Черное море, подобное мосту между Востоком и Западом с замком в виде пролива Босфор, представляет собой связующее звено между нациями, которые готовы повернуться друг к другу спиной. Кроме того, в этом месте нескончаемый поток кораблей рассекает его воды во всех направлениях. Наш журналист отправилась на встречу с людьми, которые здесь плавают, живут на его берегах и зависят от моря.
«Please don't be late». Металлический голос из висящего на стене потрепанного громкоговорителя призывает всех поторопиться. Прозвучавшая до этого фраза прошла мимо нас. Потому что мы крепко спали. Сколько прошло времени? Три часа? Или четыре?
Мы сели на украинский паром в час ночи. Порт Батуми представлялся в тот момент настоящей черной дырой, в которую практически не проникали неоновые огни города. Мы повернулись спиной к ярко освещенной широкой улице и погрузились в темное чрево корабля под невозмутимым взглядом человека в форме.
Палас и пластик
Метал, палас и пластик. В нос бьют испарения мазута. У меня пересохло во рту, и в лифте с покрытым патиной зеркалом взгляд как магнитом притягивала к себе бутылка, которая высунула нос из сумки какого-то мужчины в майке. Тем не менее круги под глазами, пустой взгляд, крепкие руки, сальные волосы, пот, золотой зуб, сандалии и отдающее алкоголем дыхание попутчика заставили меня отказаться от перспективы быстро утолить жажду. Нет. Лучше было найти мою каюту. Застелить постель. И уснуть.
Но я не приняла в расчет металлический голос безликой женщины, которая сначала на русском, а затем на английском предлагает пассажирам различные занятия. В четыре утра мучительница подняла нас всех на ноги для таможенного контроля. За окном все еще виднелся порт, а судно было надежно пришвартовано. Оно простояло на месте три часа. Все грузовики и вагоны были загружены. Трюм оказался занят всего на четверть. Такая квота существует на Черном море с начала года, и ее списывают на спад экономики в регионе. Мужчина из лифта сидел на лестнице вместе с остальными пассажирами. Его взгляд был все так же пуст. Как и его бутылка.
Ни души на горизонте
«Don't be late». У меня узкая кровать, палас отдает запахом ног, а вокруг раздается тихий гул двигателей. Я открываю глаза. Обычная каюта, ничего интересного. Три постели, обозначенные А, В и С, белые покрывала, стол, ванная. И громкоговоритель. Я смотрю в иллюминатор. Вокруг — ничего, кроме моря. Путешествие началось.
На горизонте не видно ни одного корабля. Море — это бескрайняя пустыня, в которой время как будто замирает. Kaunas Seaways компании «Укрферри» идет со скоростью в 11 узлов, то есть 22 км/ч. Через два дня он пришвартуется в порту украинского Черноморска на другом берегу. Выходя из каюты, я еще не догадываюсь, что металлический голос будет единственным стражем проведенного в пути времени. Три раза в день в четко обозначенный час он будет созывать пассажиров к столам с картошкой и супом. И все примутся добросовестно исполнять указания, до блеска подчищая тарелки и не составляя после себя ни крошки хлеба.
На борту в коридорах встречается немало украинских и грузинских дальнобойщиков. Они возят все подряд. Одни доставили груз в Грузию, а другие везут обратно минеральную воду.
«Выпей со мной!» Это вчерашний мужчина из лифта. Он сидит в зале бара в окружении трех парней, четырех стаканов и полупустой бутылки. Все они оперлись татуированными руками на диван и повернули головы в сторону телевизора, где объявляют фильм с Мэлом Гибсоном. На столе агонизируют расплющенные четвертинки лимона. Мой недавний попутчик, наверное, уже давно не трезвел, и у него плохо ворочается язык, но рука не дрожит. Он щедро наливает мне водки и выдавливает в нее несколько капель лимона. Он рассказывает, что говорит по-немецки. Что он любит Грузию, и что мне не следует фотографировать военные корабли в порту. Как его зовут? «Зови меня Бандито». Бандито — не дальнобойщик, как большинство пассажиров на борту. Они сидят рядом с ним и ждут фильма, попутно опустошая другие бутылки.
Стихи Бандито
Осушив стакан, я направляюсь к тяжелым дверям, чтобы подышать свежим воздухом на палубе. Кругом — сине-зеленое Черное море. Я опираюсь локтями о борт и смотрю на уходящие в бесконечность волны. У Бандито была при себе книга Владимира Высоцкого 1989 года издания. Он буквально не выпускал ее из рук. Дважды он открывал ее, чтобы пробежаться взглядом по паре отмеченных стихов. «Этим вечером я выступаю, — сказал он. — На корабле проходит фестиваль, и я сказал капитану, что хочу участвовать. Ему понравилось мое представление».
