиса он представил себя важнейшим посредником по урегулированию вооруженного конфликта в Донбассе. События на Украине также изменили политику Европейского союза по отношению к режиму Лукашенко: если раньше она вращалась вокруг ценностей демократии и прав человека и подкреплялась санкциями, теперь она переориентирована на интересы стран-членов и в частности на вопрос безопасности и стабильности границ.
Все эти перемены, а также жесты открытости со стороны белорусского режима подтолкнули ЕС к тому, чтобы снять 15 февраля 2016 года санкции против 170 белорусских граждан и трех частных и государственных предприятий. Международный остракизм в отношении страны сформировался в начале 2000-х годов после отказа Лукашенко выполнить требования о проведении свободных выборов и уважительном отношении к правам человека. Как бы то ни было, санкции против четырех ответственных за исчезновение людей в 1999-2000 годах, а также эмбарго на поставку оружия и техники, которые могут использоваться для репрессий, были оставлены в силе.
С тех пор Брюссель и Минск ведут диалог, который ограничивается экономикой (улучшение делового климата), торговлей (снижение барьеров для импорта белорусских товаров в ЕС), финансами (содействие в получении кредита от МВФ) и техникой (введение европейских технических норм, зеленая экономия, модернизация транспортной инфраструктуры). По всей видимости, этот диалог помогает Белоруссии сохранить стабильность и даже скомпенсировать спад прямой и непрямой помощи со стороны России.
13 октября 2016 года Минск и ЕС подписали соглашение о «партнерстве в сфере мобильности», которое призвано облегчить движение людей, создав в то же время препятствия для нелегальной миграции и контрабанды. Оно дополняет договор о смягчении визового режима, который обсуждается с января 2014 года (его подписание было отложено лишь по техническим причинам). После вступления в силу соглашения облегчат пересечение границы и уменьшат стоимость шенгенских виз, за которые белорусам приходится платить 60 евро (для россиян они стоят 35). Существенная мера для страны, которая лидирует по числу выданных шенгенских виз на жителя (752 тысяч 782 за 2015 год).
После относительной сдержанности по отношению к оппозиционным демонстрантам в 2016 году, в марте 2017 года режим вновь воспользовался силовыми методами для подавления протестов против налога в почти 200 евро за «тунеядство», то есть официальное отсутствие рабочего места в течение более полугода. 25 марта на запрещенной демонстрации в Минске были задержаны 700 человек: 144 из них приговорили к штрафам в несколько сот евро или заключению на срок от 5 до 25 суток. Около 20 бывших активистов националистических движений 1990-х годов даже привлекли к ответственности за подрывную деятельность. Относительное молчание Европейского союза по поводу этой репрессии свидетельствует о его нежелании критиковать режим из страха, что тот может вновь замкнуться и повернуться исключительно лицом к России.
Эта попытка переосмысления внешней политики Белоруссии усложнила диалог с Москвой по стратегическим и даже экономическим вопросам. Разногласия прежде всего проявились по поводу развертывания у Лиды в Гродненской области российского истребительного полка в рамках общей системы ПВО. Этот вопрос впервые поднимался в 2012 году, а затем вновь вышел на первый план осенью 2015 года, когда в стране полным ходом шла президентская кампания, а Минск стремился добиться частичного снятия европейских санкций. Российские СМИ объявили о развертывании истребителей в Белоруссии с 1 января 2016 года. Президент Лукашенко возразил, что его страна не собирается принимать российскую военную базу на своей территории.
Эта инициатива не озаботившейся реакцией Минска Москвы была ответом на развертывание НАТО новых дивизий в Прибалтике и системы ПРО (на базе американских технологий) в Центральной Европе. В мае 2016 года был введен в строй объект ПРО в Румынии, а в Польше и Чехии должны появиться другие элементы системы вроде ракет-перехватчиков и радаров. Кроме того, в России стремились к более прочному контролю над строптивым белорусским партнером: стремление Лукашенко к нейтралитету в конфронтации Москвы и Запада, а также свобода маневра по отношению к соседу будут окончательно подорваны появлением военной базы на его территории. Что еще хуже, с учетом положения страны в качестве «буферной зоны» между Россией и НАТО, она может стать площадкой для более прямой конфронтации. Этого больше всего опасаются в Белоруссии, которая потеряла 25% населения во время Второй мировой войны.
Наконец, пагубные экономические последствия украинского кризиса для обеих стран усилили националистические настроения и привели к новым торговым войнам в 2016 году. Прежде всего, напряженность подскочила в вопросе поставок российского газа в Белоруссию. В ответ на отказ Газпрома пойти на уступки по ценам Минск в одностороннем порядке решил платить ему 73 доллара за 1 тысячу кубометров вместо 132. Москва ответила существенным сокращением поставок льготной нефти (18 миллионов тонн вместо запланированных 24), что стало тяжелым ударом для белорусской нефтехимической промышленности, продукция которой составляет треть всего экспорта страны.
Еще одним вызывающим трения моментом стал импорт в Россию через белорусскую территорию продовольственных товаров из ЕС, которые находятся под эмбарго с 6 августа 2014 года. Действующий в Евразийском экономическом союзе регламент допускает повторный экспорт этой продукции (сыр, овощи и фрукты, рыба и морепродукты) из Белоруссии при условии, что они были обработаны или переработаны на ее территории. Многие местные производители теперь активно пользуются этим с подачи властей. По данным российской прокуратуры, Белоруссия экспортировала в 2015 году в пять раз больше яблок и грибов, чем произвела. В октябре 2016 года санитарная служба обвинила Белоруссию в том, что та реэкспортировала почти 100 тысяч литров польского молока, обойдя тем самым эмбарго. Россия в свою очередь пытается в одностороннем порядке ужесточить правила импорта белорусских товаров (молоко, сыр, мясо), в том числе с помощью введения временных эмбарго.
Как бы то ни было, вся эта напряженность не сулит серьезного пересмотра отношений: обоюдная зависимость в стратегическом и экономическом плане слишком сильна. Пока интересы России в Белоруссии вне опасности, она воздерживается от слишком сильного давления на партнера. И пусть финансовая помощь Москвы сократилась по сравнению с 2000-ми годами, она все равно существенна: 12 миллиардов долларов в течение нескольких лет через Евразийский банк развития, обещанный в 2017 году миллиард долларов для погашения долга за поставки газа в 2016 году. Кроме того, после состоявшегося 3 апреля 2017 года двустороннего саммита Москва в конечном итоге согласилась дать соседу скидку на газ в 2018 и 2019 годах: Минск будет платить 129 и 127 долларов за 1 тысячу кубометров вместо изначально предполагавшихся 150 долларов.
Белоруссия не собирается открыто оспаривать статус России в качестве ключевого партнера, хотя и держится за нейтралитет в украинском кризисе и конфронтации России и НАТО. В любом случае, осенью 2017 года в стране пройдут совместные учения «Запад», как следует из восстановленной в 1999 году советской стратегической традиции.
Нейтралитет Лукашенко и его стремление к большей независимости отражают стратегию сохранения режима. В нынешних условиях она подразумевает утверждение суверенитета Белоруссии, более сбалансированную внешнюю политику и даже определенную открытость. Кроме того, она получает отклик среди населения, которое хочет дистанцироваться от конфликта двух грандов: летом 2016 года 58% респондентов заявили, что желают держаться подальше от противостояния России и НАТО.