За несколько часов до того я видела в коридорах толпу детей и слышала раздававшиеся из-за закрытой двери звуки скрипки. Натолкнулась я и на группу женщин не самого юного возраста. Накрашенные губы и подведенные, несмотря на качку, глаза придавали им облик див, который усиливали огромные платки на плечах. Они вышли из каюты в облаке парфюма и слегка склонили головы в знак приветствия.
Бандито все мне объяснил. «У этих детей есть дар. Они поют, танцуют, играют на скрипке и аккордеоне». Они приехали в Грузию на фестиваль юных талантов черноморского региона. «Паром пришел туда с опозданием. Они прибыли в Батуми в конце представления и даже не успели ступить на сушу. Им нужно было уже отправляться обратно». Поэтому было решено провести подобие фестиваля в море в актовом зале по соседству с баром, где водка в ходу с самого утра.
Качка
На палубе ярко светит солнце. Ко мне присоединяется бармен. Мы молча смотрим на поднимающуюся вдоль борта пену. На Черном море всегда так спокойно? «Ты шутишь? Зимой тут сплошные бури. И так холодно, что наружу просто не высунуться». Ему 22 года, и он родом из Одессы, как и немалая часть экипажа. Остальные, офицеры и механики, — литовцы. Он начал работать на прошлой неделе и проведет на борту еще два месяца. Родившуюся неделю назад вторую дочь он увидит только во время отпуска.
Почувствовать ход времени и настроить душу на движение волн? «С учетом того, сколько я потерял, два с половиной дня жизни ничего не решают, — отвечает он с улыбкой. — Не хотите Efes? Я купил несколько бутылок в дьюти-фри». Аладдин любит турецкое пиво. Водку он обычно не пьет, но этим утром все же пропустил пару рюмок, и палуба качается у него под ногами.
Дом в Италии
Внутри под светом неоновых ламп прошедший через кондиционер воздух дарит райское наслаждение. Можно подышать и угоститься бутербродами. Мы проспали еще ночь и четыре раза поели. На горизонте виднеются белые крымские утесы, а где-то вдали можно рассмотреть первые здания Севастополя.
У нас назначена встреча с капитаном. Он приходит в джинсах и футболке, протягивая руку для крепкого приветствия. «Я надеваю форму, только когда мы заходим в порт или выходим», — объясняет он. Он оглядывается вокруг и вздыхает: «От этих пьющих пассажиров одна головная боль». Чуть ранее механик доложил ему, что один из них пролез на грузовую палубу, чтобы забрать блок сигарет из багажа. «Он мог бы пораниться. Пассажиры знают, что на борту нет врача. А помощи с вертолетов на Черном море нет».
Ни спиртного, ни кофе
Чтобы ходить по этому морю, нужно крепкое здоровье. Капитан не пьет. Ни водку, ни кофе. Он боится, что вместе со стрессом это может навредить его сердцу, и слишком часто слышит о проблемах некоторых своих коллег. Курение тоже не для него? «Иногда я позволяю себе хорошую сигару из Никарагуа». Мы поднялись в его каюту, и он включил телевизор. На экране фильм с Мелом Гибсоном. «Раз вы не член экипажа, можете называть меня по имени». Русланас — литовец. Холостяк.
Большую часть времени он проводит в кабине за грудой бумаг. «Таких кораблей, как наш, больше не делают, — рассказывает он. — Его построили в Германии в 1989 году для вывоза советских войск в СССР. Кроме того, он попал в Книгу рекордов Гиннеса в 1991 году как самый большой паром на тот момент». Эта книга висит как трофей на стене прямо над его столом. Русланас работает в море уже 15 лет.
Он любит одиночество Черного моря. И его цвета. «Северное море — серое. Здесь же перед нами — все оттенки синего. Кроме того, по нашему маршруту мало кто ходит, и мы можем не встречать никого несколько дней». Вы мечтатель, Русланас? Он вздыхает: «Знаете, я мечтаю купить дом в Италии. Я решил заняться кайтсерфингом и собираюсь отправиться в отпуск на север Сардинии, чтобы тренироваться». Русланас старается держать форму. Он периодически ходит в бассейн и тренажерный зал на нижних этажах. На борту есть бассейн? «Да, но он для экипажа». Пассажирам же остается курить, спать, пить, смотреть на море и читать стихи Высоцкого.
